Киноотрасль бурлит, нервничает, захлебывается слухами. Наступил переломный момент. Перезагрузка киноиндустрии была объявлена на Совете по кинематографии под председательством Путина. Но что именно обсуждали на самом высоком уровне, неизвестно даже профессионалам.
Зачем же табуретки ломать?
Конференц-форум кинематографической общественности «Российская киноиндустрия 2009» по идее должен был поставить точки над i.
Кинематографисты ехали на него из разных городов, чтобы понять, как же будут работать механизмы взаимоотношений с государством — главным донором чахлого, глубоко нездорового киноорганизма. Верили, что наконец-то огласят список «избранных студий», которым государство доверит создание «ценностных проектов». Ожидания не оправдались. В зале показательно отсутствовали ведущие продюсеры: Сергей Сельянов, Ренат Давлетьяров, Владимир Досталь, Александр Роднянский, Игорь Толстунов… Не явились министр культуры Авдеев, руководитель киноотрасли Александр Голутва, который должен был зачесть доклад про «новые механизмы финансирования». Сведущие объяснили этот демарш непониманием Минкультом своей миссии в треугольной схеме: государство — кинематограф — Союз кинематографистов.
Местом проведения респектабельного форума (государственные лица, дорогая полиграфия, пухлые буклеты, видеографика на стенах) символически избран комплекс «Москва-Сити». Недострой с циклопическим замахом. Вползшие на крышу 60-этажной башни краны уплывают в облака. Брызжущий стеклом высотный хай-тек вязнет в громадной стройке с разрытыми котлованами, вывороченными трубами. Все подъезды к ней увешаны знаками «Кирпич», «Дороги нет!». Но машины едут. Двигаться-то надо. Прямо как в нашем кинематографе.
Новой российской киноиндустрии всего-то 13 (в 1986 году открылся первый мультиплекс). Она и ведет себя соответственно пубертатному возрасту. Нервно, непредсказуемо. Папа-государство дает деньги на производство кино, а дойдет ли оно до народа — его не заботит (продвижение картины стоит чуть ли не столько же, сколько производство). Что ж потом дивиться: и денег нет, и кино практически не видно.
Легче всего по-отцовски схватиться за ремень. Или нанять пять-семь любимых «нянь» — компаний мейджоров: снабдить их миллионами — пусть за «сынком» присматривают. Решит ли эта денежная рокировка с отчетливым лоббистским и коррупционным привкусом сонм накопившихся проблем? Вряд ли. Но такая у нас застарелая привычка: сначала табуретку сломать, и только потом… Чапай думать будет. Все важные вопросы у нас решаются келейно. Правительственно-медийный совет позаседал… Все ждали итоговых решений, рекомендаций, поручений. Где они? Неведомо.
На форуме перечислили нерешенные вопросы, но до всестороннего анализа, системной экспертизы дело не дошло. Председатель Комитета по культуре Григорий Ивлев после напоминания об увеличении господдержки почти на 40% задался вопросом: как увязать маркетинговые ценности с идеологическими? Время сложное, конкурировать приходится не только с заокеанскими компаниями, производящими блокбастеры, но уже и с их «русской продукцией». Дисней специально для России выпустил 600 копий «Книги мастеров».
Потом держали речь «хранители духовности» Николай Бурляев и Наталья Бондарчук. После очередного гимна во славу лидера, председателя СК Бурляев признался, что не признает рынка в кинематографе. Расстроил его президент Медведев, в своем обращении говоривший о развитии культуры на основе инноваций. Какие инновации? По мнению господина Бурляева, на кинематограф надо давать не 5 миллиардов, а больше. Ведь это «духовная оборона государства». А нынешнее кино растлевает народ. Ему вторила Наталья Бондарчук, рассказавшая, что зрители не устают ее спрашивать: «Где наше нормальное русское кино?» По ее мнению, и сегодня публика любит лишь артистов советского экрана.
Отсутствие кинотеатров в малых городах волнует сегодня всех. На протяжении многих лет кинематографисты просят государство заняться этой проблемой. Кажется, наверху наконец вспомнили о силе массового воздействия кино и решили, что в регионы оно может проникать с помощью цифры. Это дешевле, чем строить мультиплексы. Григорий Ивлев предложил сделать цифровое кино партийным проектом «Единой России». Надо же свои идеи доносить до народа?
Возникает устойчивое ощущение, что механизм по управлению машинерией кинематографа, который сейчас с наскока, без обсуждения создается «партией и правительством», — не только не решит проблем, но и серьезно навредит киноотрасли.
Это волнует продюсеров. Вот они и собрались на свою конференцию. Выяснилось много любопытного.
Сделаем из кинопрома АвтоВАЗ!
Во-первых: все происходившее на «высшем Совете» неведомо не только общественности, но и профессионалам. Своими впечатлениями поделился единственный из «допущенных» в высшие сферы — Леонид Верещагин, гендиректор студии «ТРИТЭ Никиты Михалкова». По его словам, идет нормальная работа по вводу в действие возвратного механизма. Все согласились с нововведениями. Только замминистра финансов Татьяна Нестеренко поинтересовалась: «Подо что мы будем выдавать этим кинокомпаниям деньги?» Премьер поручил разработать проект в две недели.
Александр Голутва, директор департамента кинематографии Минкульта, в отличие от Леонида Верещагина, не допущенный в совет (что одиозно), признался, что о нововведениях никто в министерстве не был проинформирован, включая министра. Александра Авдеева не ознакомили с проектом, и, когда ему предложили выступить на совете, он был растерян. Вот так у нас принимаются судьбоносные решения.
Продюсер Владимир Досталь изумился доводу Верещагина: «Государство имеет право принимать решения по киноотрасли». Как можно принимать решения, касающиеся профессиональной сферы, без обсуждения с профессионалами?
Далее все выступающие продюсеры, негодуя и иронизируя, критиковали модель, рухнувшую на голову кинематографа без объявления войны.
Президент Гильдии продюсеров Ренат Давлетьяров предложил собравшимся не изображать массовку последней сцены «Бориса Годунова». Комментируя «решение партии и правительства» в области кинематографии, описал новую многоступенчатую схему финансового расщепления бюджета фильма. Деньги приходят в Общественный фонд кинематографии (помещение, аппарат, спецотделы), далее деньги спускаются нескольким студиям (у каждой — помещение, аппарат, спецотделы), далее деньги спускаются продюсеру. А он уже нанимает производственную компанию. Во время пути кошелек фильма изрядно худеет.
Не менее интересным оказался вопрос, а собственно, кто такие мейджоры и за что им обеспечен золотой финансовый дождь, если только две картины («Любовь-морковь-2» и «Любовь в большом городе») в нынешнем году оказались прибыльными? И если уж они такие мейджоры, зачем им госпомощь? Представьте, «Коламбиа Пикчерз» и «Уорнер Бразерс» получают от Госдепа США миллионы на пакеты фильмов.
По мнению Александра Голутвы, подобная «перестройка» киножизни наносит вред, блокируя решения многих неотлагательных вопросов. Теперь все проблемы побоку: «Будем заниматься… не знаем чем». Вопрос один: кто получит деньги? Крупные компании, которых в реальности нет. Государство должно консолидировать процессы, происходящие в кино, в том числе и в отношении укрупнений проектов, но делать это таким вульгарным способом нельзя, считает руководитель кинодепартамента. Не говоря уже о смысловых противоречиях. Если делать фильмы, «соответствующие стратегическим задачам государства», кто сказал, что они будут востребованы за рубежом? К тому же стремление к прибыли выхолащивает смыслы. «Кто-то запудривает голову руководителям страны», — тяжело вздыхает Голутва. Имени Никиты Михалкова, главного проводника нововведений, за время всего заседания не называли. Только Леонид Ярмольник в заключение развел руками: «Не понимаю, почему интересы всего кинематографа у нас представляет один человек. Я его уважаю, но отчего он не дает никому подойти к Владимиру Владимировичу и Дмитрию Анатольевичу?»
Уже год продюсеры пробивают программу по оздоровлению киноиндустрии. Программу, учитывающую триединство кинопроцесса: производство—прокат—возврат. Но бумагу никак не пробить наверх. В итоге наша киноотрасль все время отстает: цифровых кинотеатров всего 200, битва с пиратами с учетом наступления интернета проиграна, прокат российского кино едва жив.
Продюсеры возмущены принятым наверху решением финансировать кинокомпании, а не конкретные проекты, идеи. Во всем мире — проектное финансирование. Мы опять протаптываем по целине собственный путь. Кстати, фонды поддержки кинематографии есть в других странах, но существуют они прежде всего на средства телевидения, отчисления с кинобилетов, DVD-продаж. Введение «новой модели финансирования», по мнению выступавших, уничтожает принцип конкуренции, устанавливает правила «кормежки с барской руки». В итоге вместо отечественного кинопрома получим еще один АвтоВАЗ с товаром, не нужным никому. Плюс коррупцию, потому что госпирог будут резать между собой. А ну как не вернут «лучшие студии» деньги государству? А ничего. Через два года назначат следующих. Ренат Давлетьяров считает, что решение, принимаемое сейчас наверху, противоречит закону, по которому именно продюсер в кинематографе является лицом, получающим деньги на производство фильма.
Как принимаются подобные решения? Келейно, если не сказать — секретно. На совет по кинематографии не был приглашен президент Гильдии продюсеров, и мнение 90% российских продюсеров, входящих в гильдию, осталось без внимания.
«Скверно строить будущее, разрушая настоящее, — говорит Александр Атанесян. — Мы вязнем в этих пертурбациях, а между тем новые проекты не финансируются». Почти год. Еще чуточку реформ — и отрасль охватит тотальный коллапс. Тут закрадывается крамольная мысль. Не выгодно ли все время что-то переустраивать? И пока идет эта чехарда — денег в кино не вкладывать.
Кажется, продюсерам радоваться бы, что кинематографу отваливают кругленькую сумму. Но они, в отличие от Николая Бурляева, полагают, что подобные подачки развращают. Парадокс в том, что реальной ситуации в кино сегодня не знает никто. Сколько способен заработать фильм, если его не разграбят пираты, не отъедят от прибыли кинотеатры, если его показ состоится не только в Москве и Питере? Вместо того чтобы все время менять правила игры, необходимо создать систему, при которой деятельный продюсер может сам зарабатывать. Павел Лунгин говорит о необходимости создания банка, который бы кредитовал развитие кинопроизводства, куда продюсеры могли бы нести кредиты из других банков. По его мнению, в создании национального кинематографа должно участвовать и государственное телевидение (как это происходит во многих цивилизованных странах).
Российская киноиндустрия, конечно же, нездорова, требует срочного лечения. Но не обязательно больного перед процедурами полностью отключать от кислородного аппарата. А потом врубить на полную мощь «реанимацию отдельных органов». В 2000 году Госкино с трудом наскребало средств на завершение 12 картин. К сегодняшнему моменту наблюдается десятикратный рост индустрии. Приближенные к власти кинематографисты нашептывают крамольную статистику: государство профинансировало более 100 проектов, на экраны вышло 50. Это подтасовка, считает Александр Голутва. В прошлом году было выдано 105 прокатных удостоверений. Из них 74 вышли на экран. При этом 50% картин получили лишь частичную господдержку. К тому же, благодаря поддержке дебютов, в профессию пришли десятки новых режиссеров, имена которых уже на слуху. Мало кто знает, что и из 7000 американских картин 70% не доходит до кинотеатрального проката. Но за океаном отлично действует DVD-прокат, продюсера не грабят пираты (разве что наши, отечественные), то есть вся инфраструктура киноиндустрии работает как единый организм, в котором находится место и мейджорам, и независимым.
Может, у них так все отлажено оттого, что не принято в Америке «до основанья… а затем»?
P.S.На собрании Гильдии продюсеров России принято решение направить президенту страны и премьеру обращение, в котором будут сформулированы основные предложения по оздоровлению киноотрасли. Среди них предполагаются следующие идеи: комплексный системный подход к развитию инфраструктуры киноиндустрии; финансовая поддержка не компаний, а проектов; развитие кинотеатральных сетей: приход кинозалов в малые города, в том числе цифровых модулей; механизмы поддержки продвижения кино, лицензирование существующих кинокомпаний; законодательные акты в отношении пиратов.
