Подписываю, отдаю диктофон, фотоаппарат, КПК. «Что за шуточки, — вдруг сказал сотрудник. — Куда вы спрятали мобильный телефон?.. А блокнот?..» Через несколько минут мы оказываемся в просторном колл-центре. Металлическими голосами менеджеры по взысканию долгов наговаривали в телефонные трубки заклинания: «Требуем немедленного погашения задолженности…», «В случае отказа мобильная группа прибудет на ваш домашний адрес…», «Верните деньги ради спокойствия своего и ваших близких…» «Мы не вышибаем долги, — гипнотическим тоном говорил мне неприметный сотрудник в сером костюме, — мы возвращаем деньги в экономику…» Со стен его кабинета одобряюще улыбались президент и премьер-министр в четырех фотоэкземплярах (Владимир Путин; он же на фоне триколора; Владимир Путин с Дмитрием Медведевым; Дмитрий Медведев с триколором). Чуть ниже были размещены штук 30 рамок с благодарностями от банков.

Спустя несколько месяцев (наши дни). В холле антиколлекторского агентства в центре Москвы человек пять дожидаются бесплатной консультации. На розовом диванчике печально обнимается молодая пара Джамамедовых. Белокурая девушка-парикмахер всхлипывает в плечо смуглому мужу-таксисту лет тридцати. Рядом, на столе — брошюра с длинным заголовком: «Должник, очнись! Только за 2008 год банки заработали на тебе (пени, штрафы, комиссии за просрочку платежей) 10 миллиардов рублей! Ты не преступник! Ты — золотая жила!».

На стене висит вымпел Генеральной прокуратуры. На нем так и написано: «Генеральная прокуратура. На страже произвола властей». Надо сказать, старший партнер агентства Семен Михайлов — смелый, эксцентричный человек. У него на лице так и написано… Точнее, лицо изрисовано. Двумя шрамами. В гавайской рубашке с планшетом под мышкой он появляется в холле. Увидев плачущую девушку, Михайлов присел на корточки возле дивана и неожиданно запел: «Плачет девушка в автомате, перепачкает все лицо!..»

— Джамамедовы Светлана и Рашид? Какое у вас, Света, необычное имя… Вы говорили по телефону, что некие приставы приходили к вам домой.

— Они сказали, что опишут нашу плазму! — взвыла девушка. — И продадут, если мы не погасим долг!

— Все-таки покусились на святое, мерзавцы, — задумчиво произнес Михайлов. — Еще как-нибудь угрожали? Может быть, демонстрировали паяльник, кастет, биту?

— Ну как же они могли? Они же приставы, — сказал Рашид. — Оставили повестку.

Михайлов с минуту разглядывал клочок бумаги:

— ООО «Судебный Пристав» — это даже лучше, чем паяльник… Жду в переговорной через 20 минут.

Каждый день с начала кризиса к Михайлову приходят десятки физических и мелких юридических лиц. Лица полны страха (перед коллекторами) и отчаяния (за испорченную кредитную историю). Почти у каждого — просроченный долг вместе со штрафом за сотню тысяч рублей и ставшая уже обычной причина неплатежеспособности — нет работы. Агентство Михайлова предоставляет юридическую защиту от коллекторов и снижает до возможного минимума долговое бремя. «Вы, наверное, удивитесь, но если бы Робин Гуд был жив, он пошел бы в антиколлекторы, потому что антиколлекторы — это Робин Гуды XXI века!» — поясняет эксцентричный Михайлов.

— Знаете, для чего нужен тот вымпел Генпрокуратуры? — весело спрашивает Семен. — У этого вымпела есть две цели. Первая: он дает должникам понять, что надеяться можно только на себя. И вторая: он хоть немного взывает к совести ОБЭП. Они, бывает, когда придут просто так, долго в него всматриваются и иногда сразу же уходят.

— А как обычно? — спрашиваю я.

— Обычно дают по сусалам, забирают жесткие диски, архив и только потом уходят. Видите эти шрамы? Это издержки современных Робин Гудов…

—???

— Ну если у них оплаченный заказ от коллекторов или банка, как же не дать по морде? Тут уже не до совести…

Михайлов снисходительно помолчал.

— Дорогуша, — продолжил он, — вы просто не представляете, что это за бизнес. За один день я перехожу дорогу десятку банков и коллекторских лавочек. Их единственная возможность защититься — наслать на меня ОБЭП. Других способов нет. Те, кого мы сегодня называем коллекторами, — это всякого рода ООО, занимающиеся натуральным вымогательством по поручению банков!

Михайлов описывает распространенную схему: банк N заключает договор с коллектором М на оказание услуг по взысканию просроченных долгов. В виде вознаграждения коллектор получает процент от выбитых денег. Но по Гражданскому кодексу банк не может передавать долговые дела третьей стороне без уступки права требования. То есть коллектор должен купить или получить в подарок от банка долги заемщиков и только тогда требовать их возврата. В противном случае его деятельность считается вымогательством. А кредитная организация может быть обвинена в разглашении банковской тайны.

— Есть и другая зацепка, — говорит старший партнер. — У нас почему-то считается, если ты должник, то с тобой можно обращаться как угодно, пока не вернешь деньги. Так думают даже сами должники! К моим клиентам коллекторы приходили с битами и кастетами, звонили по ночам, оскорбляли, но люди думали, что так и должно быть. Ведь виноваты они. А эти бедные простаки Джамамедовы? Даже не поняли, кто к ним пришел! Коллекторы все чаще переходят грань, но единственный в этом плюс — отделаться от них становится гораздо легче. Пришел вышибала — звони в ментовку.

— Но вы говорили, что они заодно?

— Почему заодно? — улыбнулся Михайлов. — Милиция, прокуроры, налоговики — это независимые и универсальные палачи. Когда есть повод, им не важно, кого «кошмарить», главное, чтобы люди были с деньгами. Как коллекторы. Люди они не бедные, от одной жалобы сейчас откупаются за 10 тысяч евро.

В небольшой переговорной душно. Семья Джамамедовых, успокоившись, раскладывает перед Михайловым свои бумаги.

— Если б не было лоха, жизнь коллектора плоха! — разглядывая документы, бодро говорит Михайлов. — На вашу плазму покушаются коллекторы, используя повестки судебных приставов. Можно подавать заявление в милицию.

— Я подам! — выпалил Рашид.

— Правильно. Коллекторов заберут в ментовку, проведут экспертизу и возбудят уголовное дело. А потом за 10 тысяч евро закроют дело за отсутствием состава преступления.

— Что же делать? — взмолилась Светлана.

— Ничего, после этого вышибалы к вам не подойдут. Теперь деньги. В марте 2008-го Света взяла потребительский кредит на 119 тысяч рублей. В июле была уволена из парикмахерской, из-за чего не платила по займу до декабря. Но затем ежемесячно вносила сразу по 17 тысяч, отдав в общей сложности 170. Но из-за драконовских пеней за просрочку осталась должна еще 240. Все так?

— Не совсем, — сказал Рашид и зачем-то добавил: — Только не смейтесь.

— Не буду. Не совсем — что?

— Не совсем 119. Света взяла только сто, еще 19 попросил кредитный менеджер… Ну знаете, чтоб побыстрее оформить. К тому же, как он сказал, кредит вообще могут не дать…

Михайлов обещания не сдержал:

— Лохи! — радостно вскрикнул он, но тут же продолжил спокойным тоном: — Ваш единственный шанс — судиться с банком. Почти всегда суды аннулируют пени за просрочку, и вы с банком будете в расчете. Мы представим ваши интересы в суде за 45 тысяч рублей. Но имейте в виду, что бы ни решил суд, в ближайшие пять лет ни один банк не предоставит вам кредита…

По лицам Джамамедовых пробежало легкое сомнение. Пара ушла, обещав через два часа вернуться с деньгами. Мы проводили их до выхода.

— Не придут, — сказал Михайлов. — Единицы решаются на суды, все остальные занимают у родственников, продают мебель, самое удивительное — некоторые берут новый кредит. Но никто не хочет идти против системы.