Вице-президент сети московских казино Макар Головин запивает чаем две таблетки цитрамона. Полдень, 8 января. Кроме нас в ресторане еще пара человек. В зале по соседству бородатый мужчина с сигарой одиноко играет в рулетку и ставит на красное. Ставка проигрывает, мужчина, испепеляюще вглядываясь в крупье, пускает ему в лицо кольца дыма. По безлюдным залам казино негромко проносится джаз.

— А представьте, какая сейчас головная боль у наших государственных руководителей, — вдруг говорит Головин, убирая таблетки в карман. — У тех самых борцов за здоровье нации, которые загубили игорный бизнес своим законом. А?! Цитрамончик тут никакой им не поможет. Около 400 тысяч человек заняты в нашей отрасли, а через полгода — в самый разгар кризиса — все они пополнят армию безработных. Это сто процентов. И вот интересно сейчас заглянуть в модные очки вашего миллиардера Лебедева*. Они до сих пор выражают оптимизм по поводу запрета на игорную деятельность? Нет, конечно. Они, эти его глаза, я уверен, мечутся сейчас по орбитам и не знают, как смотреть в лица четырем сотням тысяч потенциальных безработных.

Вице-президент, наморщившись, заглянул в меню. Бородатый мужчина с сигарой снова поставил на красное. И опять проиграл. «Буду омлет с грибами и ветчиной, а вы что хотите», — Головин подвинул ко мне меню.

— Но подождите, — говорю. — А игорные зоны? Вы разве не переезжаете 1 июля туда?

Головин вдруг громко расхохотался, но тут же замолк, схватившись ладонью за лоб.

— Не шутите так, я сегодня нездоров, — говорит. — Ни в одной из четырех определенных законом зон до сих пор нет никакой инфраструктуры. Под Азовом, например, построена вообще только одна электроподстанция. Три другие зоны — просто мифические объекты без света, воды и дорог. Куда там переезжать?! Никто никуда переезжать не будет. Это было очевидно, как лысина Путина, еще два года назад, сейчас — тем более. — Щетинистое, слегка истощенное лицо вице-президента посмотрело на меню. — Выбрали что-нибудь? Тут очень хорошая и недорогая кухня. Рекомендую «Цезарь» с курицей. Всего 80 рублей. Или вот эспрессо за 9, — Головин снова залистал меню. — Отбивная, 75… Гости удивляются: почему так дешево? А ничего удивительного: пришел, проиграл состояние — так хоть в ресторане бесплатно поешь! Мы ведь тоже люди: легких денег нам не жалко.

Головин, наверное, тоже не шутил. Несмотря на скорое закрытие и бушующий кризис, его сеть работает в обычном режиме. Посещаемость казино, говорил вице-президент, упала всего процентов на 10. («Управленцы среднего звена, банковские топы — такие теперь экономят».) Хотя заметно снизился оборот слот-залов, куда ходят игроки попроще. Но в целом отрасль выглядит стабильно. «Люди продолжают играть, и это некий индикатор лишних денег в стране. Пузырей, которые кризис в отличие от нас не в состоянии переварить». На переваренные средства в казино Головина открыли недавно даже горячую линию для «азартозависимых лиц». («Звонят человек тридцать в месяц. Половина из них жены, требуют вернуть проигранное».)

— Мы на самом деле все еще надеемся, что правительство одумается, — рассказывал Головин. — Они ведь там не совсем идиоты. Отрасль ежегодно приносит в бюджет 30 миллиардов рублей. Когда принимали закон о зонировании, тогда нефть стоила под 100 долларов — это, конечно, были копейки. Сегодня это уже деньги. И потом, мы даем сотни тысяч рабочих мест. Я не преувеличиваю: повара, парковщики, крупье, официанты, музыканты. Мы, конечно, не рассчитываем на отмену закона. Речь хотя бы о его отсрочке и корректировке. Мы в ближайшее время снова хотим поднять этот вопрос.

— А если вас не услышат? — спросил я. У нашего столика уже возник официант с омлетом и «Цезарем». Вице-президент накинул на грудь большую салфетку с рисунком джокера и облизнулся.

— Им же хуже, — говорит. — Игорный бизнес тогда переберется за границу. Нам терять уже особо нечего, мы открыли несколько заведений в СНГ, Восточной Европе и продолжим экспансию. Да, там существенно выше налоги, менее азартное население, но есть хотя бы база. А в наших зонах ее не будет еще лет пять. Ну хорошо, построю я на Алтае казино, и кто туда поедет?

— Наверное, состоятельные люди? — предположил я.

— В это, мне кажется, даже Лебедев не верит. — Головин отправил в рот кусок омлета. — Хотя кто его знает… злобного романтика…

— Да что вы к нему прицепились! — зачем-то защитил я нашего акционера.

Вице-президент вдруг отставил недоеденный омлет и мрачно посмотрел на меня: «Видите вон ту занавеску? — В дальнем углу игрового зала, куда показал Головин, стояли два лба в костюмах. — За ней резервный проход в закрытый VIP-зал. Отдельный ресторан, обслуга, парковка — что-то вроде казино внутри казино. Так вот, состоятельные люди играют там, а здесь вы видите мелочь… Этот с бородой даже представить не может, какие там ставки. Его туда не пустят и за миллион». Мы оба взглянули на мужчину с сигарой, он все так же ставил на красное. Я спросил Головина, кто эти люди.

— Имен назвать не могу, — загадочно сказал он. — Крупные бизнесмены, высокопоставленные чиновники, депутаты. Многие из них публично поддержали закон о запрете на игорную деятельность. Но я бы не назвал это лицемерием. Им просто плевать. Я спросил недавно одного: «А что вы будете делать, когда закроются казино?» «Да что вы все про свое казино, — говорит. — Кризис в стране, о простом человеке лучше бы подумали!» И действительно, не станет казино, они соберутся в каком-нибудь особняке за городом и организуют там подпольный клуб. С одной только оговоркой: все их гигантские деньги пойдут мимо государства. И Алтай здесь вообще ни при чем.

Вице-президент тоскливо улыбнулся. Мы расплатились по счету (135 руб.) и через игровой зал двинулись к выходу. «А не хотите рискнуть? — спросил перед дверью Головин. — Будет розыгрыш 2-комнатной квартиры!»

— Мне бы, — говорю, — за съемную как-нибудь расплатиться.

— И мне вот тоже играть нельзя, — тихо сказал вице-президент. — Влез в ипотеку. Зависимость такая, знаете… Похлеще казино будет.

*Акционер «Новой газеты», инициатор законов, запрещающих игорный бизнес.