В предыдущих сериях:— Подсадная утка и взятка, выброшенная из машины— Кто такой основной свидетель обвинения Валитов, он же взяткодатель, он же «полковник СВР»— Что в прослушках главного следователя страны и при чем здесь вице-премьер Сечин— Кто и как обогащался на «деле ЮКОСа»
Итак, что в сухом остатке после прочтения многотомного дела Дмитрия Довгия и разговора с людьми, имеющими отношение к войне российских силовых кланов?
В сентябре 2007 года был создан Следственный комитет при прокуратуре (СКП). В результате Генпрокуратура была лишена функции следствия, что и послужило поводом к обострению войны силовиков за теневые финансовые потоки, за политическое влияние и рычаги экономического передела, которые находятся в руках тех, кто может как посадить и разорить, так и не заметить состава преступления. Дмитрий Довгий, много лет проработавший под началом главы СКП Александра Бастрыкина, но не имеющий опыта практической следственной работы, был назначен руководителем Главного следственного управления (ГСУ), став единственной, но зато ключевой, кадровой креатурой Бастрыкина при формировании штата нового ведомства.
Уже к концу 2007 года отношения между Генпрокуратурой и СКП обострились до предела. Для выяснения отношений использовались резонансные уголовные дела. Прокуроры начали всероссийскую проверку своих бывших коллег на предмет коррупции. А в начале 2008 года пошли устойчивые слухи о скорой отставке Бастрыкина.
В марте 2008 года следователи СКП — Зигмунд Ложис и Сергей Чернышов — написали рапорты в администрацию президента на правую руку Бастрыкина — Дмитрия Довгия, в которых обвинили своего начальника в двух эпизодах взяточничества. Довгия на время проверки отстранили. И хотя ни один из доносов не подтвердился, в конце апреля начальника ГСУ уволили, а в августе было возбуждено уголовное дело уже по третьей взятке. Довгия обвиняли в том, что он при посредничестве бывшего следователя Главной военной прокуратуры Андрея Сагуры получил 750 тыс. евро от бизнесмена Руслана Валитова, якобы заплатившего за то, чтобы избежать уголовной ответственности по делу об уводе денег из дочерней компании разоренного ЮКОСа.
Но Валитов до создания СКП уже почему-то проходил по делу о хищениях в «Томскнефти» в качестве свидетеля, хотя все его сообщники (Сергей Шимкевич, Олег Коляда, Олег Ключерев) были арестованы еще в 2006-м — начале 2007 года, до образования СКП. Арестованы все, кроме Валитова, который купил Инвестсоцбанк на якобы похищенные деньги «Томскнефти» и, по данным оперативной справки, приложенной к делу, мог быть главным разработчиком всей схемы хищения.
Объяснений этому противоречию может быть несколько. Во-первых, и в Генпрокуратуре, а затем и в СКП ходили устойчивые слухи: Инвестсоцбанк мог использоваться для финансовых операций Службы внешней разведки, а Валитова называли чуть ли не начальником управления этой службы, потому лучше все это не трогать. Во-вторых, в прослушках Довгия, посредника Сагуры и взяткодателя Валитова последний вскользь упоминает, что когда-то давно, возможно, еще до появления СКП, передал кому-то наверх взятку. И, кстати, намекает Довгию, что хотел бы вернуть эти деньги, в случае если начальник ГСУ будет с его помощью восстановлен в должности. Обвинение впоследствии трактовало эти пробросы о деньгах как прямое требование Валитова вернуть взятку, которую якобы получил от него Довгий. Молчание Довгия было воспринято как его согласие.
Но Валитова все-таки арестовали. Продержали несколько дней в СИЗО, где он «сознался» в том, что давал взятку Довгию, был выпущен на свободу, сходил с записывающей аппаратурой на встречу с экс-главой ГСУ и в итоге вообще освобожден от какой-либо ответственности за что-либо.
Доказательств вины, представленных следствием по делу Довгия, мягко говоря, немного. Первое — глава СКП уделял пристальное внимание ряду уголовных дел, в том числе и делу Валитова — «Томскнефти» (что входит в его обязанности). Второе — «посредник» Сагура и «взяткополучатель» Довгий находились в одно и то же время в одном и том же месте, где, по версии следствия, и состоялась передача денег. (Правда, место это — Технический переулок, где располагается СКП, а биллинги телефонов Сагуры показывают, что он проезжал мимо на машине, — то есть единственный способ передать взятку: выкинуть деньги на улицу в коробке из-под вина под окна служебного кабинета.) Кстати, следователи даже не удосужились проверить, были ли на деньгах отпечатки пальцев Довгия и Сагуры, а главное — вообще помещались ли они в ту коробку.
И третье. Собственно, сами прослушки переговоров Довгия, Сагуры и чудесным образом избежавшего уголовного преследования Валитова, обещавшего устроить уволенному и мечтавшему восстановиться в должности главному следователю страны аудиенцию у директора ФСБ.
В прослушке есть только один эпизод, компрометирующий Довгия, который, быть может, и оказал наибольшее влияние на присяжных при вынесении вердикта. Но сам Довгий в этом разговоре не участвовал: это — диалог посредника Андрея Сагуры и подсадной утки Руслана Валитова. Посредник убеждает взяткодателя, чтобы тот не вел при Довгие разговора о деньгах.
Сагура: «Ну вот, например, один интересный вопрос. Он (Довгий. — Р. А. ) говорит: «Ну ладно, что касается того, что осталось у меня… допустим, к этому вопросу вернусь. А как я к этому сейчас подойду, скажу: «Отдай»? Он сделал то, что вы просили, то, что я с ним согласовывал».
Валитов: «То есть он все равно считает, что Верхолаз (так за глаза называют главу СКП Александра Бастрыкина. — Р. А. ) взял деньги и туда отнес? Я же у него спрашивал: «А Александр Иванович вроде не в теме?»
Сагура: «Он в теме и морально, и материально».
Однако в той же прослушке: «Дима от тебя ничего не получал. Он сидит тоже, надулся, говорит: «Че-то я ни х…я не понял».
Сагура на суде объяснял свои слова тем, что специально подыгрывал Валитову: понимал, что тот записывает разговор, что ему надо отчитаться перед «старшими» за те деньги, которые он кому-то передавал еще до образования СКП. В этой связи возникают вопросы. Как сработал бы этот «подыгрыш» в том случае, если бы Бастрыкин стал защищать своего оруженосца Довгия? И не был ли весь этот разговор заранее отрепетирован под запись? Если нет, то почему судили только Сагуру и Довгия?
Но, с другой стороны, некоторые наши источники в СКП полагают, что взятка действительно была, но только в свое время не дошла до адресата и осела в карманах посредников. Например, того же Сагуры или следователей… Тот, кто нужно, об этом знал и «вспомнил» в подходящий момент: когда Довгия отстранили и велась проверка по рапортам следователей Ложиса и Чернышова.
Вполне вероятно, что Дмитрий Довгий и заслуживал уголовного преследования — известно, что и ангелов на подобных должностях не держат, и что количество «политически и экономически мотивированных» уголовных дел, расследовавшихся под присмотром начальника ГСУ, немалое, — так что, если по-честному, то состав преступления можно было бы найти, но только в том ли, за что он осужден? Или, если по-честному, тогда бы не обошлось одним подельником?
О наивных царедворцах, или Развал тандема
Не бином Ньютона: определяющее качество, которым должен обладать главный следователь страны, — лояльность и готовность умело инсценировать выгодные власти уголовные дела, а на невыгодные, наоборот, закрывать глаза. Довгий принял эти правила игры, но запутался в том, какую властную ветвь, какую башню стоит облюбовать. Он не входил ни в один из враждующих силовых кланов и ошибочно полагал: одного Бастрыкина ему будет достаточно. Только на этих властных высотах, куда не по профессиональным заслугам, а по стечению обстоятельств вознесся Довгий, может подвести любая страховка и любой утес оказаться ненадежным, если выгода в другом. Хотя мог бы и задуматься…
(Из прослушек Довгия, Сагуры и Валитова)
Довгий: «Мой друг давний, полковник милиции… они начинали с ним (_Бастрыкиным. _— Р. А. ) в уголовном розыске в 75-м году. То есть тот был уже старшим опером, а Бастрыкина к нему прислали молодым оперком. И он у него учился. Слава этот его знает с тех пор, когда Бастрыкин организовывал Академию госслужбы в Питере. Ему Слава очень помог. В том числе… у них очень хороший особнячок на Васильевском острове, двухэтажный, шикарный… Слава ему помог, а он (Бастрыкин. — Р. А. ) взял его к себе, ну, по хозяйственной части, проректором. Он когда ему все сделал, он (Бастрыкин. — Р. А. ) ему потом тоже сказал: «Давай, на х…й увольняйся, все». <…>
Довгий: «Потом, когда мы работали в милиции, он тоже человека, нашего общего приятеля, обвинил в том, что он ходит по банкам. Это у него болезненная тема почему-то. Якобы этот ходил по банкам и просил беспроцентный кредит на жилье, а за это обещал через Бастрыкина любые вопросы у всех решать. Ну это бред… Нормальный человек в такое поверить может? А он поверил. И после этого его тоже выгнал оттуда. Мало того, отдал команду Аулову (руководителю оперативно-разыскного департамента ФСКН. — Р. А. ), своему другану, чтобы его там поймали на наркоте и закрыли…»
Так когда же и, самое главное, почему сам Довгий стал не нужен и опасен? В материалах уголовного дела есть одна малозаметная, но очень важная деталь. В структуре ГСУ есть два управления по расследованию особо важных дел. С момента образования СКП руководителей у этих управлений не было. И вот в марте 2008 года, за неделю до отстранения Довгия, на должность начальника первого управления был назначен Сергей Маркелов, который впоследствии и займет место руководителя ГСУ. Скорее всего, уже тогда, еще до начала проверки доносов следователей Чернышова и Ложиса, Довгия решили убрать.
Бастрыкин на суде заявлял, что со своим бывшим подчиненным у него почти не было разногласий. За исключением дела Сторчака (Довгий считал, что в эпизоде с кувейтским долгом нет оснований для возбуждения уголовного дела) и попытки Довгия изменить меру пресечения на подписку о невыезде смертельно больному менеджеру ЮКОСа Василию Алексаняну. Ну а когда на стол Бастрыкина легли рапорты Чернышова и Ложиса, чаша терпения директора СКП якобы переполнилась, и он предложил своему подчиненному по-тихому уволиться. Были еще и устные доносы на «больную» тему: якобы Довгий опять-таки ходит по каким-то банкам и вроде бы эти визиты были даже зафиксированы камерами слежения.
Бог с ними, с банками, кто туда из высших чиновников не ходит… Но то, что неопытный в следственных и царедворных делах Довгий полез (и не важно, с какими намерениями) в самые болезненные для «силовой башни» уголовные дела: Сторчак, Алексанян и ЮКОС, Бульбов и «Томскнефть» и, по некоторым данным, дело питерского авторитетного бизнесмена Кумарина-Барсукова, — понравиться не могло.
Пошли доносы, Довгия уволили. И если бы он тихо ушел на преподавательскую работу, про него, скорее всего, забыли и никакой истории со взяткой от Валитова не было бы. Но бывший начальник ГСУ повел себя «несистемно».
Во-первых, он решил через суд признать свое увольнение незаконным. Во-вторых, начал раздавать откровенные интервью, в которых рассказал, как Бастрыкин якобы заставлял его незаконно возбуждать дела на Бульбова и Сторчака, как основанием для уголовного преследования становятся одни лишь фээсбэшные оперативные справки и вообще, как прогнила вся следственная система России.
Но при этом не теряет надежды остаться в системе и в одном из неуклюжих интервью вновь пытается проявить себя тонким царедворцем: заявляет, что заказчик убийства Анны Политковской, «по их твердому убеждению», — Борис Березовский. Но этот сигнал: мол, посмотрите, до чего они все докатились, но я-то с вами заодно, я все понимаю и безоговорочно согласен с каждым вашим словом, — был послан в пустоту. А спустя день Довгий пишет письмо Владимиру Путину, в котором сжато, но более фактурно, повторяет все: и про фээсбэшные справки, и про липовые уголовные дела… А то адресат не в курсе.
И какова реакция?
В прослушках Довгий с обидой вспоминает, как на какой-то тусовке еще до возбуждения против него уголовного дела случайно пересекся с адресатом. Тот сделал вид, что не заметил его и отвернулся, не подав руки.
Кто заказал?
Первая версия — «мстительная». После отстранения Довгия СМИ называли ген-прокурора Юрия Чайку в качестве человека, наиболее заинтересованного в этом скандале. Мол, Генпрокуратура решила таким способом дискредитировать главу СКП, а то и добиться его увольнения, вступись Бастрыкин за своего подчиненного. Дмитрий Довгий в прослушках был более конкретен: он предполагал, что инициатором скандала мог стать Сергей Иванов, ранее возглавлявший 18-е управление по расследованию особо важных дел в Генпрокуратуре, и рассказывал, что Иванов, не попавший в штат СКП, чуть ли не бросил Довгию в лицо ключи от кабинета.
Версия вторая — юкосовская. Наши источники в силовых структурах в версию с местью верят не очень — у прокурорских мог быть мотив, но не было главного — средств для реализации. По их мнению, в скандале с Довгием ключевую роль сыграла как раз его неразборчивость: нельзя было лезть в дела, «замотивированные» на самом верху и отданные в СКП не для расследования, а для исполнения. В том числе и дела о хищениях у «дочек» ЮКОСа.
С 2003 года для следователей не было лакомее куска, чем дело ЮКОСа. Непроданная нефть, активы и непогашенные векселя на миллиарды рублей. И следователи по ЮКОСу де-факто подчинялись не Бастрыкину или Чайке, а тому, кто дал команду «фас» и кто был заинтересован в том, чтобы обнаружить деньги «врагов суверенной демократии» и найти им «правильное применение». Этих людей не интересовали мелкие крошки, попадавшие в карманы исполнителей.
А Дмитрий Довгий решил проверить деятельность следователей Хатыпова и Николаева, занимавшихся «Томскнефтью». Он поручил важняку Шарану Эльсултанову прояснить судьбу оставшихся векселей банка «Траст», купленных на похищенные деньги «Томскнефти». Довгий хотел уточнить, в чьих интересах действовали Хатыпов и Николаев, в чьем присутствии банкир Коляда оформил жене доверенность на оставшиеся у него акции «Траста», которые впоследствии были проданы его компаньону Юрову в 2,5 раза дешевле рыночной стоимости. А таких дел, связанных с собственностью ЮКОСа, было достаточно…
Да, Эльсултанов по результатам проверки отказал в возбуждении уголовного дела. Но мы не знаем подробностей, которые, может быть, не были отражены в его постановлении. И не знаем, почему Эльсултанов, лучший следователь 2008 года, после истории с Довгием не получил ни одного уголовного дела, все время работая лишь в следственных группах?
Похоже, Довгий понял, во что он вляпался, гораздо позже. Когда Валитов на встречах стал сильно интересоваться, нет ли у Довгия какого-то компромата на вице-премьера Сечина? Но в тот момент, когда Довгий, быть может, это понял — было уже поздно. Приговор был подписан. И тот, кто не протянул ему руки, скорее всего, хорошо об этом знал еще до возбуждения уголовного дела.
Какая из этих версий ближе к истине — в ближайшее время мы не узнаем. Может оказаться и так, что в истории с осуждением главного следователя страны переплелись не две, а много больше составляющих — ну звезды так легли. Но в любом случае, похоже, что Дмитрий Довгий стал обычной разменной монетой в теневой и жестокой войне силовых кланов. И война эта не закончилась… Потому фамилию Довгий в скором времени можно будет использовать как имя нарицательное.
(Окончание. Начало в № 3, 5, 7)
