Cлучай с йеху и другие истории нашего зоопарка

«Если бы моей маме рассказали, что ее младшенький, боявшийся школьных уборщиц, учивший этюды Черни — Гедике и переходивший улицу на зеленый свет, станет уголовно подсудимым и фигурантом еще полудюжины уголовных и административных дел, она бы упала в обморок — и в некотором смысле правильно бы сделала» — так начинает свою книгу Виктор Шендерович. Книга вышла в издательстве «Новая газета», состоит она из одиннадцати историй и завершается послесловием Юрия Роста. Под обложкой — разные времена, разные случаи и уж совсем разные жанры: от чистой клоунады до сюжетов весьма драматических… Советуем всем ее поскорее купить, а пока, для затравки, даем крохотный отрывок.

История первая. Случай с йеху. Статус: подсудимый

Осенью 2008 года на радио «Эхо Москвы» на мое имя пришло письмо. Прочтя его, я первым делом уточнил у девочек-референтов, не розыгрыш ли? Но вроде не розыгрыш: герб на письме, печать на конверте — все было настоящее. И корреспондент, стало быть, намечался реальный — даже, я бы сказал, чисто конкретный. Депутат Государственной думы из фракции ЛДПР Сергей Абельцев. В последние годы Сергей Николаевич входил в число самых надежных моих клиентов. Почти всякий раз, когда он открывал рот, сказанное им годилось для сатирической программы «Плавленый сырок», которой я в ту пору промышлял на волнах «Эха». Иногда, правда, приходилось «запикивать» депутатский мат: будучи человеком чрезвычайно искренним, Сергей Николаевич не считал нужным фильтровать базар, даже находясь в эфире. Настоящий, б…, государственник! Россия встает с колен, кого стесняться?

Очередной повод вспомнить свою фамилию г-н Абельцев дал мне летом 2008-го. Повод был мерзости исключительной даже по отечественным меркам: группа юных негодяев под непосредственным депутатским руководством забросала яйцами во время пресс-конференции двух почтенных и, мягко говоря, немолодых правозащитников: Людмилу Михайловну Алексееву и Льва Александровича Пономарева. <…>

Из программы «Плавленый сырок», 14 июня 2008 года: «Вы лицо депутата Абельцева себе представляете? А Людмилу Михайловну Алексееву? Ну то-то. И как приятно знать, что наша законодательная власть — это именно Абельцев и еще четыре с половиной сотни таких же йеху, а не восьмидесятилетняя маргиналка Алексеева, у которой ни значка с триколором, ни машины с мигалкой, ни бюджетного финансирования… Так вот, кстати, о наших йеху с Охотного Ряда. Хамское нападение на двух немолодых людей животное Абельцев соорудило во вторник — наверное, уже в среду его осудила ихняя комиссия по этике… Нет? Тогда, может быть, в четверг? Ну, в пятницу — точно осудила! Нет? Вообще ни слова? Надо же. Стадо йеху. Читайте Свифта, а мне больше добавить нечего».

<…> Я записал программу, облегчил душу и успел забыть об Абельцеве. И вот — мечта журналиста: обратная связь, письмо из Государственной думы! Какая честь… Оказал мне эту честь, разумеется, не сам депутат, а кто-то из его не в меру продвинутых помощников: текст был густо насыщен заумью, и синтаксис выходил далеко за размеры головы Сергея Николаевича. <…>

Депутат Абельцев — журналисту Шендеровичу

«Уважаемый Виктор Анатольевич! 14.06.2008 года Вы угощали своих постоянных и, видимо, уже прикормленных этим не самым изысканным блюдом слушателей очередным «Плавленым сырком». Видимо, для того чтобы несколько улучшить «пищевые» свойства и удобоваримость этого продукта, Вы решили освежить его вкус, эдак «задать перцу», щедро пересыпав текстовки жаргонизмами, междометиями, просторечными, блатными и оскорбительными словами и словечками.

Вам как радиожурналисту, представителю особой лингвокультурной общности, по определению являющемуся экстравертной фигурой коммуникации, следует осторожнее, я бы сказал, бережнее относиться к вербальным формам и содержанию своей коммуникации.

А как оценивать Ваши эскапады в адрес россиян, недвусмысленно характеризующие наш народ как алкоголиков и беспамятных слабоумных, ничего не знающих и не помнящих? Однозначно, как оскорбительные и унижающие, циничные и глумливые. Над кем глумитесь, Шендерович? Над Россией и российским народом глумитесь.

Странная реминисценция — отождествление российских парламентариев с йеху — отвратительными человекоподобными существами, на которых свифтовские благородные лошади возили воду, а те только и делали, что постоянно испражнялись, избрав это действо своим единственным способом коммуникации.

Неужели Вы, как Гулливер, прониклись осознанием величия расы гуингмов и теперь в людях начали видеть ужасных йеху? Испытывая сострадание к каждому человеку, хочу предостеречь и Вас, Шендерович, напоминанием, что, поняв, что лошади никогда не возьмут всю власть, Свифт впал в глубокую депрессию и сошел с ума.

Лично меня просто как нормального человека от всего этого коробит. А как депутат Государственной думы считаю приведенное Вами определение российских парламентариев оскорбительным, развращающим общественную нравственность, недостойным культуры русской речи и, соответственно, предосудительными, то есть достойным осуждения и порицания. <…>

На каком основании и по какому праву в своем выступлении Вы употребили следующее выражение: «животное Абельцев»? Толковый словарь В. Даля следующим образом трактует слово «животное» в бранном смысле: «скотина, недостойная имени человека».

Так называемые борцы за демократию в России всегда требовали расправы над своими противниками, вот почему объектом Вашей критики стали депутаты Государственной думы. Между прочим, не просто некие гражданские лица, а люди на государственной должности, статус которой прописан в Конституции и требует соответствующего отношения граждан.

Я не в обиде на Вас, Шендерович. Я Вами оскорблен. Как говориться, почувствуйте разницу. <…> Поэтому настоящим хочу уведомить Вас, что расцениваю данное в мой адрес «определение», как унижающее мои честь и достоинство. А будучи к тому же высказанным в неприличной форме — уголовно наказуемым деянием, оскорблением, обнародованным в средствах массовой информации.

Это дает мне полное право обратиться в правоохранительные органы с требованием о привлечении Вас к уголовной ответственности за преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также требовать в порядке гражданского судопроизводства возмещения причиненного мне морального вреда…

Сергей Абельцев».

Журналист Шендерович — депутату Абельцеву

«Уважаемый Сергей Николаевич! Первым желанием по прочтении Вашего письма было — передать его приватным образом в коллекцию моего друга, «врача-мозговеда» Андрея Бильжо, а самому забыть как страшный сон. Но по размышлении я отказался от этого легкомысленного плана, ибо предмет нашего спора показался мне чрезвычайно важным.

Животное ли вы, Сергей Николаевич? Этот пункт, несомненно, требует окончательного прояснения, но прежде позвольте прояснить несколько вопросов, затронутых в Вашем письме. Первое. Я никогда не характеризовал российский народ «как алкоголиков и беспамятных слабоумных, ничего не знающих и не помнящих», как минимум потому, что не считаю понятие «народ» единицей измерения. Внутри этого народа есть, например, Людмила Михайловна Алексеева, а есть, например, Вы. «Как говорится, почувствуйте разницу». (Кстати, передайте вашему референту: «как говорится» — пишется без мягкого знака. Или уж через два «ц».)

Второе. О том, что организатором подлого нападения на г-жу Алексееву и г-на Пономарева были именно Вы, сообщалось в нескольких СМИ, и, заметьте, Ваша репутация никому не помешала в это поверить. Впрочем, репутация репутацией, а есть и прямые свидетельства того, что перед той пресс-конференцией Вы общались с подонками, впоследствии совершившими нападение.

Третье. Насчет культуры и нравственности. Этот пассаж в Вашем письме меня не удивил: как раз господа вроде Вас, в промежутке между бытовым хамством и политическими провокациями, любят порадеть о таких материях. Было бы странно, если бы депутат вроде Вас не потерся спиной об эту пальму.

Четвертое. За сравнение российских парламентариев с человекоподобными йеху, описанными у декана Свифта, я готов просить прощения, но у йеху. По здравом размышлении следует признать: они далеко не так опасны, как депутаты Государственной думы Российской Федерации. По свидетельству доктора Гулливера, йеху были весьма агрессивны — однако ж не воровали в особо крупных размерах, не разыскивались за рэкет и не были замешаны в заказных убийствах, как отдельные депутаты Госдумы разных созывов от фракции ЛДПР. Все это заставляет меня пожалеть о неосторожной метафоре. Что же касается горестной судьбы декана Свифта, то он действительно был невысокого мнения о человечестве, и это серьезно отравляло его существование. По счастью, Свифт не дожил до встречи с Вами, г-н Абельцев: если бы ему показали такого парламентария, он бы точно спятил.

<…> Истина превыше всего. Давайте же перестанем размазывать белую кашу по чистому столу, Сергей Николаевич, и как можно скорее, с соблюдением всех формальностей, приступим к исследованию в судебном заседании вопроса о том, является ли депутат Абельцев животным. <…>

Всегда Ваш, Виктор Шендерович».

Однажды утром мне позвонили:

— Это из Пресненского суда, судья Васюченко Татьяна Михайловна. На вас поступил уголовный иск. Вы, наверное, догадываетесь, от кого…

— Нет, — честно ответил я.

Тот «Сырок» пришелся на начало лета, переписка на осень, а на дворе стояло тридцатое декабря. Елка, мандарины, шампанское… Абельцев успел вылететь из моей легкомысленной головы — уж больно комическим для настоящего суда казался мне сюжет про «животное йеху»! В «Плавленом сырке» мне доводилось высказываться и круче, и определеннее.

<…> Оповестив меня о грядущем юридическом сеансе с «животным», судья Васюченко попросила подъехать в Пресненский суд и расписаться за повестку.

— Диктуйте адрес, — покорно сказал я.

— Записывайте, — сказала судья. — Зоологическая улица…

Это меня добило. <…>

<…> Личные впечатления от первой четырехчасовой встречи в суде оказались и сильнее, и сложнее всего, что я слышал и читал. Агрессивный и трогательно закомплексованный, абсолютно искренний в своих совково-феодальных представлениях об устройстве мира, Абельцев действительно выглядел обиженным, и не только мной.

Иногда, признаться, я ушам не верил: такого не бывает!

Еще как бывает.

— Я вырос и воспитывался в нормальной семье, — говорил обиженный. — Понимаете? Я прослужил, то есть достаточно большой промежуток времени в Вооруженных силах. Понимаете? Ну, то есть, ну был офицером на хорошем счету, затем, понимаете, ну я работал, в общем-то работал в народном хозяйстве, после этого я стал депутатом Государственной думы, и никто никогда, понимаете, так со мной не обращался!

Он на самом деле не понимал, что произошло. Он несколько раз с возмущением повторил, что мы даже не были знакомы, явно недоумевая по поводу моих мотивов. Добро бы депутат наступил мне на ногу или мы не поделили бабу — тут бы вопросов у Абельцева не было. Добро бы я стал жертвой рейдерства и мстил «по понятиям» — это бы он понял. Но просто так, ни с фига? Мысль о том, что граждане страны могут высказывать свои впечатления о политиках, а политики обязаны выслушивать это молча, не умещалась в большой лысой голове. Исковое заявление было полно большой и неподдельной личной обиды. Впрочем, личной-то личной, но от одного щелчка по носу личность Абельцева немедленно распухла до таких федеральных размеров, что я вмиг оказался чуть ли не изменником Родины — и уж точно врагом народа!

Из искового заявления депутата Абельцева С.Н.: «По Свифту, «йеху являются не только самыми грязными, гнусными и безобразными животными, каких когда-либо производила природа, но отличаются также крайним упрямством, непослушанием, злобой и мстительностью; …что не будь за ними постоянного надзора, они тайком сосали бы молоко у коров… убивали бы и пожирали кошек… вытаптывали бы траву и совершали тысячу других безобразий…».

Вот каким качествами, по мнению Шендеровича В.А., обладаю я и еще «четыре с половиной сотни таких же йеху с Охотного Ряда», т.е. избранные нашим народом депутаты. (Выделено С. Абельцевым. — В.Ш.)Высказывания и сравнения Шендеровича В.А. <…> обнародованы в средствах массовой информации умышленно с целью не только личного оскорбления, но и оскорбления в моем лице всего депутатского корпуса Государственной думы Федерального собрания РФ, а также всего российского народа, избравшего нас своими представителями в орган законодательной власти».

«Широк человек, — сказано у Достоевского, — слишком даже широк, я бы сузил…» Абельцев — человек очевидно несуженный, подал на меня уголовный иск практически от имени народа. Как говорилось в старом эстонском анекдоте, «меньше не имело смысла»!

Насчет народа надобно заметить, что пассаж про «животное Абельцева» и его товарищей-йеху пятого созыва прочитали к тому времени десятки тысяч россиян, а оскорбился почему-то только Сергей Николаевич.

В суд он пришел не один. С прокурором и помощниками — их сидело против меня четверо.

Помощников депутат подобрал себе под стать: адвокат Семенов и адвокат Шаповалова могли выступать в цирке-шапито без грима. «Здравствуй, Бим! Здравствуй, Бом!» Кастинг, должно быть, прошли нешуточный… Несколько раз я собирался на них разозлиться, но вглядывался в физиономии, и злость уступала место веселью. В клоунаде они смотрелись вполне парно.

— …В частности, называл его скотиной, так сказать, в контексте того, что он животное, как говорится, не заслуживающее человеческого обращения, — бубнил Семенов. — Также называл его йеху, сравнивая его с этим животным. Так сказать, что он бездомный… называл члена Государственной думы лицом, которое… сказать… ну, уничижительно отзывался как о депутате, обругивал. Вот примерно суть сведений. По этому поводу Абельцев, в общем-то будучи порядочным человеком…

— …Был назван животным и стадой йЁху! — звонко подхватывала Шаповалова.

Четвертой против меня сидела капитан прокуратуры г-жа Сычева. Она аккуратно поддерживала все обвинения, но в цепких глазах за стеклышками очков стояла тоска. В ней, по Бабелю, еще «квартировала совесть», правда, квартировала очень тихо, стараясь не привлекать к себе внимания.

Их было против меня четверо, и они брали массой, в том числе массой произнесенного текста. Сгущая тучи над моей головой, адвокат Семенов без конца зачитывал злосчастный фрагмент из «Сырка» — до тех пор, пока словосочетание «животное Абельцев» не было заучено залом, как «Отче наш»*.

* Не сходя с избранного пути, Семенов продолжал цитировать абзац из «Плавленого сырка» на каждом заседании, недооценил силу привычки и под конец процесса сам назвал своего клиента «животное Абельцев»…

Книгу Виктора Шендеровича «Случай с йеху и другие истории нашего зоопарка» можно купить в киосках «Новой газеты», Торговом доме книги «Москва» (ул. Тверская, 8) или заказать на сайтеwww.moscowbooks.ru(тел. для справок: 8 495 629-64-83, 8 495 797-87-17). А также во всех крупных книжных магазинах Москвы.Адреса киосков «Новой газеты»: Большая Бронная, 29; 1-я Тверская-Ямская, 11; Тверская, 4; Загородное шоссе, 5; Театральный проезд (сквер); Столешников переулок, 8; Страстной бульвар, 4.