Писатель должен в траур облачиться и поменять профессию к зиме. В России три ведущих публициста, два маются в Кремле, один — в тюрьме. Соревноваться с ними не рискую, в тюрьму и Кремль подавно не хочу. Медведев написал статью такую, что даже «Новой» вряд ли по плечу. Каких стихов теперь ни замеси я, но мне такой крамолы не сказать. Хоть названа она «Вперед, Россия!» — в ней явственно читается: «Назад», поскольку мы стоим у края бездны; все ноет, распадается, болит, и полумеры стали бесполезны — пора пойти на смену всех элит. Некомпетентна власть. Закон двоится. О Родине не помнит большинство… Какая правда! Как он не боится! Мне даже как-то страшно за него.

Другой писатель — главный идеолог — литературе время уделя, хотя и скрылся за узорный полог, пришел с памфлетом «Околоноля». И тоже, мамма мия, сколько правды! Как мяса в микоянской колбасе. Гражданственности нет, элиты праздны, воруют все, продажны тоже все… Роман, раскручен образом толковым, поверг страну в депрессию и шок. Когда бы автор не был сам Сурковым, Сурков его растер бы в порошок. Мы думали: в Кремле одни сатрапы, а вышло, что совсем наоборот, — вот пусть и пишут, им и книги в лапы, а мы пойдем вскопаем огород.

А третий текст — по сути, очень близкий — печатают крамольные листки, но письма Ходорковского к Улицкой отнюдь не так огульны и жестки. Он говорит как будто те же вещи — воруют, врут, возносят дураков, — но ясно, что Медведев много резче, и много саркастичнее Сурков. Да это и естественно отчасти: ведь он в тюрьме, в бесправье и грязи, а эти двое — в самой гуще власти и видят разложение вблизи.

И вот, пока они терзают Музу и вся страна об этом говорит, — я думаю: Советскому Союзу был ясный путь спасения открыт. И дело-то, сограждане, простое: пускай бы Брежнев, глиняный колосс, отнес бы в «Правду» очерк о застое, отдав под это дело пять полос! О взятках. О коррупции кремлевской — в пандан заокеанским голосам… Писал бы это, скажем, Аграновский — но вряд ли и Медведев пишет сам! И Брежнев ведь готовился, пожалуй, но не успел, судьба тому виной; не потому ль, начав «Землею малой», он вскорости занялся «Целиной»? Уверен я, что в замысле имелась сенсация о новых временах: он так бы написал про современность, что диссиденты скорчились бы нах! Ведь нам болтать — главнейшая отрада, а чтенье — наше русское сумо; и перестройки было бы не надо, и как-то рассосалось бы само… Писать, до края пропасти доехав, — изобретенье дедов и отцов: ведь «Головокруженье от успехов» не Троцкий написал в конце концов! Вернейший путь к согласью и покою: чуть поползет тревожный холодок — правитель пишет правою рукою, а левою сжимает поводок. Ах, если бы тогда, в восьмидесятом, под властную диктовку аонид* не про борьбу за мир и мирный атом, а про застой писал бы Леонид! «Страна в упадке. Все у нас в развале. Во власти — старцы. В головах бардак». Его бы реформатором прозвали, хотя бы все и дальше было так!

А если бы соседние газеты — «Известия», к примеру, или «Спорт» — печатали Буковского памфлеты и Сахарова, чем не шутит черт, — и все, о чем сегодня пишет Млечин, в Политбюро вонзая скальпель свой…

Тогда застой, похоже, был бы вечен.Как будет вечен нынешний отстой.

* Аониды — музы искусства в древнегреческой мифологии, которые обитали в Аонии.