Европейский союз назначил своим первым президентом бельгийского премьера Хермана Ван Ромпея. Точнее, не президентом, а председателем Европейского cовета — собрания глав государств и правительств. Так официально именуется эта должность. «Президента» придумала пресса, чтобы не грузить читателя и слушателя громоздкими бюрократическими титулами.

Вторую топ-вакансию «лиссабонской Европы», верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности, заняла британская баронесса Кэтрин Эштон. Покинув пост европейского комиссара по торговле, она возглавит дипломатический аппарат ЕС и, в отличие от своего предшественника Хавьера Соланы, будет еще и заместителем председателя Еврокомиссии (Жозе Мануэла Баррозу) с выходом на союзный бюджет.

Чем ближе было это событие, тем яснее становилось, что пока Евросоюзу не нужен президент. В том смысле, о каком мечтал, придумав это место под себя, отец мертворожденной конституции ЕС Валери Жискар д’Эстен. Судьба Тони Блэра, который претендовал на роль вождя всех европейцев, подтвердила этот вывод. Глава Европарламента Ежи Бузек перед брюссельской «тайной вечерей» сказал, что героя дня было бы правильно назвать не «президентом», а «координатором». Такой сегодня и нужен Европе.

Действительно, какой может быть президент, если пока его выбирают сильнейшие подковерно, без публичных дебатов? Не только полмиллиарда граждан ЕС, но и многие из «избирателей», глав 27 государств и правительств, оказываются перед фактом. Бывший президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга, которая сама претендовала на это место, назвала стиль выборов главы ЕС «советским».

Границы между странами ЕС прозрачнее, чем между областями России. Нет даже постов ГАИ. Экономика настолько интегрирована, что товары, капиталы и рабочая сила свободно гуляют от Лиссабона до Таллина. И все же ЕС — это не сверхгосударство, а союз государств. Их лидеры избраны демократическим путем и отвечают каждый перед своими избирателями. На союзном уровне такая легитимность пока только у Европарламента. У «президента» ЕС она минимальна. Тем не менее Херман Ван Ромпей оказался нужным человеком в нужное время и в нужном месте. Для координатора и архитектора компромиссов он подходит как мало кто другой.

Интеллектуал, начисто лишенный задатков трибуна, он никогда не рвался на руководящие посты, хотя политикой занимался увлеченно. В 16 лет основал организацию Христианской народной партии в родном пасторальном Волюве-Сент-Этьене (ныне спальном пригороде Брюсселя). Но председателем его не поставили из-за возраста. Потом был все время в политике, однажды даже министром финансов, где проявил себя жестким, рачительным хозяином.

В одном из интервью он признался, что ему нужно 8 часов сна, а Жан-Люку Деану (тогдашнему премьеру) только 4—5. «Более того, я не могу заниматься политикой по 14 часов в сутки… Я хочу, чтобы у меня была личная, семейная жизнь. Чтобы в какие-то моменты сказать: «Сегодня я ничего не делаю» или «Я читаю кигу», «Пишу книгу»… Внутреннее чувство подсказывает мне, что лучше всего буду в той роли, которая была всегда моей: что-то типа «верховного советника».

В прошлом году, когда сформированное после семимесячного кризиса бельгийское правительство Ива Летерма заявило об отставке, Хермана Ван Ромпея притащили в королевский дворец прямо как того стрельца из песни Владимира Высоцкого. Король Альберт II после консультаций со столпами бельгийской политики не один час уговаривал его возглавить кабинет и спасти Бельгию от распада. Сейчас бельгийцы боятся, как бы с уходом Ван Ромпея страна опять не погрузилась в кризис.

Наверное, о том эпизоде вспомнили Ангела Меркель и Николя Саркози, когда предложили и пробили кандидатуру невзрачного бельгийца. Он убежденный европейский федералист, то есть хочет укрепления наднациональных органов ЕС за счет политического веса государств. На прошлой неделе в элитном клубе политиков и бизнесменов он выдвинул идею общесоюзного «зеленого» налога ЕС. Чем вызвал громы и молнии евроскептиков, особенно в Великобритании. Практикующий христианин и приверженец традиционных христианских ценностей, он открыто выступал против приема Турции в ЕС, чем тоже разозлил Лондон.

По словам бельгийского коллеги, который брал у него интервью, «провести с ним полтора часа было все равно что побывать на лекции по философии». Он сам пишет свои речи, любит поэзию и не прочь взяться за поэтическое перо. Достаточно посмотреть блоги, которые он ведет с 2005 года. Там и политические памфлеты, и поэтическая лирика в стиле хайку. В «Фейсбуке» у него 1103 «френда». В разных издательствах вышли восемь книг. Заметим, не сборников речей и выступлений…

«Впервые я прочел «Раковый корпус» в 1970 году, — писал Херман Ван Ромпей в блоге на смерть Александра Солженицина. — Еще попадалась по-французски его лекция в Гарварде с критикой западного индивидуализма. За антикоммунизм и критику нашего образа жизни его невзлюбили западноевропейские левые. Два года назад я читал его воспоминания о 1979—1984 годах, времени изгнания. Они меня меньше впечатлили… Но это был гигант хотя бы потому, что твердо сказал: «Я не хочу». Этим определяется мужество. В 80-е я много читал диссидентов: Григоренко, Сахарова, Зиновьева. Всегда был твердым антикоммунистом. Ничем нельзя оправдать, что цивилизованные народы Европы были лишены свобод за Железным занавесом и Стеной… Бесшумное и ненасильственное крушение коммунизма — это одно из величайших событий века. Солженицын, Валенса, Войтыла сыграли историческую роль».

В блогах много путевых заметок. Вот премьер Бельгии в походных шортах и его жена Гертрей на фоне красных скал Австралии. Там они были летом в отпуске. Тут же размышления о стране, сравнение с Европой… Сам он не очень любит путешествовать. Предпочитает прогулки по берегу Северного моря или многочасовые беседы с монахами в аббатстве Аффлигем. Но с Гертрей они встретились в самолете, когда возвращались из Кении. С тех пор жена организует большинство поездок, в которые они отправляются вдвоем. Двое сыновей и две дочери давно живут своей жизнью.

Когда репортеры бросились к маленькой вилле в зеленом брюссельском пригороде Синт-Генезиус-Роде искать новоизбранного «президента Европы», там шел ремонт. Удалось поговорить только с рабочими, которые иногда общаются с хозяйкой, да с соседями, которые рассказали, что премьер бывает на собраниях коммуны. Наверное, сейчас он на даче в Де Хане на побережье, хотя погода и не располагает…

Большинство известных европейских политиков не скрывают удивления и разочарования. Мол, государственные лидеры сделали все, чтобы ослабить Евросоюз, нашли наименьший общий знаменатель собственных амбиций, незаметного чудака, который меркнет на их фоне. Например, трибун и вождь молодежной революции 1968 года, а ныне лидер «зеленых» в Европарламенте Даниель Кон-Бендит воскликнул, что Европа «достигла дна и есть лишь одно утешение, что ниже некуда».

Но есть и другие мнения. Ветеран бельгийской политики Жерар Депре спросил, кто два года назад даже в Америке слышал про Барака Обаму? Или кем был в начале 80-х Жак Делор, которого выпихнули из французской политики в Брюссель председателем какой-то Еврокомиссии? Но при нем европейские сообщества стали Европейским союзом. Ван Ромпей заступает с 1 января на должность, которой никогда не было, и неизвестно, каким содержанием она наполнится в будущем.

Если Ван Ромпей был все же первым в списке претендентов на пост председателя Европейского совета, то назначение Эштон главой дипломатии ЕС вместо такого титана, как Хавьер Солана, стало полной неожиданностью. 53-летняя баронесса Кэтрин Эштон оф Апхолланд, мать двоих детей, занимала второстепенные должности в лейбористских правительствах и занималась там вопросами занятости, здравоохранения, юстиции, но никогда иностранными делами. Правда, сам Солана одобрил выбор своей преемницы. Мол, сейчас внешняя политика все больше становится экономикой.

Экономист по образованию, Эштон работает европейским комиссаром по торговле чуть больше года, сменив Питера Манделсона, которого Гордон Браун забрал в Лондон для укрепления правительства. На ее назначение могли повлиять два фактора. Это «позитивный сигнал» Великобритании, где на весенних выборах могут победить консерваторы-евроскептики. А также соблюдение протокольного баланса в руководстве ЕС не только между правыми и левыми, новой и старой Европой, но и между мужчинами и женщинами. Она лейборист, следовательно, левая, что и требовалось, когда за консерваторами закрепились посты главы Еврокомиссии, председателя Европарламента, а теперь еще и «президента ЕС».

До переезда в Брюссель Эштон возглавляла палату лордов британского парламента и там сыграла ключевую роль в ратификации Вестминстером Лиссабонского договора.

«Британцы хотели «убить» должность верховного представителя по иностранным делам, и им это удалось, — поделился на условии анонимности дипломат из большой европейской страны. — Мы потеряем еще пять лет, прежде чем появится сильная внешняя политика ЕС».

На сцене пресс-центра совета ЕС произошла немая сцена. Журналист спросил, кому теперь должен звонить Обама, если захочет поговорить с Европой? Воцарилась пауза. Ее прервал шведский премьер Фредрик Рейнфельдт, который до конца года еще будет председателем Европейского совета: «С нетерпением жду первого звонка». Стоявшие рядом Баррозу, Ван Ромпей и Эштон растерянно молчали…

Через пару часов Обама позвонил Ван Ромпею и поздравил с избранием.