СюжетыОбщество

Юрий Михайлик

«На широтах сумы и тюрьмы»

Этот материал вышел в номере Цветной выпуск от 26.12.2008 №50
Читать
Начинаем публиковать «действующих» поэтов, живущих в одно время с нами. Как известных, так и малоизвестных. Продолжим в новом году. Вопрос чистоты звучанья «Талант — единственная новость, которая всегда нова» (Пастернак). Это достаточный...

Начинаем публиковать «действующих» поэтов, живущих в одно время с нами. Как известных, так и малоизвестных. Продолжим в новом году.

Вопрос чистоты звучанья

«Талант — единственная новость, которая всегда нова» (Пастернак). Это достаточный информационный повод для публикации стихов Юрия Михайлика.

К своему стыду, до выхода его тоненькой книжки в библиотечке «Огонька» я этого поэта не знал. Тому есть и объективные причины — уже многолетняя камерность поэтических публикаций, если вообще не ссылка поэзии на периферию общественного внимания; и субъективные — Михайлик родился и жил в Одессе (был и моряком, и геологом), потом эмигрировал в Австралию, а писательские связи и с Украиной-то подорваны, что уж говорить о Зеленом континенте.

При этом голос Михайлика не назовешь тихим — если б хотела (или умела?), Россия должна была его услышать. Вот, например, строчки из стихотворения о нашем 93-м годе:

…И еще докажут эрудитыто, что победившие бандитылучше побежденных во сто крат.Или такая почти частушка:Ночь. Налет. Собаки лают. Весь народ добра желает. Где б ни начался погром — это лезут за добром.

Но, пожалуй, главное достоинство поэтического голоса Михайлика все же не в силе звука, а в чистоте. Это нынче достоинство редкое, сплошь и рядом подменяемое словесной эквилибристикой, эпатажем, подражанием чужой «модной» (чаще всего «бродской») интонации. Между тем, как пишет сам Михайлик:

Вопрос чистоты звучанья особо важен, когдав пассажирские помещенья начинает поступать вода.

А она явно начинает поступать. И никому из пассажиров земного корабля сухими из воды, кажется, уже не выйти. И дело тут не только в мировом финансовом кризисе. Михайлик понимает это именно так:

Прости нас, Господи. А миловать нас не надо.Все с нами правильно. Все будет нам поделом.

Но как писал другой малоизвестный России поэт Александр Аронов: «В предложенье: «Я пишу, что плохо…»,/Главный член не «плохо», а «пишу»; и дальше: «Потому-то каждое творенье/Есть хвала порядку на Земле». И потому даже от горьких стихов Михайлика остается радостное чувство — открытия настоящего поэта. Удивительно, что лично для меня это открытие произошло накануне его 70-летия (в 2009 году).

Олег Хлебников

***Нам досталась такая страна,Что она и беда, и вина — Лет по триста любым разговорам.Да и птице, видать, не впервой Убеждать вологодский конвой — Я не мельник, я ворон…

Эту землю, как Книгу из книг,Сочинял не монах, но ледник,Русла завтрашних рек нацарапав,Валунами утыкав грядуВдоль пути в Золотую ОрдуОт Хвалынска и вниз, на Саратов.

На широтах сумы и тюрьмыГосударство страшнее зимы,Все декабрьские бунты — гусарство.Но как дунет пурга по земле — Эти несколько дней в февралеПострашней государства.

Нам досталась такая страна,Где наивно рассчитывать наПравоту и рассудок.С ней легко голодать-холодать,Но когда низойдет благодать,С ней не выжить и суток.

Соплеменник, изменник, беглец,Ты не мельник, и я не кузнец,Что ж нам снятся под пальмами югаТьма да вьюга, да снежный завал,Что мороз намолол и сковалБлиз полярного круга.93-й годПерспективы русского верлибра,видимо, зависят от калибрапушек на московских мостовых.Батареи на прямой наводке,в сущности, работают на водке,что само собой рифмует стих.Артналет — дискуссия по-русски.Требованье также и закускигубит государственный бюджет.Любопытствуя, глазеет масса.Путь фугаса, как полет Пегаса,короток. Разрыв — и ваших нет.Ваших нет. И наших. Очевидцытак и не смогли договоритьсяо числе погибших. Этот спорследует считать весьма серьезным,коль, начавшись при Иване Грозном,он не прерывался до сих пор.Кстати, и о рифме — эти узынемцы (а затем уже французы)при царе-антихристе Петренам преподнесли. Боян бо вещийзнать не знал о выдумке зловещей,растекаясь мыслью по заре.Танки бьют. И снайперы стреляют.Чуть в сторонке граждане гуляют.Чья берет — никто не разберет.Но процесс, как сказано когда-то,много интересней результата,результат известен наперед.Как обычно в сложные моменты,гаубица в виде аргументапредпочтительней, чем автомат.И еще докажут эрудитыто, что победившие бандитылучше побежденных во сто крат.Все давно срифмовано втугую,строчка за собой ведет другую,юшка и краюшка — пополам — неизбежно вписывают дракув строгий контур плаца и барака — вышки, словно рифмы, по углам.Если же процесс стихосложеньямыслить как движенье напряженья,то энергетический объем,посланный толчком воображенья,тоже вызывает пораженье,поражая, так сказать, живьем.Вечереет. Тучки кучевые.Молнии летают шаровые.Воют волки. Снег валит в глуши,примиряя моды на свободыи с натурой в качестве природы,и с натурой в качестве души.И к утру порядок образцовыйна Сенатской, или на Дворцовой,иль на Пресне… Гильзы сметены.Солнце. Речка. Водка вся допита.Ветерок. Убитые убиты.Главное, чтоб не было войны.

***В Гамале все погибли, кроме двух сестер Филиппа.Во время тройной зачистки их не смогли найти.Гамала относилась к городам крепостного типа — осаждающим трудно ворваться, осажденным нельзя уйти.С трех сторон — высокие стены, а с четвертой — гребень обрыва,нависший над черной прорвой, куда страшно даже смотреть.Около пяти тысяч жителей (пока еще были живы)бросились в эту пропасть, предпочитая легкую смерть.С ними были деньги и вещи. Довольно странный обычай…Спускаться туда трудно, выбираться еще трудней.Но кое-кто из солдатиков все же вернулся с добычей,и некоторые предметы сохранились до наших дней.Хронист, описавший все это, был горек, сух и спокоен.Он пришел туда с победителями, в одних цепях, налегке.До того как попасть в плен, он был храбрый и стойкий воини командовал гарнизоном в небольшом городке.Потом их загнали в пещеры и обложили туго,и когда между смертью и рабством им пришлось выбирать,они после долгих споров поклялись, что убьют друг друга.Он остался последним. И не стал умирать.Он писал превосходные книги, он улыбался славе,его любили красавицы — у него удалась судьба.В наши дни он известен нам как Иосиф Флавий.Флавий — это имя хозяина. А Иосиф — имя раба.Мы обязаны памятью предателям и мародерам.Мы обязаны сладостью горьким всходам земли.Мы обязаны жизнью двум девочкам — тем, которымудалось спрятаться так, что их не нашли.

***Всемогущ, вездесущ и всеведущ,он ушедшим по снежному следудал надежду, а силы не дал.И всходило над тундрой светилои рассеянным оком следило — это он в микроскоп наблюдал.

Подходил стариковской походкой,протирал свою линзу бархоткой,потому что мутнело стекло.Там, внизу, забеленные снегом,эти рты, обращенные к небу,все еще выдыхали тепло.Памяти Ксаны Добролюбской

Назад, во времена, когда она, грассируя,кричит тебе: привет! — распахивая дверьи возникая в ней — не то чтобы красивая — сияющая вся, как некому теперь.

Там, за ее спиной, слоистый дым нетающий,лабораторный спирт, разбавленный на треть,странноприимный дом, прибежище, пристанище,как некуда потом, как некуда и впредь.

Там, за ее спиной, пророчащих и спорящих,хохочущих в дыму, в единственному домуслетевшихся на свет полуночное сборище,как больше никогда, как больше ни к кому.

Останется лишь то, что навсегда отнимется,не сбудется лишь то, что всем нам поделом.Ей умирать одной — она была любимицей.Ей замерзать во тьме — она была теплом.

Никто не знает дня, покуда счетчик щелкает,но если вправду есть дверь, за которой свет, — там девочка стоит с мальчишескою челкоюи, рассыпая «р», кричит тебе: привет!

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow