Уголовное дело против Михаила Афанасьева прекращено за отсутствием состава преступления. Главного редактора сетевого журнала «Новый фокус» обвиняли в распространении заведомо ложной информации о ходе спасательных работ на Саяно-Шушенской ГЭС. 19 августа УВД Абакана возбудило дело на основании рапорта помощника горпрокурора. Часть 3 статьи 129 УК РФ: «клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления». До трех лет. (Подробности — в публикации «Неправильные инстинкты», «Новая» №92 от 24.08.2009.)

Показательно, что сам Афанасьев о закрытии дела узнал от журналистов, а не от следствия. И это гуманно и мудро: зачем человека зря обнадеживать. На следующий день — снова от коллег — Афанасьев узнал, что прокуратура Абакана начала проверку законности и обоснованности прекращения уголовного дела против него. С одной стороны, такова обычная процедура. С другой, как сказал Афанасьев «Новой», он сразу предполагал, что дело станет долгоиграющим: «Его будут возвращать, чтобы следователь задал дополнительные вопросы, и так будет тянуться года два». Еще характерная деталь: изъятые при возбуждении дела системные блоки Афанасьеву и проходящим свидетелями Эрику Чернышеву и Григорию Назаренко отдавать не спешат (во всяком случае, к моменту подписания номера этого сделано не было).

И возбуждение дела, и его прекращение четко коррелируют с публичными высказываниями главы МЧС Сергея Шойгу. Хакасия для министра — родная, отсюда, в том числе с воздвижения СШ ГЭС, началась его карьера, и его влияние на местную и жизнь, и власть трудно переоценить. Прокуратура занялась журналистом 19 августа, сразу после того, как Шойгу заявил: «Я очень бы хотел и буду настаивать, чтобы нашли всех людей, которые сеяли панику». Шойгу тогда не называл фамилию Афанасьева, но высказываясь об идее закрытия водосброса СШ ГЭС и открытия затворов Майнской ГЭС, что позволило бы понизить уровень воды и спасти людей, подающих сигналы из затопленных помещений, министр имел в виду именно Афанасьева: «Мы сейчас ищем авторов этих самых, как бы помягче… запредельно дилетантских, а по сути — провокационных призывов. <…> Люди в горе, а им подбрасывают непроверенную информацию, вранье, по сути, о том, что здесь никто ничего не делает. <…> Всех этих ребят надо наказывать жестко…».

Хакасских правоохранителей можно было бы заподозрить в самостоятельности, если бы дело против Афанасьева закрыли действительно 26 августа, как об этом пишут информагентства. Ведь Шойгу дал обратную отмашку: «Мне он (Афанасьев. — А.Т.) абсолютно безразличен, я не кровожадный человек, Бог ему судья» — 26-го вечером, в эфире «Эха Москвы». В столице шел восьмой час вечера, а на Абакан уже опустилась ночь, рабочий день завершился. И если бы дело в реальности прекратили в тот день, это рассеяло бы подозрения в ангажированности органов.

Но дело тянулось по инерции и 27-го, и даже с утра 28-го. 27-го Афанасьева допрашивали, в тот же день назначили лингвистическую экспертизу, 28-го ему предъявили ее результаты, а также состоялась очная ставка с Григорием Назаренко (он передавал Михаилу в Абакан информацию с места событий). Как рассказывает Афанасьев, один из вопросов, адресованных Назаренко, депутату Саяногорского горсовета, звучал так: «Хотели ли вы, предоставляя такую информацию, показать ею свое негативное отношение к МЧС РФ, руководству ОАО «РусГидро» и президенту РФ?». Потом настала очередь Афанасьева. Его спросили: «Вы восприняли предоставленную Назаренко информацию как выражение им своего негативного отношения к руководству «РусГидро», президенту РФ?».

Новости из Москвы наконец дошли. 28 августа дело закрыли, 31-го материалы направили в прокуратуру.

Я далек от мысли, что Шойгу мстит Афанасьеву за его громкие публикации 5-6-летней давности об охотничьих одиссеях больших чиновников в маленькой Хакасии и таежных заимках. Это, конечно, не так. Шойгу, насколько мне известно, во-первых, в свое время разобрался, что Афанасьев не пишет «на заказ» и ничьи клановые интересы в хакасской политтусовке не продвигает, а во-вторых, Шойгу не воспринимает прессу всерьез. К журналистам он относится как инспектор комиссии по делам несовершеннолетних к своим подопечным. Как воспитатель в детской комнате милиции. Чего стоит только эта фраза, сказанная об Афанасьеве «Эху Москвы»: «Знаете, если бы он набрался мужества, встал и сказал: извините, ребята, я солгал и оклеветал вас — нашим спасателям, нашим ребятам. Потому что это, понимаете, оценка нашей работы».

Вообще, извиняются за проступки дети. Мужчины за свои слова отвечают. Так вот, в заметке Афанасьева нет ни слова лжи и клеветы о спасателях. Непосредственно об МЧС там сказано: водолазам сложно работать из-за разлива технического масла и обломков. Всё. За чужие галлюцинации отвечать трудно. Предлагать извиняться за них человеку, который в социальной иерархии заведомо слабее министра, по меньшей мере, некрасиво. Обижаться на Афанасьева могли бы руководители республики и ГЭС — о них он действительно говорит не то, что они привыкли о себе слышать.

Еще раз: Шойгу не сводит личные счеты с Афанасьевым. Но его недовольством воспользовались многочисленные антигерои публикаций Афанасьева, он у правоохранителей Хакасии давно — гвоздь в сапоге. Не знаю, умерили ли в итоге их рвение тон Шойгу, звонки из Москвы (а они были), но Афанасьев, помимо прочего, недвусмысленно заявил, что использует дело против него для расследования истинных причин аварии и действий властей: следствие обязано рассматривать ходатайства обвиняемых. Процесс грозил перерасти в общественное следствие, внимание к нему гарантировалось.

И о самом поразительном в этой истории и неприятном. Если все действующие лица — министр, журналист, «РусГидро», прокуратура и милиционеры — в общем-то делали примерно то, чего мы от них и могли ждать, то гуманитарная интеллигенция Хакасии в лице своих представителей, составлявших экспертное заключение относительно короткой заметки, удивила. «Лингвистическая экспертиза моего текста была проведена менее чем за 12 часов, — рассказал Афанасьев. — На такие рекорды способны только хакасские эксперты в местном университете. В экспертизе все в строгом соответствии с линией партии. Оскорблял, клеветал, состоял, получал, преступление совершил. С подписями, печатями, прошита, как полагается для экспертных заключений».

Практически все громкие дела в современной России и о клевете, и об экстремизме развивались с учетом экспертных заключений, данных профессорами, преподавателями высшей школы. Вот в Красноярске «РусГидро» недавно обвинило в экстремизме, возбуждении национальной розни, подрыве авторитета органов госвласти и призыве к свержению существующего конституционного строя организаторов общественного движения «Плотина.Нет!» и одноименного экологического портала. И что? Полтора месяца назад в возбуждении уголовного дела против оппонентов «РусГидро» отказали — благодаря оценке опрошенных филологов. Они однозначно, хором сказали, что статьи на сайте «лишь указывают на несогласие определенной категории людей с политикой и деятельностью чиновников», «тексты содержат не призыв к созданию конфликта, а анализ сложившейся ситуации» и т.п.

В Хакасии не случилось. «В королевстве Трибниа, называемом туземцами Лангден, — писал Свифт, — большая часть населения состоит сплошь из разведчиков, свидетелей, доносчиков, обвинителей, истцов, очевидцев, присяжных… Захваченные письма и бумаги передаются в руки специальных знатоков, больших искусников по части нахождения таинственного значения слов, слогов и букв… Пользуясь методом, заключающимся в перестановке букв подозрительного письма, можно прочитать самые затаенные мысли и узнать самые сокровенные намерения недовольной партии. Например, если я в письме к другу говорю: «Наш брат Том нажил геморрой», искусный дешифровальщик из этих самых букв прочитает фразу, что заговор открыт…»

Хакасским экспертам, учитывая их рвение, вскоре, возможно, придется анализировать не только тексты, но и иные субстанции. Один из профессоров «школы политических прожектеров» показал Гулливеру «инструкции для открытия противоправительственных заговоров» и заявил, что можно распознавать самые тайные помыслы людей, исследуя их экскременты, «ибо люди никогда не бывают так серьезны, глубокомысленны и сосредоточенны, как в то время, когда они сидят на стульчаке, в чем он убедился на собственном опыте <…>».

Впрочем, даже королевство Трибниа могло бы позавидовать изобретательности хакасских «профессоров». Как рассказал Афанасьев, 31 августа (то есть уже после закрытия дела, но до того, как об этом стало можно говорить) его обвинили еще и в том, что в своей публикации обращения родственников пропавших без вести сотрудников СШ ГЭС он использовал «скрытые вставки, воздействующие на подсознание людей и (или) оказывающие вредное влияние на их здоровье». Об этом Афанасьев узнал в местном Роскомнадзоре*. Оказывается, зампрокурора Абакана Анатолий Тодинов и первый зампрокурора республики Николай Макеев, ссылаясь на показания некоего психиатра, «допрошенного в рамках уголовного дела» и показавшего, что статья Афанасьева негативно влияет на психическое здоровье граждан, настоятельно потребовали от хакасского Роскомнадзора возбудить в отношении журналиста административное производство по статье 13.15 «Злоупотребление свободой массовой информации» КоАП.

И Тодинов, и Макеев — неоднократные герои публикаций Афанасьева. Только поэтому их действия кажутся по-своему логичными. А их забота о психическом здоровье граждан просто трогательна, чего уж. Но вот психиатру, видимо, стоит провериться у специалистов, адекватны ли его поступки. Благо сотрудники Роскомнадзора сообразили, что к чему, связались со своим московским начальством, откуда и получили категорическое указание протокол не составлять, на требование прокуратуры дать отказ.

Думаю, органам прокуратуры пора прекратить практику обмена передовым опытом с королевством Трибниа и сосредоточиться не на факторах, влияющих на подсознание, а на поиске причин, убивших 75 граждан России. А также отслеживать, что происходит с обещанными социальными выплатами вдовам и сиротам.

* Роскомнадзор — Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций