Роман Антуана Володина «Малые ангелы. Наррацы» вышел в «О.Г.И.» (перевод с французского Екатерины Дмитриевой). Есть ли у прозаика «наши» корни — и в которую эмиграцию они вросли? Где он преподавал русский? Зачем выпустил в 1999-м под псевдонимом том «Ilya Mouromietz et Rossignol Brigand»? («Rossignol Brigand» — «Соловей-разбойник»).

Сколько ему лет, наконец? Живет ли он в Париже? Как выглядит?

Всего этого точно никто не знает. Кто знает, те дали слово молчать.

А что заставляет любопытствовать? Да качество прозы.

«Малые ангелы» (2001) — первый из пятнадцати романов Володина, что переведен у нас. В невесомой по объему, но очень плотной по письму книге корчится Пятый Интернационал человечества после катастрофы. Рухнула некая Вавилонская башня Татлина. Кто уцелел — разводит под руинами костерок из щепок, держит кур в оглодках многоэтажных башен, с опаской ходит на толкучие рынки, где продаются сокровища погибшего мира — грязные обломки оргстекла, пустые зажигалки, избитые непогодой номера «Плейбоя». «Наррацы» (неологизм от «нарратива»*), судьбы уцелевших мутантов-аутистов, составили мозаику романа.

Где-то в тайге теплится нищий дом престарелых, населенный фуриями Гражданской войны и красавицами 1930-х (одна из лучших глав — бормочущий монолог о том, как энкавэдэшники брали в 1938-м писателя Артема Веселого). По равнинам опустелой Евразии носится престарелая Варвалия Лоденко с ружьем и речами об отмене долларов и новом братстве обманутых. «После появления Варвалии Лоденко все вновь были готовы по-братски прозябать — жить, не испытывая стыда, на обломках всего». Варвалия тут — последний человек идеи.

«Мне надобно сходить к наладчику слез», — говорит персонаж Володина, вяло надкусывая серое яблоко, созревшее после Апокалипсиса. Мир рухнул под тяжестью колониальной системы, Колымы, порноиндустрии и научного честолюбия физиков-ядерщиков. Новый Иерусалим в системе координат Антуана Володина не возник из пепла. Никак нет: смерть мира проста и беспощадна, как распад тканей в экзаменационном ответе студента Базарова.

И все же последним погибает тот, кто месяцами шел и полз через руины к наладчику слез, храня три серых яблока — гонорар за его услуги.

Впрочем, наладчик умер, не дождавшись клиента.

«Странное есть та форма, которую принимает красота, когда она теряет надежду», — бормочет герой. Надежду быть прочитанными на миру книги Володина явно потеряли (чай, не Бернард Вербер, с тем все в порядке). Проза высокого качества в нашем мире забилась в щель, в руины. Не совсем понятно, что рухнуло, но какой-то Апокалипсис в Евразии стрясся незамеченным.

Иногда из этих руин выпархивают мутанты. Уродцы. Аутисты.

С клювом, жабрами, чешуей и радужными перьями редкой красоты.

• Последовательное изложение событий.