Ликвидационный бастион

Тюрьма Трубецкого бастиона Петропав¬ловской крепости известна всем по школьным учебникам как «главная политическая тюрьма царизма». В то, что это еще и первый застенок советской власти, куда уже в ночь на 26 октября 1917 года были доставлены арестованные в Зимнем дворце министры Временного правительства и где вплоть до 1922 года совершались массовые расстрелы, широкая общественность до недавнего времени не посвящалась.

— Здесь, в ставшем тюрьмой ПетроЧК бастионе, содержались сотни заключенных — участники восстания юнкеров, члены «Союза защиты Учредительного собрания», лидеры кадетской партии, к концу 1917 года объявленные врагами народа, заложники времен красного террора, участники Кронштадтского восстания 1921 года и многие другие, — рассказывает сопредседатель петербургского ВООПИиК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры) историк Александр Марголис. — В годы Гражданской войны крепость была не только застенком, но и местом казней. Есть достаточно оснований полагать, что на Заячьем острове хоронили расстрелянных заложников.

Эта версия подтверждается письменными свидетельствами современников и непосредственных участников тех злодеяний. В мемуарах члена районной «тройки» И.М. Ляпина, обнаруженных в архивах старшим научным сотрудником Музея истории Санкт-Петербурга Натальей Петровой, отмечается:

«Как сейчас живо помню, когда мы, группа активистов — руководителей партийной и советской организации, поехали на автомобиле в Петропавловскую крепость, захватив с собой несколько арестованных, чтобы там непосредственно произвести расстрел». Ляпин называет Трубецкой бастион ликвидационным и утверждает, что там «были заполнены все камеры теми, кто должен быть расстрелян».

Академик Дмитрий Лихачев, живший неподалеку, писал в своих воспоминаниях: «Открыв форточки в своей квартире на Лахтинской улице, мы ночами в 1918 — 1919 гг. могли слышать беспорядочные выстрелы и короткие пулеметные очереди в стороне Петропавловской крепости».

Роковое число 17

Здесь, на территории Петропавловской крепости, в последнюю январскую декаду 1919 года было исполнено постановление ВЧК: «Приговорить к высшей мере наказания членов бывшей императорской Романовской своры». 31 января 1919 года «Петроградская правда» опубликовала скупое сообщение о казни великих князей Дмитрия Константиновича, Николая Михайловича, Георгия Михайловича и Павла Александровича Романовых.

Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича, брата Николая и Георгия Михайловичей: «Мои братья… встретили свою смерть в Петропавловской крепости <…>

Максим Горький просил у Ленина помилования для Николая Михайловича, которого глубоко уважали даже в большевистских верхах за его ценные исторические труды и всем известный образ мыслей.

— Революция не нуждается в историках, — ответил глава советского правительства и подписал смертный приговор. <…>

Тюремный надзиратель, некий Гордиенко, получавший в свое время ценные подарки из Кабинета Его Величества, командовал экзекуционным отрядом. <…> Дмитрий Константинович — глубоко религиозный человек — молился громко о спасении души своих палачей».

Из воспоминаний княгини Ольги Палей, жены великого князя Павла Александровича: «Один старый тюремный служитель, видевший казнь, рассказал о ней <доктору> Мальцеву, поклявшись всеми святыми, это именно так и было дело. В среду Павла, одного, привезли на Гороховую и продержали до десяти вечера. Потом объявили, что увозят без вещей. С Гороховой привезли в Петропавловку. Трех других великих князей доставили со Шпалерной. Всех вместе отвели в тюрьму Трубецкого бастиона. В три ночи солдаты, по фамилии Благовидов и Соловьев, вывели их голыми по пояс и провели на территорию Монетного двора, где у крепостной стены напротив собора была вырыта общая могила, где уже лежали тринадцать трупов. Поставили князей на краю и открыли по ним стрельбу».

(Как уточняют исследователи, упомянутое Ольгой Палей место расстрела — не зона современного комплекса зданий Монетного двора внутри крепости, а территория располагавшихся за ее оградой строений на Кронверкском полигоне, близ Головкина бастиона.)

Тринадцать безвестных трупов, четверо великих князей — семнадцать. Запомните это число.

20 декабря 2009-го рабочие при производстве земляных работ у Головкина бастиона обнаружили человеческие останки. О страшной находке тотчас известили прокуратуру и археологов Института истории материальной культуры РАН (по договору, истекшему к 18 декабря, группа во главе со старшим научным сотрудником ИИМК Владимиром Кильдишевским осуществляла требуемое по закону археологическое сопровождение «нулевого цикла» строительных работ — каковой, как предполагал заказчик, должны были завершить к середине декабря).

За последующую неделю из земли было извлечено 17 черепов с отверстиями в затылочной части. Груда разрозненных костей. Еще — остатки сапог, шинелей, пуговицы, два медальона, нательный золотой крестик на цепочке… По словам Владимира Кильдишевского, эти находки позволяют с большой уверенностью предположить, что в этой братской могиле лежат не юнкера и младшие офицеры, а «более взрослые и не совсем простые люди».

Даниилу Гранину — отказать

Комментарии для прессы от директора расположенного в крепости Музея истории Санкт-Петербурга Александра Колякина были будничны, как вести с полей: «И до этого тоже регулярно мы обнаруживали подобные останки».

Обнаруживали их еще с конца 1980-х — и тоже при строительных работах у Головкина бастиона. Весной 2007-го при замене инженерных коммуникаций рабочие вновь извлекли на поверхность человеческие останки. При этом, как отмечается в исследовании Натальи Петровой («Неизвестные захоронения на территории Заячьего острова»), ковш экскаватора срезал нижнюю часть одного из скелетов: «Погребенный лежал на спине, раскинув руки. Хорошо сохранились одежда из плотного материала с пуговицей (возможно, шинель), фрагменты кожаных ремней, портупея… На кистях погребенного были белые тонкие перчатки. На черепе сохранились светло-русые волосы… Слева от погребенного лежала нижняя часть скелета (берцовые и бедренные кости) в кожаных добротных сапогах военного образца, с высоким голенищем и корродированным металлическим ремешком-застежкой у верхнего края задней поверхности. Кости были обмотаны тканью защитного цвета…»

Судебно-медицинская экспертиза пришла к выводу, что «останки принадлежат как минимум двум мужчинам 20—30 лет; на костях скелета обнаружены 2 огнестрельных сквозных пулевых повреждения черепа, огнестрельное пулевое повреждение нижней челюсти; переломы правой ключицы и одного ребра; ориентировочный срок пребывания в земле останков составляет более 50 лет». Тогда же был сделан вывод: «Расположение найденных останков позволяет с большой долей вероятности утверждать, что погребенные являются частью более многочисленного захоронения».

Писатель Даниил Гранин обратился к губернатору Валентине Матвиенко с предложением об установке на Заячьем острове памятного знака о трагических событиях тех лет — «небольшого деревянного креста у наружной стены со стороны Кронверкского протока, в стороне от основных туристических маршрутов», — робко просил почетный гражданин Петербурга.

Смольный ответил отказом. Сославшись на недостаточность документальных свидетельств массовости производимых здесь расстрелов («в опубликованных материалах того времени встречаются лишь отрывочные свидетельства о выстрелах в крепости») и на то, что скромный деревянный крест или даже мемориальная доска, «изменяющие внешний облик Петропавловской крепости (памятника федерального значения), недопустимы в соответствии с требованиями действующего законодательства».

Куда благосклоннее руководство культурной столицы отнеслось к идее Александра Колякина устроить на бывшем лобном месте коммерческую автопарковку — очевидно, рассудив, что десятки автобусов и легковых машин под стенами крепости на восприятие памятника и его состояние повлияют куда меньше, нежели деревянный крест.

Парковка на братской могиле

Коммерческая сфера деятельности Александру Колякину куда ближе, нежели музейная, к которой он никогда и не имел ни малейшего отношения. Выпускник Института текстильной и легкой промышленности (по специальности «инженер-механик»), товарищ Валентины Матвиенко по работе в горкоме и обкоме комсомола, в постперестроечные годы был коммерческим директором «Интуриста» и гендиректором гранд-отеля «Европа».

С его назначением на пост директора Музея истории Санкт-Петербурга (октябрь 2006-го) и жизнь в крепости пошла по пути коммерциализации — попсовые концерты, бойкая торговля, появление новых «гламурных» ресторанов (одно из летних кафе-караоке появилось непосредственно у предполагаемого места расположения расстрельных ям).

В неформальном разговоре с корреспондентом «Новой» менеджер одного из таких ресторанов посетовал на то, что именно отсутствие парковки не позволяет развернуться их бизнесу в полной мере — мол, готовы обслуживать корпоративы, принимая за раз компании до 400 человек, но потенциальных клиентов отпугивает необходимость оставлять машины за пределами острова и топать к ресторану пешком.

В апреле минувшего года, представляя Совету по сохранению наследия при правительстве Петербурга проект парковки, Александр Колякин приводил, разумеется, аргументацию совсем иного толка. Сетовал на то, что турфирмы грозят не привозить туристов в Петропавловку вовсе, если им не позволят парковать автобусы непосредственно на острове. Что в летний сезон в крепость единовременно прибывает до 40 автобусов, а всего за день — до 200, поэтому и требуется отдать под парковку столь внушительную площадь (около 3 тысяч кв. метров), закатав в асфальт 50% имеющихся там газонов и порубив кое-какие деревья. Приведенные цифры вызвали большие сомнения у рецензента проекта Александра Марголиса, проработавшего в крепости много лет. По его оценкам, включенные в традиционный экскурсионный маршрут объекты (Петропавловский собор, Ботный дом, тюрьма Трубецкого бастиона и проч.) едва ли способны одновременно принять группы из десятка автобусов. Для чего, по мнению эксперта, вполне можно удовлетвориться территорией у Алексеевского равелина (за «спиной» здания архивов Военного министерства) — ныне она частично занята служебными гаражами и машинами, частично захламлена. Или же разместить парковку по другую сторону равелина — на зеленой площадке, где нынче так полюбили играть в городки «титулованные люди».

«Там играют в городки и премьер-министр России Владимир Путин, и президент страны Дмитрий Медведев», — многозначительно заметил Александр Колякин. Что же до первого предложенного Марголисом варианта, то и он не устроил директора музея. По его словам, резерв существующей стоянки у Алексеевского равелина исчерпан. Всего на въезд в крепость выдано 700 пропусков, из них 35 — обитателям находящегося здесь жилого дома, 150 — сотрудникам музея, 200 — работникам Монетного двора, а также подрядчикам и прочим (примечательно, что группа «прочих» оказалось самой внушительной — числом 315).

«Мы должны решать проблему сохранения памятников, а не парковок», — напомнил коллегам по совету Александр Марголис. Однако совет (на рассмотрение которого данный проект выносился уже дважды, но оба раза экспертами отвергался) третий заход директора музея отбить не смог; председательствующей — главе КГИОП Вере Дементьевой — удалось добиться нужного заявителю решения с перевесом всего три голоса.

Мертвая зона

Следом КГИОП и прочие профильные ведомства выдали требуемые согласования. Казалось, битва проиграна. И уже ничто не сможет остановить реализацию этой позорной затеи. Но там, где оказались бессильны живые, встали мертвые. Обнаруженное в декабре массовое захоронение дало законный повод не просто приостановить строительные работы, но объявить их продолжение невозможным в принципе. Согласно ст. 4 Закона РФ «О погребении и похоронном деле», существующие погребения не подлежат сносу, а перенесены могут быть «только по решению органов местного самоуправления в случае угрозы постоянных затоплений, оползней, после землетрясения, других стихийных бедствий».

Но даже при изыскании обоснований необходимости переноса захоронений использование высвобожденной территории может быть разрешено не ранее чем по истечении 20 лет, причем исключительно под зеленые насаждения и никакие другие цели — таковы санитарные и экологические требования, закрепленные в ст. 16 этого же федерального закона. А к его нарушителям могут быть применены ст. 214 («Вандализм») и ст. 244 («Надругательство над телами умерших и местами их захоронения») Уголовного кодекса РФ — до 3 лет лишения свободы в случае совершения таковых деяний группой лиц или организованной группой, или по предварительному сговору. Александру Колякину самое время внимательно изучить эти статьи.

В тот же день, как стало известно о новых находках человеческих останков, директор НИЦ «Мемориал» Ирина Флиге направила директору Музея истории Санкт-Петербурга письмо с призывом немедленно остановить все строительные работы и сообщить о факте обнаружения человеческих останков в прокуратуру, как того требует закон. В ответе от 25 декабря Александр Колякин сообщил, что строительные работы не ведутся, что уже 21 декабря на место прибыли сотрудники прокуратуры и археологи ИИМК РАН, а музей оказывает им «посильную помощь».

На экспертизу в следственный комитет найденные человеческие останки до сих пор не переданы. Как поясняют в пресс-службе музея, находки еще только «готовят к передаче».

Археологические раскопки действительно прекращены, зато строительные работы идут полным ходом. На прилегающей к обнаруженной могиле территории (где, по убеждению специалистов, могут находиться и другие погребенные жертвы красного террора) работает экскаватор. Рядом, невзирая на погодные условия, спешно укладывается тротуарная плитка. 13 января НИЦ «Мемориал» направил обращение в прокуратуру Петроградского района с просьбой разъяснить, возбуждено ли уголовное дело по факту обнаружения человеческих останков с признаками насильственной смерти, проводится ли их экспертизаы и вынесено ли предписание о прекращении строительных работ? Исследователи из «Мемориала» напоминают, что начаты они были уже после того, как в 2007 году криминалисты подтвердили: ранее найденные здесь же останки принадлежат людям, расстрелянным в первой четверти ХХ века.

В День памяти жертв политических репрессий Дмитрий Медведев призвал продолжить работу по поиску мест массовых захоронений, восстановлению имен погибших в годы террора и их реабилитации. На малой родине президента предпочли сберечь площадку, где первые лица государства любят играть в городки. А кости раздавленных красным колесом бросили под колеса новых хозяев жизни.

«Новая» благодарит НИЦ «Мемориал» за предоставленные материалы.