В начале 90-х я длительное время работал в отделе по реабилитации жертв политических репрессий Главной военной прокуратуры (ГВП). Пересмотр дел репрессированных, хоть и осуществлялся в индивидуальном порядке, но во многом был процессом формальным, поскольку на деле прокуроры были заняты лишь оформлением политической воли руководства страны реабилитировать определенные группы репрессированных. По каждому такому делу по существовавшей методике необходимо было запрашивать ФСБ о том, есть ли тот или иной следователь, прокурор, оперативник или судья в списке лиц, повинных в репрессиях граждан.

Кто установил этот список и почему справки из него имели доказательственное значение, зачем нужно было делать эти запросы, если дела и связанные с ними факты пересматривались прокурорами заново, почему нельзя было опубликовать эти списки или хотя бы передать их в распоряжение ГВП, чтобы не тратить время на запросы по каждому делу, – на эти вопросы ответа не было. Все, что связано с ФСБ, рассматривалось как политическая воля (решение), не подлежащая обсуждению.

Этот список был закрытым не только для оглашения, но и для дополнения, то есть установленные прокурорами факты незаконных методов ведения следствия, пыток, издевательств и других репрессий на конкретный состав виновных в репрессиях уже не влияли.

Исключения из этого правила случались лишь по инициативе все тех же контролирующих органов. Так, руководитель особой группы НКВД СССР Павел Судоплатов, занимавшийся на основании решений Политбюро ВКП(б) тайным уничтожением неугодных лиц, был репрессирован по известному делу против Берии и его подручных и длительное время провел в местах лишения свободы. В советский период, во времена фактического партийно-чекистского двоевластия, попытки Судоплатова добиться реабилитации потерпели фиаско. Однако уже в 90-е годы то, что он, даже находясь многие годы в наших застенках, не сдал соучастников по кровавому ремеслу и уничтожил большинство документов о проведенных операциях, было по достоинству оценено новой властью. Судоплатов был не только реабилитирован, но и возвеличен как гений российской разведки и образец преданности чекистским идеалам.

Сталин и чекисты повязаны большой кровью, тягчайшими преступлениями, прежде всего против собственного народа.

А о конкретном механизме сталинского террора мне удалось узнать в ходе расследования «Катынского дела».

Секретными протоколами к Пакту Молотова – Риббентропа было предусмотрено, что СССР, несмотря на действовавший с Польшей договор о ненападении, должен участвовать на стороне Германии в нападении на Польшу. После того как 1 сентября 1939 года Германия начала войну с Польшей, СССР, выполняя свои обязательства перед Германией, 17 сентября 1939 г. вторгся с Польшу и занял оговоренную с Германией польскую территорию. В ходе этих действий было взято в плен около 250 тысяч поляков. Из этого числа 14 700 человек были размещены в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях НКВД и 11 тысяч в тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии.

В 1943 г. в Катынском лесу Смоленской области немцы обнаружили останки польских офицеров. А Советское государство немедленно обвинило фашистскую Германию в убийстве 11 тысяч польских военнопленных, содержавшихся в трех лагерях НКВД.

В октябре 1989 года первый заместитель генерального прокурора Польши А. Герцог обратился с письмом к генеральному прокурору СССР А.Я. Сухареву, в котором в числе прочих вопросов просил его возбудить уголовное дело об убийстве польских офицеров в Катыни и других пока не установленных местах. В ответном письме от 11 января 1990 г. Сухарев подтвердил официальную советскую позицию: польских офицеров в Катыни расстреляли немецко-фашистские захватчики. Герцог не согласился с этим и продолжал настаивать на своем, ссылаясь на то, что в апреле 1990 г. на переговорах в Москве между президентами СССР и Польши было объявлено об обнаружении документов, «которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных», а также привел публикации в советской печати, подтверждающие роль НКВД в расстрелах поляков.

В 1990 году были возбуждены уголовные дела о судьбе польских военнопленных, содержавшихся в трех лагерях НКВД, которые были приняты к расследованию Главной военной прокуратурой. В ходе расследования было установлено, что в действительности 14 700 польских военнопленных из трех лагерей НКВД и 7305 польских граждан, содержавшихся в тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии, по постановлению Политбюро ВКП(б) в апреле-мае 1940 года были расстреляны сотрудниками НКВД СССР и захоронены на территории дач УНКВД и в других местах.

В октябре 1992 г. были впервые преданы огласке документы особой папки, хранившейся в Архиве президента РФ в Кремле. Среди них Решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. о расстреле польских военнопленных с собственноручными подписями Сталина, Ворошилова, Молотова и Микояна, а также отметками о голосовании «за» Калинина и Кагановича, записка Берии Сталину от марта 1940 г., записка А.Н. Шелепина Н.С. Хрущеву от 3 марта 1959 г. и другие документы.

Несмотря на подтверждающие правоту этих документов показания бывшего председателя КГБ СССР Шелепина, бывшего начальника Управления по делам военнопленных НКВД СССР Сопруненко, начальника УНКВД по Калининской области Токарева и других, подлинность этих документов, была дополнительно тщательно проверена.

В начале декабря 1992 г. в архиве президента РФ мною был проведен осмотр этих документов с участием специалистов архива. Затем с участием судебных экспертов из ВНИИСЭ и ЦСМЛ МО РФ были назначены и проведены комиссионные, судебные, технические и почерковедческие экспертизы, подтвердившие подлинность этих документов, а также, что подписи, выполненные на этих документах от имени Сталина, Ворошилова, Молотова, Микояна, Берии, были исполнены именно этими лицами. Все документы приобщили к уголовному делу в качестве вещественных доказательств и передали на хранение руководству архива.

Впервые документально было подтверждено, что около 22 тысяч жертв катынского преступления казнили по решению Политбюро ЦК ВКП(б) – по политическим и национальным мотивам как «закоренелых, неисправимых врагов советской власти… по национальности свыше 97% поляки». Обстоятельства этого массового убийства подтверждаются не только этими документами, но и показаниями свидетелей и материалами эксгумаций в местах захоронений.

21 сентября 2004 г. Главная военная прокуратура РФ прекратила «Катынское дело» за смертью виновных. Несмотря на бесспорную доказанность причастности Политбюро ВКП(б) к уничтожению 22 тысяч польских граждан, виновными признаны другие лица. Как следует из постановления о прекращении уголовного дела, резолютивная часть которого была озвучена в ходе пресс-конференции, виновными признаны «ряд конкретных высокопоставленных должностных лиц СССР», чьи действия квалифицированы по п. «б» ст. 193-17 УК РСФСР (превышение власти лица начальствующего состава РККА, имевшее тяжелые последствия при наличии особо отягчающих обстоятельств). Конкретный состав лиц, виновных в этом злодеянии, а также все материалы уголовного дела были засекречены.

Таким образом, Сталин и члены Политбюро ВКП(б), вынесшие обязательное для исполнителей решение о расстреле поляков, избежали моральной ответственности за тягчайшее преступление. Возобладало, несмотря на установленные факты, первоначальное политическое решение: в гибели поляков повинны лишь «Берия и его подручные».

Однако даже такое, признающее вину руководителей спецслужб государства постановление не повлекло за собой автоматического официального признания безвинными жертвами политических репрессий всех расстрелянных польских граждан. Более того, на прямые обращения родственников расстрелянных польских офицеров о реабилитации в нарушение Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» из прокуратуры и российских судов поступают лишь отказы. И это при том, что такие деятели, как Павел Судоплатов, реабилитируются незамедлительно. Объяснения этому надо искать не в области закона и правосудия, а в настроениях властных элит.

В Архиве президента РФ около 3 тысяч подобных особых папок с документами особой важности. Обращения следователей военной прокуратуры к властям о проверке этих документов для выявления других преступлений сталинизма остались не услышанными.

Ставшие ненужными «политические шестерки» названы виновными во всех кровавых преступлениях. Бывший отец народов, а в действительности кровожадный людоед признан «эффективным менеджером».

Вот что я думаю о перспективах суда над Сталиным и сталинизмом в современной России.

Открыто.ru

На форуме «Новой» по теме «Вождь народов или уголовный преступник?»— около 3000 откликов. Публикуем некоторые из них.

Гоша Трошин

Считаю, что поднятая тема провокационна. Призывать к суду кучу вонючих костей, проживая при этом в авторитарном государстве с управляемой судебной системой, всесильными, но непрофессиональными спецслужбами, культом личности (вполне по себе заурядной), — значит отвлекать от сути дела.

Никуда «Сталин» как душа системы не делся, он продолжает жить между нами.

Поэтому судить надо самих себя, а на это потребен умишко какой-никакой. Чего на Руси отродясь не бывало.

leber1991

Инициатива эта очень истинная в отношении восприятия дел и поступков. Но здесь имеется неизменный парадокс права. Без соотнесения с тем или иным правом невозможно оценить с правовых позиций то или иное действие или поступок. И возникает принципиальнейший вопрос: с каким правом соотносить поступки Джугашвили? С правом его времени в сссре? Абсолютно бессмысленно!

Лично я считаю, что суд над этим нечто должен напоминать Нюрнбергский процесс над нацистами. Главная проблема в этом вопросе — выбрать критериум суда. И, я считаю, что в обсуждение этого критериума нужно втянуть всё общество. Ведь суть суда над Джугашвили — это поиск обществом в самом себе человеческого, а не людоедского, облика. Найдет общество в себе человеческий облик, осудит злодеяния Джугашвили, его сообщников и продолжателей его «славных» традиций — значит жить этому обществу. Не найдет общество в себе человеческий облик — да будет оно проклято!

davy47

Обсуждать сейчас роль Сталина и приколачивать его к позорному столбу — значит отводить удар от сегодняшних преступников. Неплохо еще вбросить вопрос о выносе Ленина из мавзолея… К тому же властям очень выгодно сейчас вывести из игры КПРФ, потому как старики будут выходить на антиправительственные митинги именно под их знаменем. Неужели это все непонятно?

eusi

Геринга и иже с ним судило не германское общество, а военная администрация оккупационных армий. Давайте сначала сдадимся кому-нибудь, а потом посудим кого-нибудь.

Любопытный

Судить надо живых преступников-террористов из руководства КГБ-ФСБ, которые снова развязали террор против своего народа.

Думаю, если в этом году эта преступная организация не будет ликвидирована, российская государственность обречена на медленное отмирание, далее будет уже слишком поздно.

Старик

Победителей не судят? Еще как судят, и не оккупанты, а свой народ, если только он жаждет свободы и достойной жизни.

Божий суд свершился над В. Ульяновым и И. Джугашвили: оба умерли в тоскливом одиночестве, в удушливой атмосфере страха, ненависти, интриг. И время для люстрации упущено.

Сегодня судить надо преступную, человеконенавистническую идеологию и практику ленинизма—сталинизма, юридически зафиксировать признание преступными организациями ВКП(б) и карательные органы, закрепив беспощадный приговор в школьных учебниках и сознании народа.