(Продолжение. Начало — в «Новой» от 23 октября 2009 г.)

День сто первый

…Платон Лебедев продолжил допрос основного свидетеля обвинения Рыбина, фирма которого «Ист-Петролеум» до прихода ЮКОСа в ВНК и «Томскнефть» имела весьма большие преференции, как выяснил затем Венский арбитраж, в результате сговора со старым менеджментом «Томскнефти». ЮКОС отсек Рыбина от сверхприбылей, и у того появились претензии, которые в итоге вылились в показания на предварительном следствии и в суде.

— Вот вы говорите о «прозрачности» «Ист-Петролеум». А считаете ли вы по соответствующим правилам бизнеса использование вами, вашей женой и вашей дочерью корпоративных карт American Express, личные расходы по которым «Ист-Петролеум» вносила в качестве вклада «совместной деятельности» в «Томскнефть»? — спросил Лебедев.

— Это ложь! Это стопроцентная ложь! Двестипроцентная ложь! — закричал свидетель Рыбин.

Так же нервно на аналогичный вопрос Лебедева отвечал ранее в суде свидетель Авалишвили (бизнес-партнер Рыбина со стороны «Томскнефти»), правда, он подтвердил, что ему выдавали карты, но по ним производил исключительно командировочные расходы. «Так, по мелочи, за 3 года поездок в Австрию, Лондон истратил 20—30 тысяч долларов…туфли новые себе купил…»

Однако, как предполагает Лебедев, свои личные расходы сотрудники «Ист-Петролеум» и отдельные руководители «Томскнефти» сознательно оплачивали через бизнес-карточки American Express, выдаваемые им компанией Sandheights Ltd1, акционером «Ист-Петролеум». Схема была следующей: Sandheights Ltd1 выставляла «Ист-Петролеум» счет по этим расходам, а та, в свою очередь, шла в бухгалтерию «Томскнефти» и предъявляла счет в качестве якобы уже вложенного ею вклада в «совместную деятельность»… Конкретной статьей расходов в «Томскнефте», конечно же, не интересовались1…

Именно Sandheights Ltd1 и «Ист-Петролеум» разрабатывали анализ технико-экономического обоснования по Крапивинскому месторождению. ТЭО было ими оценено довольно высоко — в 6 миллионов долларов (обычно тратится гораздо меньше средств). Цифра — символическая, поскольку договор о «совместной деятельности» между «Томскнефтью» и «Ист-Петролеум» предусматривал передачу нефтяной компанией 50% прибыли от добычи более чем 40 млн тонн нефти (на протяжении 22 лет) как раз в обмен на 6 млн долларов со стороны «Ист-Петролеум», которые и были «внесены» нематериальным активом — этим самым ТЭО… Таким образом, вместо 6 миллионов «Томскнефть» получила бумажки, которые, по мнению Лебедева, являются чем угодно, но не проектом.

Кстати, Sandheights Ltd выступает в данном процессе «потерпевшим» — суть его претензий в том, что в свое время компания приобрела акции ВНК и передала их в доверительное управление «Ист-Петролеум». В 2000 году акции Рыбин продал, что не помешало ему вчинить гражданский иск (якобы за украденные акции) на процессе по Бахминой, а Sandheights Ltd — на втором процессе по Ходорковскому и Лебедеву…

О том, как Sandheights Ltd стала «потерпевшей», Рыбин вспомнил нехотя.

— Хорошо… — не унывал Лебедев. — Теперь скажите, Венский арбитраж установил наличие сговора между «Ист-Петролеум» и «Томскнефтью»?

— Меня не интересовало, что там принял суд!

— Вы хотя бы помните, что Венский арбитраж признал договоры по «совместной деятельности» недействительными сделками, установив факт сговора?

— Да, признал! — с трудом согласился свидетель.

— Правильно ли я вас понял, что вы не до конца осознали тот факт, что проиграли в Венском арбитраже более 3 миллионов долларов?

— Мы не вам проиграли, мы суду проиграли! А то, что мы суду что-то там задолжали, — мы без вас разберемся!

К допросу Рыбина перешли защитники. Накануне свидетель заявил, что аукцион по продаже 36-процентного госпакета акций ВНК, на котором выиграл ЮКОС, «был результат продавливания интересов ЮКОСа…» Защитники продемонстрировали Рыбину письмо руководителя Минимущества председателю правительства Касьянову. Минимущество сообщало, что считает «целесообразным продажу 36-процентного пакета акций ВНК» ЮКОСу2.

— Вы тут что-нибудь можете прочитать о «продавливании интересов»? — спросил защитник Краснов.

— В моем понимании — конечно! Люди находились под обманом! Это НЕГОСУДАРСТВЕННЫЕ люди! — кричал он, когда ему представили еще один аналогичный документ. — Государство действовало никак не по своей воле. — И надо разобраться с этими людьми, может быть, им тоже в этой клетке надо бы сидеть… Вам тяжело меня понять, потому что вы не специалисты! И вообще устроили здесь дешевое шоу! Вроде хороший процесс, а никому тут неинтересно! Скучно мне здесь! А я всегда говорю правду, всегда — и вчера, и позавчера, и сегодня, и завтра буду говорить…

Но «завтра» не случилось. Вскоре свидетеля Рыбина отпустили из зала № 7. Навсегда…

…Следующим стал Олег Хвостиков. Прокуроры объяснили: в середине 90-х этот человек работал сначала в структурах МЕНАТЕПа, а позднее — в основанном МЕНАТЕПом СПРТТ (обе организации взаимодействовали), которая осуществляла регистрацию и бухгалтерское обслуживание компаний, в том числе «дочек» ЮКОСа.

Допрос свелся к выяснению характера и количества фирм, которые учреждались и были зарегистрированы на имя Хвостикова. В первом — «налоговом» деле —прокуратура утверждала, что с помощью этих «подставных» фирм ЮКОС уходил от налогов. Теперь же прокуроры полагают, что с помощью этих же фирм похищали нефть.

Однако сам свидетель Хвостиков объяснил буквально на пальцах прокурорам, в чем заключался бизнес СПРТТ. У СПРТТ (на базе которой позже была создана «Макариус и компани») были «дочки» — аналоги зарубежных секретарских компаний. Деятельность таких «секретарей» — оказание услуг компаниям, не желающим попусту тратить время. Они брали на себя: постановку и сопровождение бухгалтерии, финансовое планирование, консультирование, аудит, разъезды по налоговым инстанциям. Для всего этого и создавались бесчисленные компании — так называемые представительства компаний клиентов, которые возглавляли сотрудники секретарских организаций. Так, Хвостиков, как сотрудник ряда «дочек» СПРТТ, а потом «Макариуса» (в частности, Юридической финансовой компании — ЮФК), значился физическим представителем юридических лиц ЮКОСа, имевшим право и голосовать на собраниях акционеров от имени ЮКОСа.

Свидетель Хвостиков об этом уже рассказывал на первом процессе 5 лет назад. Прокуратура решила повториться и в «нефтяном» деле. Правда, ни одного вопроса, который бы мог подтвердить версию о хищении ЮКОСом 350 миллионов тонн нефти, этому свидетелю не было задано.

А Хвостиков в ходе допроса ни разу не упомянул фамилий Ходорковского и Лебедева, настаивая:

— Все указания получал от своего непосредственного начальника — исполнительного директора «Макариус и компани» Гитаса Анилиониса.

— Предлагали ли вам стать учредителем в компаниях в зонах льготного налогообложения? — интересовалась прокурор Ибрагимова.

— Да. В городах Трехгорный и Лесной. Изначально компаниями-учредителями там были компании, обслуживающиеся в ЮФК. Затем эти компании продавали свои доли компаниям ЮКОСа. Происходила смена директоров: на смену сотрудников ЮФК приходили сотрудники ЮКОСа, — сообщал свидетель.

Вопросы появились у прокурора Лахтина. Среди прочего пошла речь о голосованиях на совете директоров ВНК. У свидетеля, который входил в члены совета директоров, интересовались, почему он одобрил сделку по мене акций «дочек» ВНК на акции ЮКОСа.

— Все согласовывалось с Анилионисом. Заранее повестку дня я даже не рассматривал: все равно знал, что буду голосовать так, как голосует Анилионис. Голосовали всегда за.Мотивация была одна — я выполнял установку своего работодателя, — рассказывал Хвостиков.

— Как вы можете с точки зрения российского законодательства объяснить свои голосования за? — настороженно спрашивал прокурор и пояснял судье: — Я допрашиваю свидетеля как гражданина. Ведь незнание законов не освобождает от ответственности!

Зал засмеялся, а за ним и судья, и «аквариум».

День сто второй

— «Василек», «Изумруд», «Палаш», «Синтай», «Тросант», «Сезам», «Фрегат», «Охотник», «Рыболов», «Спортсмен»… Вам знакомы эти компании? — Лахтин продолжает допрос свидетеля Хвостикова. О хищении нефти по-прежнему ни слова.

— Какое отношение к нашему делу имеют рыболовы, спортсмены, охотники?.. — терпение у защиты и подсудимых уже на пределе.

Лахтин не реагирует, но настаивает, чтобы свидетель отвечал. Хвостиков разводит руками: «Компании знакомы, они обслуживались в ЮФК, занимались куплей-продажей ценных бумаг». Он, Хвостиков, например, был гендиректором около 30—40 компаний, и «это нормальная практика», «руководство предлагало возглавить, сотрудники соглашались, так как не видели ничего криминального»3…

Но криминала очень хочется прокурору. Демонстрируя свидетелю якобы подписанную Лебедевым доверенность на Хвостикова по управлению очередной компанией, Лахтин заинтригованно спрашивает:

— А вот скажите, в чем была мотивация Лебедева, когда он доверил вам решение ТАКИХ ВАЖНЫХ вопросов?

— Снимается вопрос: у Платона Леонидовича потом спросите про его мотивацию, — рекомендует судья.

Но о своей «мотивации» подсудимый решается рассказать сам:

— Да я вообще не имею никакого отношения к данной доверенности — моей подписи там нет! Ваша честь, сделайте Лахтину замечание — пусть не вводит свидетеля в заблуждение… — грозно сообщает Лебедев, и сам переходит к допросу.

Лахтин же после работы со свидетелем расслабляется — разглядывает публику, подсчитывает количество зрителей и отправляет цифру кому-то по аське… Лебедев решает вставить прокурору шпильку и, пользуясь тем, что обвинитель не следит за событиями, интересуется у Хвостикова:

— А какое отношение Лахтин имел к сделке компании «Барион»? А оспаривал ли Лахтин сделки в суде? А был ли Лахтин акционером компании «Хавксмор»?..

— Так. Вопросы снимаются! — «раскусил» замысел подсудимого судья. Но шутка задевает прокурора.

— Никогда в жизни, — брезгливо кидает Лахтин, — ни в одном государстве мира я не был акционером обществ!

Очередь переходит к защитникам. Коронные вопросы:

— Вы знаете, в чем обвиняют наших подзащитных?

— …Более того, что писали в газетах, мне неизвестно.

— Извините за идиотский вопрос, — опять берет слово Лебедев, — скажите, вы лично присутствовали в период с 1998 по 2004 год при хищении нефти у «дочек» ЮКОСа? Если да, где, когда, при каких обстоятельствах и кто еще с вами был?

— Извините, а что значит — хищение нефти?.. — удивляется свидетель. — Вы имеете в виду физическое хищение — при переливании из цистерны в цистерну?

День сто третий

…В суде появился новый свидетель — отчего-то все время улыбающийся Андрей Коваль. В начале 90-х годов он работал в структурах МЕНАТЕПа, а это означало, что прокуроры его будут расспрашивать о чем угодно, но только не о сути обвинения — хищении нефти.

— Расскажите о своей трудовой деятельности в период с 91-го по 98-й годы, — начал Лахтин. Защита уже была на грани нервного срыва:

— Послушайте! Период 91-го—98-го — это не к нам! У нас с 98-го по 2003-й! Давайте тогда спрашивать с самого рождения — ясли, детский сад…

Судья сохранил нейтралитет, и всем пришлось слушать расширенную версию трудовой биографии свидетеля. Как и его коллегам Крайнову и Хвостикову, Ковалю тоже приходилось возглавлять компании клиентов ЮФК. Ссылался при этом он тоже исключительно на указания Анилиониса, и ничего криминального в своей деятельности он также не видел.

— «Аваль», «Ависма-Траст», «Арго», «Булат», «Вадим», «Варяг», «Василек», «Глобус», «Малахит», «Митра»…» — Лахтин перечислял названия фирм, директором которых числился Коваль, и просил рассказать об их деятельности.

— «Аваль» покупала банки… «Митра» — это «затошка»… — употреблял необычные слова свидетель и добродушно улыбался.

— Вот про «Митру» поподробнее, — требовал прокурор.

— И про «затошку» тоже! — просил судья…

— Про «Василек» вот я еще хочу спросить… — не сдавал позиции прокурор. И снова защита возмущалась, что никаких «васильков» в обвинительном заключении нет и в помине. В ответ прокурор гордо замечал, что «зато в обвинительном заключении есть банк МЕНАТЕП, в котором содержались счета всех этих ЗАТО…»

— Валерий Алексеевич, но вопросы банковской деятельности банка МЕНАТЕП не являются предметом данного разбирательства, — наконец-то на этот факт обратил внимание судья.

— Понятно, ваша честь, понятно… — бубнил Лахтин и снова задавал вопросы по МЕНАТЕПу… Из-за многочисленных «васильков» скамейки в зале заседаний к концу дня были полупустыми.

…Не обошлось без перепалок. Комментируя очередной процитированный Лахтиным документ, Лебедев дает общую характеристику всему уголовному делу в целом: «Сфабрикованное». Лахтин возмущен:

— Это не сфабрикованное дело! Оно тщательно прошито и пронумеровано!

— Скажите, — интересуется у свидетеля Лебедев, — сколько раз вас допрашивали по нашему делу?

— Ну, это 2003-й и 2004 год… — дал понять свидетель, что по второму делу Ходорковского—Лебедева, заведенному в 2007 году, его в прокуратуре допрашивать сочли излишним.

— Присутствовали ли вы когда-либо при факте хищения нефти?

— Я не принимал участие! Ой, не присутствовал и мне никакой информации не известно.

—А следователи вас никогда не спрашивали об этом?

— Нет.

…Вскоре Коваля отпустили домой. Как ничего не знал седьмой свидетель прокуратуры до прихода в суд о хищении нефти, так и, посетив этот суд, ничего о сем факте не узнал…

1Кстати, «Ист-Петролеум» отказалась представлять суду в Вене данные по конкретным расходам по карточкам American Express.

2В 2002 году ЮКОС вернул эти акции обратно государству.

3Сотрудники ЮФК, становившиеся директорами, получали зарплату исключительно в ЮФК, а не в компаниях — клиентах ЮФК.