В апреле министр обороны Анатолий Сердюков закончил зачистку высшего руководства Минобороны от прежних кадров. В середине месяца были заменены: замминистра по финансам Любовь Куделина, начальник Главного управления кадров МО генерал Михаил Вожакин и начальник Главного разведывательного управления Генштаба (ГРУ ГШ) генерал армии Валентин Корабельников. Указ об отставке Корабельникова был подписан 14 апреля, но обнародован на прошлой неделе. Официально Корабельникова уволили «по возрасту» — ему 63. По закону генералы служат до 60, и еще до 65 срок может быть продлен именными указами. Месяц назад Генштаб официально опровергал сообщения об отставке Корабельникова: ему, мол, еще на два года указом продлили время службы. Но это было лишь информационным прикрытием уже принятого решения, пока подбирали преемника. Новым начальником ГРУ ГШ утвержден первый зам Корабельникова генерал Александр Шляхтуров, у которого среди военных разведчиков хорошая репутация дельного профессионала, но нет амбиций и влияния предшественника.
Теперь практически на все ключевые посты Сердюков расставил своих людей, а остальные начальники уже достаточно напуганы, чтобы по-советски браво рапортовать о полной и всеобщей поддержке «нового образа Вооруженных сил». Но в среднем звене, среди старших офицеров, прапорщиков и мичманов, которых будут безжалостно сокращать ради улучшения «образа», — настроения другие. По словам замминистра обороны Николая Панкова, только в Москве и Московской области в ближайшее время сократят около 30 тыс. офицеров «прежде всего из управленческих структур». В этих условиях для многочисленных служащих разветвленной структуры ГРУ ГШ назначение Шляхтурова — знак преемственности, который должен на время утишить страсти и успокоить умы. Если сразу назначить молодого и энергичного нового начальника со стороны, возможны неприятности. Разведка — дело тонкое.
Генерал Шляхтуров вроде всех устраивает, но ему уже 62 — долго служить по закону никак не сможет. Впрочем, при нем или без него радикальные перемены в ГРУ ГШ неизбежны. Внешнюю агентурную военную разведку в ближайшее время трогать опасно и бессмысленно, но все остальное будут перекраивать и прежде всего решительно сокращать кадры центрального аппарата. Технику радиотехнической разведки и спутниковую группировку нужно срочно менять на что-то более современное, и специалисты также нужны другие.
Спецназ ГРУ ГШ создавался для ведения стратегической диверсионно-разведывательной деятельности в глубоком тылу противника в ходе глобальной войны с НАТО. Спецназовцы знали технику парашютирования и допросов в полевых условиях, знали разные языки и детальную географию отдаленных уголков будущих театров боевых действий. Спецназ учили, что вступать в открытый огневой бой с противником недопустимо, что это — тотальный провал. А теперь их, как в августе с Грузией, используют на передовой как штурмовые стрелковые части, что совершенно бессмысленно и расточительно.
В России, как ни в какой другой стране, немыслимое изобилие всякого спецназа, у всех до единого силовых ведомств: у МО, у МВД, у ФСБ, у МЧС, у ФСИН и пр. В МО отдельные спецназы у ГРУ ГШ, у ВДВ, у ВМФ… Все эти разные спецназы с разномастным вооружением и подготовкой воевали на Северном Кавказе, плохо взаимодействуя между собой, с войсками, с отрядами и оперативниками местных и прикомандированных силовых структур.
Началось размножение спецназа еще в восьмидесятые в Афганистане с появлением на поле боя специально созданных групп «Каскад» КГБ СССР, и все из-за того, что обычная мотопехота оказалась малобоеспособна. С течением времени с армейской пехотой дела обстояли все хуже, а всякого спецназа становилось все больше, и в бой он часто шел с приданной бронетехникой при поддержке артиллерии. Сердюков вроде как пытается обратить вспять процесс деградации и создать боеспособные армейские бригады, что должно освободить силы спецназа от выполнения несвойственных задач. Сами бригады спецназа ГРУ ГШ как явно не нужные военной разведке боевые части планируют частично сократить и переподчинить отдельному спецкомандованию.
