Принято отмечать не только дни рождения великих людей, но и даты их смерти как дни ухода в будущее.

Не так давно, в 2007 году, было широко отмечено 100-летие Евфросинии Антоновны Керсновской. Вечера ее памяти, презентация полного издания ее книги «Сколько стоит человек» и фильма о ней прошли не только в Москве, но и в Норильске, Томске, Ессентуках и Кишиневе — местах, связанных с ее биографией. Евфросиния Керсновская провела двадцать лет в ГУЛАГе. По возвращении она написала воспоминания и создала сотни рисунков, которые воссоздают быт и неизвестные стороны советского «зазеркалья».

8 марта этого года исполнилось 15 лет со дня ее кончины.

Игорь Чапковскийнаследник авторского права на все произведения Керсновской

Вернемся на 20 лет назад, в эпоху гласности и перестройки. В 1990 году прошла первая публикация о Евфросинии Керсновской в «Огоньке». После этого она приобрела российскую и международную известность. В Ессентуки ей сразу после выхода статьи прислали удобную инвалидную коляску из Америки, тогда у нас таких не было, и она могла передвигаться. В России и Германии вскоре вышел ее альбом «Наскальная живопись». Когда она получила экземпляр этого издания, то перелистала его и прокомментировала: «Да, я написала именно так» — для нее важнее всего была правда. Поляки включили ее в список «Сто известных поляков». Французы сказали, что «это больше, чем литература», и стали готовить альбом ее рисунков с сопровождающим их текстом под названием «Невиновная ни в чем».

По ее дневникам уже вышло два полнометражных документальных фильма: «Альбом Евфросинии» (режиссер Григорий Илугдин) и «Евфросиния Керсновская. Житие» (режиссер Владимир Мелетин).

Недавно в Милане и других городах Италии широко прошла презентация ее книги, которая переведена на итальянский язык. В этой стране ее восприняли как наследницу Данте, сошедшую в Ад, вернувшуюся оттуда, описавшую и нарисовавшую все, что она увидела в ГУЛАГе. Издание пользуется у читателей большим успехом.

Итальянская пресса писала в январе этого года, что графические образы озвучивают ужас, гнев и боль, рисунки прославляют победу красоты и искусства над злом и смертью. В опаснейшей ситуации Керсновская выжила, читая вслух стихи любимых поэтов. Она не похоронила свои воспоминания под плитой молчания из страха вновь оказаться в лагере, ее иллюстрированная автобиография, возвращающая нам голоса и лица узников ГУЛАГа, написана рукой победительницы, а не жертвы…

Можно добавить, что она не жертва, но действует в память безвинных жертв. Как добрый ангел в злом месте, она крестит новорожденных в лагере, поддерживает людей, которые пали духом или физически истощены, хоронит умерших, произнося над общей могилой: «Простите меня, братья мои! Это чистая случайность, что я еще не с вами».

В начале 80-х я собирал рассказы репрессированных и познакомился с одной женщиной, сидевшей вместе Керсновской в лагере. Она дала мне адрес в Ессентуках, где после норильских лагерей и ссылки, найдя там хоть каких-то близких людей, знакомых по Норильску, жила Керсновская.

Я с детства искал ответ на вопрос, можно ли победить ГУЛАГ. И рукопись Керсновской убедительно подтвердила — можно. В начале 80-х мы с друзьями в Москве сделали четыре машинописных копии тетрадей, переплели их в шесть томов и кое-кому давали читать. На оборотах машинописных страниц Евфросиния Антоновна еще раз сделала иллюстрации. В 1988 году у нее случился инсульт, она не могла уже больше жить одна, и мы приняли ее в нашу семью. В Ессентуках с ней постоянно жила и ухаживала за ней моя дочь Даша. В это время в связи с перестройкой подпольный период закончился, и появилась возможность публикации. На мой вопрос, как надо издавать ее произведение, Евфросиния Антоновна ответила: «Как оно есть». Учитывая огромный объем этого уникального труда, ее завещание было непросто исполнить.

Такое многогранное и детальное изображение ГУЛАГа уникально и повторено быть не может. И, конечно, это яркое произведение легко вводит в тему. Поэтому и кинодокументалисты, и исследователи ГУЛАГа в своих работах, и печатные издания, дающие статьи на темы массовых политических репрессий, если нужно точно и емко показать ГУЛАГ, берут в качестве иллюстрации рисунки Керсновской.

Даже передача французского телевидения о возвращении Александра Солженицына в Россию сопровождалась показом ее рисунков, не говоря уже об их использовании в различного рода энциклопедиях об истории ХХ века, где говорится о депортациях людей в Сибирь и советских лагерях.

Публикации иногда сопровождались определенными осложнениями, а именно — при жизни автора рисунки печатались без ее ведома и согласия, а по ее смерти — без согласия правообладателя, в результате рисунки иногда оказывались в чужом для них контексте, возникали смысловые ошибки, искажения в качестве передачи ее уникального произведения. К сожалению, и «Новая газета», еще выходившая в черно-белом варианте, публиковала рисунки Керсновской без должного качества воспроизведения. (От редакции: используя новые технические возможности, публикуем рисунки в цвете.)

Мне как наследнику авторского права Керсновской приходится настаивать на уважительном отношении к ее наследию. Тут у меня не первая роль, наверное, ее ангел-хранитель, который был с ней в ссылке и лагере (как она писала, отдыхать этому ангелу-хранителю было некогда!), продолжает и дальше заботиться о судьбе произведения своей подопечной.

Ее главное произведение — 12 тетрадей, содержащих 2039 тетрадных полос, на части которых есть рисунки (их 703), уже опубликовано в России. Но Керсновская еще не вся открыта. Например, существует альбомный вариант, фактически это отдельный шедевр — альбом, написанный дочерью для матери, в котором изобразительная сторона выходит на первый план. На каждой из 680 тетрадных полос есть рисунок и расширенная подпись к нему, по форме это можно сравнить с комиксом.

Все созданное ею этим не исчерпывается. Сохранилась публицистика (обращения в газеты и журналы), иллюстрированные личные дневники «Природа и погода» 1970—1980-х годов, в которых она делала записи в рубриках «Календарь», «Погода», «Политика» («События в мире»), «Здоровье», письма к друзьям, мини-рецензии на книги и кинофильмы.

В ее архиве есть и иллюстрированные ею шахтерские конспекты курсов горных мастеров, детские книжки, нарисованные ею в норильском лагере, открытки «Цветы», живопись, графические альбомы ее путешествий «Кавказ».

Постоянно спрашивают, в чем отличие Керсновской от Шаламова и Солженицына? У нее явственно звучит нота победы над ужасающими и уничтожающими человеческое достоинство условиями. Один эстонский журналист это выразил так: «Чем больше ее читаешь, тем больше хочется жить».