Ни отключение в городе Пикалеве горячей воды, ни ошибку и нерасторопность врачей, по заключению специалистов, нельзя считать причиной гибели маленького ребенка. Комиссия по выяснению обстоятельств, связанных со смертью мальчика, 16 октября завершила свою работу и сделала выводы. Неутешительные, неубедительные и довольно спорные. Теперь остается надеяться лишь на то, что полноценно и добросовестно ту же работу выполнит прокуратура.

Трагедия произошла после отключения в городе отопления и горячей воды. Как уже рассказывала «Новая» (см. № 107 от 28.09.2009 года), 15 мая 2009 года из-за многомиллионных долгов Пикалевского глиноземного завода (ЗАО «БазэлЦемент-Пикалево»), принадлежащего бизнесмену Олегу Дерипаске, перед «Петербургрегионгазом» (стопроцентная «дочка» «Газпрома») последний прекратил поставки газа в город. Остановилась единственная в Пикалеве ТЭЦ, находящаяся на балансе завода. 22 тысячи пикалевцев, в том числе и 24-летняя Светлана Козырева, почти месяц вынуждены были греть воду для домашних нужд. 25 мая трехлетний сын Светланы — Максим — опрокинул на себя кастрюлю с кипятком и получил серьезные ожоги. Около пяти суток ребенок находился в пикалевской больнице. Медики не могли отправить его ни в петербургский, ни в областной ожоговый центр. Врачи разводили руками: «Транспортировка невозможна из-за отсутствия свободного реанимобиля». В ночь на 30 мая мальчика в критическом состоянии все-таки доставили в областной ожоговый центр. Однако спасти его уже не удалось: у ребенка развился тяжелейший сепсис. 8 июня Максим умер.

В сентябре Светлана Козырева написала премьер-министру России Владимиру Путину письмо, в котором попросила провести расследование обстоятельств гибели сына. Из Москвы матери пришло уведомление о том, что ее обращение принято к рассмотрению.

29 сентября специальная комиссия, созданная по поручению губернатора Ленинградской области Валерия Сердюкова, приступила к выяснению обстоятельств смерти Максима Козырева. В комиссию во главе с вице-губернатором области Олегом Уткиным вошли чиновники областных комитетов по здравоохранению и ЖКХ, представители правоохранительных органов, МЧС и журналисты (в том числе и «Новой газеты»). 16 октября, после двух недель работы комиссии, были оглашены выводы.

Вывод первый: прямой связи между отключением горячей воды в Пикалеве и несчастным случаем с Максимом Козыревым нет.

— Город был не готов к незапланированному отключению горячей воды, — признал заместитель председателя комитета по энергетическому комплексу и ЖКХ Ленинградской области Андрей Гаврилов. — Руководители «БазэлЦемент-Пикалево» неоднократно давали устные гарантии, что никаких срывов в поставках газа не ожидают. В Пикалеве был нарушен регламент прекращения поставок топлива и порядок отключения горячей воды.

— Но о прямой связи говорить нельзя, — подчеркнул председатель комиссии, вице-губернатор Олег Уткин. — Потому что ЧП случилось на десятый день после отключения и потому что это единственный случай в Пикалеве.

Если бы кипятком обваривались каждый день по нескольку пикалевцев, то связь бы заметили? Информацию представителей МЧС о том, что это не первый случай и есть медицинская статистика ожогов в период отключений горячей воды, комиссия во внимание не приняла.

Насколько «город был не готов» к горячему «обезвоживанию», чиновники тоже едва ли представляют. В Пикалеве, по словам его жителей, крайне редки и непродолжительны такие отключения. И никогда без воды не оставался сразу весь город. Красноречивый факт: до 15 мая 2009 года в квартирах немногих пикалевцев стояли водонагреватели, к концу мая в магазинах ближайших районных центров эти приборы распродали подчистую.

Вывод второй: причиной смерти ребенка, по заключению специалистов, явилась сверхкритическая травма — 52% ожогов второй и третьей степени.

Спустя четыре месяца после смерти Максима медики наконец провели лечебно-контрольную комиссию (ЛКК обязательна во всех неоднозначных случаях) и комиссию по исследованию летальных исходов. В работе обеих принимали участие эксперты комиссии, созданной губернатором области, а также представители Министерства здравоохранения РФ.

— Выявлены недостатки, — сообщила результаты исследований представитель Минздрава, руководитель ожогового центра НИИ педиатрии детской хирургии Людмила Будкевич, — но они не имели решающего значения в фатальном исходе ситуации.

— Организационно не были приняты все исчерпывающие меры по доставке ребенка в областной ожоговый центр, — добавил Олег Уткин.

Сегодня чиновники уверяют: главному врачу пикалевской больницы Борису Чистякову достаточно было сделать один звонок главе города или в областной комитет здравоохранения — и реанимационная машина отыскалась бы немедленно. Гарантии задним числом ничего не стоят. Но, так или иначе, в те майские дни Чистяков ради Максима начальству не звонил.

Между тем, по оценке той же Людмилы Будкевич, более ранний перевод в ожоговый центр теоретически увеличивал шансы Максима выжить.

Вывод третий. Известные на всю страну медицинские светила, входившие в комиссию, заявили: врачи пикалевской больницы изначально неправильно оценили тяжесть травмы. Местные доктора передали в ожоговый центр, что у Максима ожог 35% тела (вместо фактических 52%), и все дальнейшие консультации вели на основании заниженных данных.

— Тем не менее терапия была активной, — настаивает Будкевич.

— Если с самого начала площадь ожогов не определили как «сверхкритическую», насколько адекватным тогда могло быть лечение травмы? И если бы понимание «сверхкритичности» присутствовало с самого начала, может быть, и транспорт тут же нашелся бы для перевозки Максима? Тем более что, как выяснилось, машину можно было найти? — спрашивали журналисты, включенные в состав комиссии. Но ответа не получили.

— Жесткие дисциплинарные меры будут приняты, — пообещал Уткин и поставил администрации Пикалева задачу: рассмотреть вопрос о соответствии занимаемой должности главного врача пикалевской больницы Бориса Чистякова.

«Медицинская часть комиссии считает, — подытожили эксперты, — что врачи не могут быть привлечены к уголовной ответственности. Бесследно для них это не пройдет, но обвинять их нет оснований».

С выводами о том, что выявленные в работе медиков недостатки «не смертельные», даже при сверхкритической травме у Максима Козырева, не согласились двое из 14 членов комиссии — журналисты.

P.S. Как член комиссии, я теперь могу признаться: я так и не поняла, для чего нас всех собрали? Зачем возили в Пикалево, где мы даже издалека не увидели больницу и не выслушали ни одного из местных врачей? Напомню: именно действия конкретных медиков в своем письме Путину просила проверить мать ребенка.

Но я уяснила: нас собрали вовсе не для того, чтобы ответить на вопросы Светланы Козыревой. Не для того, чтобы действительно разобраться в ситуации и наказать настоящих виновных. Скорее всего (мне бы хотелось ошибаться!), собрали комиссию для того, чтобы… подготовить документацию и составить справку губернатору Ленинградской области Сердюкову. На основании которой глава региона мог бы сделать вывод, что между необходимостью систематически кипятить воду в ведрах, кастрюлях и тазиках на плите и получением ожогов прямой зависимости нет. Справка была необходима, чтобы продемонстрировать: в Ленинградской области не два детских реанимобиля, а чуть ли не более 200, каждый из которых теоретически мог доставить Максима Козырева в ожоговый центр. Каждый! Не доставил ни один…

И чтобы, в конце концов, добавить, что все-таки виновата сама мать. 16 октября вице-губернатор Уткин в разговоре со Светланой Козыревой назвал даже конкретные статьи (63–65) Семейного кодекса РФ, по которым она должна отвечать за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. За родительский недосмотр. За гибель сына.

Действия врачей, за исключением некоторых недостатков, комиссия сочла «адекватными». Иными словами, с медициной в регионе все в порядке.