СюжетыОбщество

Полудурость

На Якиманке 30 человек вынуждены жить в наполовину снесенном доме

Этот материал вышел в номере № 05 от 20 января 2010 г.
Читать
Дома № 35, стр. 1 на улице Большая Якиманка не найдешь на карте Москвы. Де-факто он является продолжением снесенного летом 2009-го дома № 37, стр. 1, по закону — самостоятельным зданием. В (по сути) аварийном строении еще живут люди: всего...

Дома № 35, стр. 1 на улице Большая Якиманка не найдешь на карте Москвы. Де-факто он является продолжением снесенного летом 2009-го дома № 37, стр. 1, по закону — самостоятельным зданием. В (по сути) аварийном строении еще живут люди: всего около 30 человек, в том числе дети, инвалиды и пенсионеры. Дальнейшее проживание в доме № 35 — колоссальный риск для их жизни и здоровья. Однако столичные власти, похоже, решать их проблемы не намерены.

«Мы с домом № 37 соединены конструкционно, но разделены бюрократически — по БТИ, хотя имеем общую стену, один лифт, — жалуется Валерий Наумович Спектор, проживший в доме на Якиманке 28 лет. — Снос 37-го дома, естественно, породил проблемы и у нас. Еще в июле отключили лифт (заработал он только к концу года). Осенью у нас участились перебои с электричеством, телефонной связью, доступом в интернет».

Валерий Наумович — доктор физико-математических наук, профессор, обладатель государственных и правительственных наград. Его квартира большая, просторная, с высокими потолками и маленькими комнатками — но ветхая, как и все в доме № 35. Здесь, за неимением собственного жилья, ждут расселения еще семь членов его семьи, в том числе мама Лидия Алексеевна — ветеран войны, ветеран труда, инвалид II группы, обладательница восьми государственных наград.

Спекторы охотно рассказывают историю своего дома. Двести лет назад, когда здание было только построено, здесь располагался доходный дом, в 1949-м он был надстроен, в результате подрос вдвое и достиг сегодняшнего шестиэтажного уровня. В 1993 г. распоряжением префекта ЦАО № 1640р дом был включен в перечень аварийных строений, а в 1994 г. 774-м постановлением правительства Москвы признан подлежащим высвобождению в связи с планируемым комплексным капитальным ремонтом. Однако никакого ремонта не последовало. Долгое время жильцы боролись за право собственности на квартиры, мешало одно — «аварийный» статус дома. Но в 2005-м эта эпопея неожиданно завершилась победной приватизацией жилой площади. Таким образом, 35-й дом, признанный аварийным с 1993 года, вдруг перестает быть таковым к 2009-му. Время назад?

Жена Валерия Наумовича — Наталия Сергеевна приносит увесистую папку с бумагами. «Вот, — говорит она, — жалуемся во все инстанции». Пробегаю глазами: отписка из прокуратуры Москвы, прокуратуры ЦАО, из Замоскворецкой межрайонной. Еще одна — от первого заместителя префекта ЦАО. И по четыре почти одинаковых абзаца от заместителя префекта и из МЧС — это все, чего добились жители от властей.

«По нашим подсчетам, износ дома на сегодняшний момент составляет порядка 80%», — рассуждает Валерий Наумович. Они с женой ведут меня на кухню. «Вот это ребро жесткости, — показывает Спектор на полуразрушенную кирпичную кладку за окном. — На этом ребре, по сути, держится наш дом. Они его сносят». Также неаккуратно обрушивали и общие деревянные (!) перекрытия домов № 35 и 37.

«В один прекрасный день наши лестничные пролеты просто обвалятся, и мы будем спускаться по веревочной лестнице», — провожая меня, шутит Валерий Наумович. Невесело улыбаюсь.

Татьяна Васильевна Яковлева — старшая по подъезду. Ее квартира находится прямо над Спекторами: тот же ветхий коридор, маленькие комнатки, большая семья (9 человек, среди них — инвалид I группы). За чашкой чая выясняется: они с мужем диабетики. Валерий Ольгердович еще и сердечник — пережил два инсульта и совсем недавно инфаркт. Для него преодолеть 116 ступенек (а именно столько их в доме № 35) — подвиг. Трехмесячное отсутствие лифта делало каждодневное совершение подвига необходимостью.

«Почему не могли все сделать по-человечески? — возмущается Валерий Ольгердович. — Такое ветхое здание требует ручной разборки, а мы в июле увидели только экскаваторы. Ломать дом пришли без предупреждения, буквально на следующий день после выезда последних жильцов. А между прочим, у нас тут за стеной известный актер Петр Олейников жил — ему в Москве даже памятную доску не повесили».

Когда я уходила, в квартиру Яковлевых пришли слесари — в очередной раз пытались решить проблему с водой. «Она у нас своевольная, грустно улыбается Татьяна, — никогда не знаешь, когда она пойдет и пойдет ли вообще».

Еще раз гляжу на дом. С виду три здания (№ 35, 37 и 39) представляют одно целое — единый фасад, общий двор. Но в 39-м доме еще в советское время был капитальный ремонт: от сталинского здания остались только стены. Теперь в нем офисы, жалюзи и собственные металлические перекрытия — не чета прогнившим деревянным из дома № 35.

Выселение 37-го дома шло около года. И, как рассказал нам источник в ДЕЗе, часто шло жестко. Переселяли с Якиманки во «вторичку», естественно, на окраины. И, несмотря на информацию о том, что расселение 35-го дома должно проходить за счет инвестора ООО «Фирма-Архитектура. Дизайн Строительство-424», конкретных предложений жильцам пока не поступало.

Негласно жители уже смирились с необходимостью сноса 35-го дома, поговаривают даже, что его место может занять элитный гостиничный комплекс. Но что тогда заставляет городские власти медлить с выселением людей из дома, который постепенно лишается всех коммуникаций?

Возможно, кто-то просто не заметил, что дома № 35 и 37 суть одно целое. Возможно, сохранение дома — лобби интересов малого бизнеса, расположившегося в соседнем с жильцами подъезде дома № 35. А возможно (и такая версия бытует среди жильцов), что московские власти ждут трещины в стене или еще чего посерьезнее, чтобы профинансировать переселение людей за счет средств федерального, а не столичного бюджета.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow