Один из самых ужасных в мировой истории символов массового убийства людей, комплекс концентрационных лагерей — Аушвиц-Биркенау (или Освенцим-Бжезинка), расположен на территории примерно в 40 км2…

Три крупных «зоны» административной и карательно-бытовой направленности были окружены фабриками и шахтами, с прилепившимися к ним небольшими лагерями подсобного и хозяйственного назначения. Появившийся в 1940 г. Освенцим, по сути, являлся калькой передового опыта советских товарищей. Очевидно напоминал собой, к примеру, СВИТЛаг (Северо-Восточные исправительно-трудовые лагеря) — печально известную Колыму.

Освенцим был занят наступавшими по территории Силезии советскими дивизиями, оказавшимися на стыке 1-го и 4-го Украинских фронтов. Они вошли в район освенцимских лагерей 24 января. С этого дня и началось постепенное освобождение лагерей смерти. Около трех часов дня 27 января передовые части 100-й стрелковой дивизии открыли ворота главного Аушвица. Те самые, над которыми надпись «Arbeit macht frei».

Встретившиеся на пути освободителей жуткие лагеря смерти явились для них полным откровением. Хотя штабному руководству, по крайней мере, на уровне армий (речь о 60-й армии 1-го и 59-й армии 4-го Укрфронтов), все было известно. Еще в августе 1944 г. НКВД Украины представил наверх солидный доклад о концлагере Аушвиц. Но по причинам, о которых сейчас можно только догадываться, до войск сведения о лагерях смерти доведены не были.

Иван Мартынушкин

Иван Степанович Мартынушкин — один из тех, кто освобождал Освенцим, в 1945 году старший лейтенант, командир роты 1087-го стрелкового полка 322-й дивизии 60-й армии 1-го Украинского фронта.

«Когда я подъехал, подышал этим воздухом, посмотрел на все это пространство — стали возникать воспоминания. Мне хотелось побольше вспомнить. В 45-м перед нами стояла прежде всего задача боевая, мы быстро вышли из освобожденного Освенцима и погрузились в новые бои. А осознание того, что происходило в лагере, пришло только после войны, когда начали готовиться материалы к Нюрнбергскому процессу. Тогда только я понял — ведь я очевидец. У меня было минут 20 всего, чтобы зайти в лагерь, посмотреть. И вот я встречаю группу людей, которые там жили. Тяжело описать, как они выглядели. Некоторые одеты в полосатые робы, другие — в пледы и одеяла, в какие-то тряпки. Было довольно холодно в тот день. Так вот, когда перед тобой стоит такой человек, укрытый какой-то тряпкой или одеялом, ты смотришь и видишь только глаза, и видишь по глазам, что он чувствует. Ты видишь, что он пытается улыбнуться. Пытается глазами как бы выразить благодарность. Глаза об этом говорили. Может, они хотели пожать нам руки, но, видимо, стеснялись протягивать свои. И мы в ответ на их улыбки пытались улыбнуться и таким образом сказать: «Всё, вы свободны. Ад кончился». Такая была встреча».

То же в воспоминаниях других участников — 30—40 минут в лагере. Потом где-то слышалась стрельба или прибегал связной из штаба полка с новым приказом, и солдаты штурмовых групп и ПГЗ (передовых головных застав), которые, согласно советской пехотной тактике Второй мировой войны, двигались в атаку впереди основной массы войск, шли дальше, вперед.

Это потом уже, когда линия фронта прочно отодвинулась на запад, в концлагеря въезжали смершевцы и политработники штаба армии. Для бывших узников начиналась новая жизнь. Подданных иностранных государств после проверки на месте отправляли в распоряжение соответствующих дипмиссий, а советских граждан в фильтрационные лагеря НКВД. Таковых в живых оставалось 180 человек. Из 100 000…

«Мы будем благодарны советским солдатам»

За воротами с надписью «Arbeit macht frei» — мертвая тишина. И хотя повсюду бродят туристы и делегации, все равно давит пустота. Одинаковые здания, проволока. Вдалеке голос священника, негромко произносящего поминальную молитву. Это в блоке номер 14, недалеко от входа в Аушвиц, открылась русская выставка.

Перед входом в блок — алая лента. В честь павших солдат и невинно убиенных в концлагере зажжены свечи.

В тот же день, 27 января, прошел 3-й Форум «протянутых рук».

Это был уже третий Международный форум «Жизнь народу моему!», организованный Европейским еврейским конгрессом, Фондом «Всемирный форум памяти Холокоста» и Национальным мемориалом катастрофы и героизма «Яд Вашем». В Международном форуме приняли участие около 100 депутатов Европарламента, представители европейских институтов и делегации стран мира. Обращения к участникам форума прислали Барак Обама и Николя Саркози.

Ежи Бузек, председатель Европарламента и патрон форума, отметил, что «советские солдаты пролили кровь в борьбе с гитлеровцами, и мы всегда будем им за это благодарны… Перед нами, европейцами, стоит важнейшая задача — сохранение памяти и образование… Молодые люди не должны забывать о трагедиях прошлого. Чем дальше мы отодвигаемся от тех трагических событий, чем больше проходит времени, тем чувствительнее должна быть наша память».

После форума все поехали в Аушвиц, затем в Биркенау на официальное открытие дня освобождения Освенцима и памяти Холокоста.

Биркенау находится километрах в трех от Аушвица. Это огромная территория за колючей проволокой. Через ворота тянется железная дорога, чуть дальше стоит одинокий вагон, словно сбившийся с пути. Оставленный.

Здесь, в Биркенау, прошла встреча с президентом и премьером Польши, приехал премьер-министр Израиля. Несколько рядов в торжественном зале заняли бывшие узники концлагеря. У каждого на шее повязан полосатый платок, на голове полосатая беретка (или — мюце, по-немецки — шапка), кто-то был в одежде, стилизованной под лагерную робу. На груди — номер, у кого-то на спине красный треугольник (политический заключенный).

Генофева Ковальчук

Генофева — редкое польское имя, архаичное. Дрожащей рукой пани Ковальчук пишет на бумажке адрес и телефон. Она живет в Кракове. В 13 лет попала в концентрационный лагерь — Лодзинское гетто (Польша). Сюда до 1944 года нацисты свозили евреев, цыган, коммунистов и других «неугодных». Писать о Лодзи стали только во второй половине 50-х, позднее гетто занесли в список лагерей уничтожения.

У Генофевы был номер 28. В центре гетто находился специальный лагерь для детей от 2 до 16 лет. В августе 1944 года тех, кто выжил в Лодзи, увезли в Освенцим.

«Я прибыла в Освенцим со своей семьей, — говорит Генофева, — моя мать погибла здесь. Она умерла в родах, когда на свет появилась моя сестра. Я ничего не знала об этом. Я прожила в лагере три месяца и даже не подозревала о ее существовании. Спустя 10 лет сестра отыскала меня… Видите, как бывает. Видно, что-то свыше помогло нам встретиться».

…День закончился шествием со свечами вдоль колючей проволоки лагеря Биркенау. «Такое больше никогда не случится с нами». Об этом столько раз говорили в течение дня…