Такое ощущение, что люди, приходя во власть, автоматически становятся членами закрытого клуба естествоиспытателей над собственным народом. Проблемы, которые они там решают, весьма увлекательны. Например, что будет, если пенсионеров монетизировать? Или «замкадышам» Химкинский лес вырубить? А лишить выборов? Отменить отсрочки в армию? Запретить несогласных?
Как поведут себя? Где у них грань выживаемости?
Очень интересно.
Но все же эти опыты вторичны. И не дают ответа на главный вопрос, который ставит перед собой каждый экспериментатор: а если их все же посыпать дустом?
Или, например, диоксинами?
Ирония? Не совсем. Программа по травлению людей диоксинами уже существует. Называется она «Постановление правительства Москвы № 313-ПП «О развитии технической базы городской системы обращения с коммунальными отходами в городе Москве» от 22 апреля 2008 года. Согласно постановлению через пять лет в Москве будут реконструированы три уже существующих мусоросжигательных завода и построены еще шесть мусороперерабатывающих.
Что такое мусоросжигательный завод? Это фабрика по производству токсичных отходов. Основную массу непереработанного мусора составляют хлорсодержащие продукты, поливинилхлориды. Грубо говоря, пластик: упаковка, бутылки, изоляция. При его «термической утилизации» вырабатывается более тысячи ядовитых веществ. Самыми основными и самыми страшными из которых являются диоксины.
Что такое диоксины? Научное название — полихлорпроизводные дибензодиоксина. Их более 200. Это крайне канцерогенные яды, по своей токсичности превышающие такие боевые отравляющие вещества, как зарин и зоман, почти в тысячу раз. Смертельная доза для человека — нанограмм на килограмм веса. Практически не выводятся из организма, любое отравление ведет к дальнейшему накоплению. Разлагаются десятилетиями. Передаются по пищевой цепочке — например, от отравленной почвы в реку, оттуда в водоросли, через них к рыбе, а затем и к потребителю.
Каково влияние диоксинов на человека? Визуально воздействие (в несмертельных дозах) можно представить, если вспомнить, как выглядел Виктор Андреевич Ющенко после выборов.
Если говорить с медицинской точки зрения, то вот данные мониторинга по Европе, где проводились исследования:
Италия — у проживающих в непосредственной близости от МСЗ в шесть раз увеличена вероятность заболевания раком легких.
Великобритания — увеличение случаев рака гортани. Увеличение на 37% случаев рака печени (по результатам обследования 14 млн человек, проживающих в 7,5 км от МСЗ). Вдвое увеличена вероятность детской онкологии (по результатам исследований 70 МСЗ и 307 заводов по сжиганию медицинских отходов).
Франция — увеличение на 44% саркомы мягких тканей и на 27% случаев лимфомы.
Бельгия — снижение уровня гормонов щитовидной железы. Общее ухудшение самочувствия, аллергия, возрастание потребления лекарств.
Обобщая мировой опыт, можно выделить четыре зоны риска:
- От 300 метров до одного километра — полный запрет на строительство жилья, любых спортивных сооружений, детских площадок и зон отдыха.
- От одного до пяти километров — воздействию подвергаются все группы населения. Риск онкозаболеваний среди живущих в этой зоне увеличивается в 2 раза.
- Пять километров — в группе риска дети. Вероятность раковых заболеваний у рожденных в этой зоне возрастает в 2 раза.
- Двадцать четыре километра. Риск загрязнения диоксинами имеется даже на таком расстоянии. На протяжении длительного времени накопление происходит маленькими дозами. Подрывается иммунная система человека, возрастает риск аллергических реакций.
Проблема утилизации мусора существует во всем мире. МСЗ есть и в Лондоне, и в Вене, и в Париже. Однако во всем мире существует и четкая тенденция перехода от сжигания отходов к их переработке. Около 90 процентов мусора может быть использовано во вторичном производстве. За последние 10 лет рециркуляция возросла вдвое, с 40 процентов до 80. А оставшиеся МСЗ работают в половину мощности и постепенно выводятся из городов.
Но самое главное — даже существующие заводы жгут только отсортированный мусор. И эти ограничения ужесточаются. Никто и нигде не сжигает все скопом. Смесь пластика с батарейками и ртутными лампами делает выбросы еще более токсичными.
Что планируется у нас? Из девяти заводов три будут сжигать именно неотсортированные отходы. И эксплуатироваться на полную мощность. Для сравнения: производительность 127 французских заводов составляет 12,3 млн тонн в год. Девять московских будут сжигать 3 миллиона. Причем с учетом наших реалий можно предположить, что даже на перерабатывающих будут рециркулировать не 90 процентов, а скорее как раз 10. Поскольку сжигание почти в четыре раза выгоднее, чем переработка.
Экологи настаивают именно на этой буферной зоне — 25 километров. Не меньше. Однако в России по существующим СНиПам санитарная зона определена в 1 километр.
Более того. Правительство Москвы планирует урезать даже и ее. Насколько, пока не ясно, но если проект будет осуществлен, то, например, завод в Ясеневе будет построен в 400 метрах от жилых домов. О чем жителей уведомил и.о. заместителя префекта ЮЗАО Л.И. Новосельцев.
А на выделенные из бюджета 60 млрд в том числе уже приобретен запрещенный Еврокомиссией к эксплуатации Венский завод.
Всеми заводами, за исключением МСЗ № 3, который город выкупает у австрийской фирмы EVN, владеет ГУП «Экотехпром». Он же владеет некоторыми полигонами и сортировочными станциями. Он же занимается вывозом мусора. Его директор Александр Смирнов неустанно пропагандирует выгоды сжигания.
Напомню, что вывоз строительного мусора является одним из самых рентабельных бизнесов после непосредственно строительства.
За утилизацию мусора в Москве отвечает департамент ЖКХ и благоустройства под руководством Андрея Цыбина.
В правительстве Москвы вопрос курирует Петр Бирюков, до недавнего времени первый заместитель мэра, ныне — руководитель комплекса городского хозяйства.
Именно под руководством Петра Бирюкова была разработана городская целевая программа по обращению с коммунальными отходами, за которую Петр Павлович получил премию правительства России. Из этой программы видно, что основной упор делается именно на переработку мусора. В ней прописаны и экологические аспекты. Бирюков — противник сжигания.
Но тем не менее девять таких фабрик в Москве будут. Если отметить точки строительства на карте, то видно, что все они расположены в местах проживания людей. Если от любого провести круг радиусом 25 км, то диоксиновая зона накроет Москву и область практически по бетонке.
Производить диоксины не будут только в центре, на Кутузовском проспекте и на Рублевке. Видимо, жителям этого района генные мутации необязательны. Для всех остальных они предусмотрены.
Посмотрите еще раз на карту. Возьмите линейку. Посчитайте. Чтобы знать, какого врача вам нужно искать для ваших детей. В основном — будущих, которых вы только хотите завести.
Потому что диоксины имеют не просто мутагенный характер. Они эмбрионотоксичны. То есть вызывают генные мутации плода. В Бельгии установлена почти в полтора раза повышенная вероятность возникновения врожденных уродств.
Даже в 24-километровой зоне диоксины накапливаются в молоке кормящих матерей.
Наших детей будут просто и откровенно травить.
Надо заметить, что в этих опытах над людьми есть и положительный момент. Известно, что действие всегда вызывает противодействие, вопрос лишь в силе и продолжительности давления.
Мы все-таки не стадо оленей. По результатам эксперимента совершенно точно можно сказать одно: гражданское общество в России есть. Люди молчать перестали. Химкинский лес уже отстояли. Теперь инициативные группы по противодействию строительству МПЗ созданы в Ясеневе, в Строгине, в Зеленограде. Гигантскую работу проводит Гринпис.
Даже по существующим законам рычаги влияния на власть у нас еще остались. Конституция дает нам лазейку — референдум. Если в течение месяца будет собрано достаточное количество подписей, то решение референдума принимает силу закона и является окончательным. То есть не подлежит пересмотру.
Люди, готовые отдать свой голос в защиту своего права на здоровую жизнь, есть. На сайте Гринписа уже собрано 112 тысяч подписей, которые 5 февраля переданы в администрацию президента.
Но тут опять возникает очередное «но».
Ольга Павлова, координатор инициативной группы «Ясенево»:
— Мы могли провести отдельный референдум именно по Ясеневу. Закон города Москвы о референдумах № 11 (от 18 апреля 2007 года), статья 3, часть 1 гласила, что «местный референдум проводится на всей территории соответствующего муниципального образования». В Ясеневе проживают 75 тысяч человек. Для инициации референдума нам надо было собрать подписи 5 процентов жителей, это 3750 человек. Смешная цифра, эти подписи у нас уже были. Но 17 декабря Госдумой принят «Закон о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» (одобрен СФ 22.12.08). Теперь референдум могут инициировать только жители всего округа, ЮЗАО, это 12 муниципальных образований. В которых проживают 1 миллион 118 тысяч. Соответственно, нам надо собрать уже 55 900 подписей только для инициации. Гринпис собирал подписи с июня месяца и по всей Москве. Нам же не будет помогать никто, и после объявления референдума у нас будет всего один месяц.
Поражает скорость и тихушность изменения законодательства. Причем той его части, которая касается основополагающих «вопросов государственного значения». Кто-нибудь слышал, что за неделю до Нового года Госдума в десять раз ужесточила требования к проведению референдумов, фактически сведя их к нулю?
Химкинский лес так напугал?
Возникает вопрос: а чего б ты хотел? Мусор-то девать куда-то надо. Подмосковье и так уже загажено свалками.
Ну я бы хотел… Я бы хотел жить в столице современного государства, а не в клинике доктора Менгеле. Дышать свежим воздухом. Родить четверых детей. Здоровых. Без саркомы и генных мутаций. И чтобы они не впитывали уродство с молоком матери.
Я бы хотел, чтобы тот же Александр Смирнов купил бы квартиру в Ясеневе. В том самом доме, в 400 метрах от своего детища. Чтобы лицевые опухоли и трофические язвы были его проблемой, а не моей. И за его деньги, а не за мои. И чтобы мэрия Москвы перенесла свою резиденцию с Тверской в любую 400-метровую зону по выбору.
Или, например, чтобы все пять заводов были построены на Рублево-Успенском шоссе, а не у меня под окном. Раз уж они так безопасны.
Но если отставить в сторону лирику, то я бы хотел, чтобы вы просто зашли на два сайта — www.greenpeace.org/russia/ru/ и www.svalke.net, и узнали, как и когда оставить свою подпись. Это займет 10 минут.
Голосуйте. Выбор пока есть.
Комментарий
Заместитель руководителя Росприроднадзора Олег Митволь:
— Олег Львович, кто главный виновник торжества?
— Конкретно по именам лоббистов назвать не готов. Знаю, что Венский завод куплен через польскую фирму. Дело в том, что этот бизнес очень выгоден. Это 1 тысяча 900 рублей за тонну. При утилизации мусора это будет 500 рублей за тонну — вчетверо дешевле. Каждый москвич в своем счете за квартиру ежемесячно оплачивает графу «Вывоз мусора». Теперь на эти деньги нас с вами будут травить. Москвич сам будет платить за то, что ему под окном будут вырабатывать диоксины, чтобы его побыстрее убивали. А кто-то получит деньги. Только графа называется «Вывоз» а не «Сжигание во дворе».
— Законодательно этот вопрос как-то регулируется?
— Нет. Никак не регулируется… Можно строить что угодно и где угодно.
— Как вы считаете, референдум эту проблему решит?
— Год только начался, пока ведем переговоры, сам референдум думаем провести ближе к лету. Уверен, что подписи соберем… Но я надеюсь, что решение будет до референдума, как это было в Химках, где цель достигнута одной только подачей заявки. С Юрием Михайловичем мы тему МСЗ обсуждали, он неоднократно показывал свою заинтересованность в экологических проблемах. Серьезные подвижки уже пошли по реагентам, решения, которые принял мэр, должны резко сократить их использование… Строительство пока не идет, идут проектные работы. Проблема тут в том, что Москва и область — это разные субъекты. Почему это сжигание происходит? Потому что полигоны, где мусор можно перерабатывать, находятся за пределами МКАД, в другом субъекте. А другой субъект, не знаю, специально или не специально, тормозит проблему.
— Но Подмосковье тоже довольно плотно заселено. Что вообще делать с мусором? Есть какая-то другая концепция?
— Конечно. Перерабатывать, причем не в Москве, а на промплощадках в области. Такие места еще есть. Те же свалки — в Подмосковье просто горнолыжные склоны мусора. Он разлагается, уходит в реки, в почву. Оставлять эту мину нашим детям тоже неправильно. На этих полигонах можно ставить производства по сортировке, которые начали бы разбирать и их. В чем разница между сжиганием и переработкой? Извлекается весь пластик, из которого делается крошка, она идет на производство новых бутылок. Дальше отходы поливинилхлорида идут в дорожное строительство, в асфальт. Существуют сотни технологий, которые из 100 килограммов мусора на выходе оставят только 5. И то их не обязательно сжигать. Есть технологии по долгосрочному хранению. Это даст дополнительные мощности и дополнительные площади. В Кожухове — ну катастрофа же. Радиомусоросжигающий завод, две свалки, завод по утилизации медицинских веществ, всякие инфекционные матрасы сжигают. Люди, которые там живут, они что, подопытные кролики? А там предлагается еще один или два завода построить. Ну что, людей тогда выселять, как из Семипалатинска, что ли?
Справка «Новой»
Реконструкции подлежат МСЗ № 2 (СВАО, Алтуфьевское ш., вл. 33а) и МСЗ № 4 (ВАО, Руднево, Проектируемый пр., 579).
Будут построены: мусороперерабатывающий завод № 1 (САО, Коровино, ул. Вагоноремонтная, вл. 25), МПЗ в ЮВАО (подбор земельного участка), МПЗ на Трикотажной (СЗАО, Строительный пр.), МПЗ в Очакове (ЗАО, ул. Рябиновая, вл. 28а), МПЗ в Ясеневе, МПЗ в Зеленограде (Малино, Проектируемый пр., 710).
Также МСЗ планируется построить в Новосибирске, Нижнем Новгороде, Челябинске, Якутске.
Вопросы от редакции
— Почему урезана буферная зона?
— Кто отвечает за строительство МСЗ — поименно?
— Кто будет подрядчиком строительства?
P.S. Выражаем благодарность за помощь в подготовке материала Гринпис России и лично Алексею Киселеву и Вере Бакашовой. А также координатору инициативной группы «Ясенево» Ольге Павловой.
P.P.S. Получить комментарий от Петра Бирюкова, Андрея Цыбина или Александра Смирнова газете пока не удалось. Надеемся, что после публикации разъяснения последуют.
