Можно ли считать «превышением должностных полномочий» выполнение указания вышестоящего руководителя? Вопрос звучит несколько абсурдно, но именно это, по сути, и вменяется в вину руководителю комитета рекламы, информации и оформления города Москвы Владимиру Макарову.

Заключая пятилетний контракт с ОАО «Мосгорреклама» и ЗАО «Рекламная фирма «Столица-М» с 50-процентным дисконтом, Макаров всего лишь исполнил поручение Валерия Шанцева, занимавшего тогда пост вице-мэра Москвы и курировавшего комитет рекламы.

Напомним, 18 августа 2009 года Владимир Макаров был задержан в здании Следственного комитета при прокуратуре РФ. 19 августа решением Басманного суда Макаров был арестован. Через два дня ему предъявили обвинение в превышении должностных полномочий, которое повлекло «тяжкие последствия».

А предыстория такова. В апреле 2004 года «Мосгорреклама» и «Столица-М» обратились к Валерию Шанцеву с просьбой дать поручение комитету рекламы подготовить новые долговременные договоры или продлить на тех же условиях имеющиеся соглашения сроком на 5 лет с сохранением за ними рекламных мест социального значения. И Шанцев такое поручение комитету рекламы дал.

Как следует из письма на имя Шанцева, договор с «Мосгоррекламой» действовал с 1999 года, а со «Столицей-М» — с 2000 года, и в обоих случаях присутствовала 50-процентная скидка. Рекламные фирмы приводили простой аргумент: растяжки, о которых шла речь в договорах, располагаются в центре города (Кутузовский проспект, Тверская улица, Новый Арбат, Кузнецкий Мост и т.д.) и 40% времени в течение года используются под оформление праздничных мероприятий и социальную рекламу.

По поручению Шанцева комитет рекламы подготовил проект соглашения на продление договоров на прежних условиях, и вице-мэр их утвердил. Так что версия следствия о превышении должностных полномочий Макаровым выглядит в данной ситуации несостоятельно. Наоборот, Макаров превысил бы свои полномочия, если бы отказался выполнять распоряжения непосредственного руководителя.

Что же касается второй части обвинения, где говорится о «тяжких последствиях», то абсурда еще больше. В «деле» нет пострадавшего, а значит, нет и предмета преступления — ущерба. Не нарушены никакие права и законные интересы граждан и организаций, а также охраняемые законом интересы общества и государства.

Любопытно, что 4 апреля 2008 года это подтвердил и следственный отдел по ЦАО следственного управления при прокуратуре РФ по Москве, который отказал в возбуждении уголовного дела в отношении Макарова по этому эпизоду с формулировкой «в связи с отсутствием в деянии состава преступления».

Мало того, с момента заключения соглашения в комитете рекламы прошли три серьезные проверки. В 2004 году — со стороны Контрольно-счетной палаты Москвы. В 2006-м прошла совместная проверка Главного управления государственного финансового контроля по Москве, Контрольно-счетной палаты и Управления по экономической безопасности столицы. А в 2007-м комитет рекламы еще раз проверило Главное управление государственного финансового контроля по городу Москве. Никаких нарушений эти проверки не выявили.

Ущерб в «деле Макарова» может появиться в единственном случае: если его признает правительство Москвы, но позиция столичного правительства — прямо противоположная.

Однако спустя 8 месяцев после первичного отказа следственный комитет при прокуратуре все-таки возбудил уголовное дело против Макарова, но уже после повторного рассмотрения некоего «сообщения о преступлении». Это ключевой момент.

Заподозрить комитет рекламы, «Мосгоррекламу» и «Столицу-М» в том, что они сами написали «сообщение о преступлении» в прокуратуру, невозможно. Значит, речь идет о бумажке, адресованной прокуратуре третьей стороной. И эта сторона должна быть заинтересована если не в возбуждении уголовного дела против Макарова, то в публичном обсуждении самого соглашения.

Политическая версия «дела Макарова» уже подробно описана во всех СМИ. А вот коммерческая почему-то до сих пор осталась за скобками.

Понять, кто мог написать «сообщение», несложно. Первое правило юриспруденции гласит: «Ищи, кому выгодно». Значит, надо всего лишь посмотреть на крупных игроков столичного рынка наружной рекламы.

Если брать за основу коммерческую версию «дела Макарова», то говорить надо о серьезных разборках среди крупнейших операторов наружной рекламы в условиях падения рынка и прибылей.

Есть только одно «но». Правоохра¬нительные органы использовались бизнесом чисто как способ решения своих коммерческих проблем с конкурентами во времена Ельцина и господства олигархов. Сейчас ситуация в стране другая, поэтому чисто в коммерческую версию происходящего не верится.

Похоже, что бизнес-разборки рекламщиков оказались актуальны с точки зрения политической конъюнктуры. А Владимир Макаров стал заложником политических игр с коммерческим подтекстом.