Сообщение о том, что икона Святой Троицы Рублева будет «временно передана для поклонения верующих из Третьяковской галереи в Троице-Сергиеву лавру», поступило в сентябре, после встречи министра культуры Александра Авдеева с Патриархом Руси Алексием II. Так что ничто, кроме обсуждения «технических нюансов», не должно было помешать путешествию «Троицы» на праздник Святой Троицы в Троице-Сергиеву лавру в июне 2009 года. Однако чем ближе стала необходимость «отпустить» икону по просьбе Святейшего Патриарха, тем больше сопротивления это встречало в среде искусствоведов и реставраторов.

19 ноября сотрудник Государственной Третьяковской галереи (ГТГ), старший научный сотрудник Отдела древнерусского искусства Левон Нерсесян обнародовал в своем блоге призыв воспрепятствовать вывозу иконы за стены музея. Это сообщение стало одним из самых обсуждаемых в блогах в последние дни.

Состояние иконы Святой Троицы руководство галереи озвучивает как «стабильное», но это означает лишь, что в данный момент оно не изменяется, и любые воздействия, которых вряд ли удастся избежать при перевозке, могут эту «стабильность» нарушить.

Несмотря на то, что 17 ноября большинство участников расширенного реставрационного совета в Третьяковке, на котором были руководители ГТГ, Русского музея, Центрального музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева, высказывались «против», возможность «за» все-таки «продолжает разрабатываться». Дано техническое задание заводу «Полиметалл» для создания специальной «капсулы»; обсуждается, каким транспортом можно везти икону; а реставраторам дана «задача» найти способ укрепить икону внутри «капсулы».

Дипломатические колебания между «да» и «нет» со стороны руководства ГТГ поставили старшего научного сотрудника Отдела древнерусского искусства Левона Нерсесяна перед необходимостью высказаться публично, что он и сделал в своем ЖЖ под ником corso.

Его эмоциональный текст (http://users.livejournal.com/corso/135956.html) вызвал бурю эмоций в блогосфере.

«Моя задача состоит в том, чтобы это произведение сохранить единственным путем — оставить там, где оно находится», — сказал Левон Нерсесян в интервью «Свободному пространству».

В то, что перевозка иконы пройдет без последствий, он не верит: «Даже если эта хваленая «капсула» идеальна, все равно «Троицу» везти не надо, это риск. Проблема в том, что икону нельзя зафиксировать внутри «капсулы» и, возможно, придется перевозить вне ее (а закрывать уже в лавре) — при том климате, который будет на тот момент, а это может быть далеко не искомые 18 градусов при влажности 60%».

Нерсесян считает, что про все древние иконы, встань вопрос об их выводе за пределы музея с его условиями контроля и хранения, нужно отвечать «нет», потому что «все они более или менее несчастны» — то есть для таких испытаний ветхи.

Тем временем дискуссия начала уходить в область такой «священной коровы» нашего общественного сознания, как чувства верующих.

Веру каждый воспринимает по-своему. В самой ГТГ весомая часть сотрудников верующие люди, и для них тоже, с одной стороны, «Троица» — «намоленная святыня», с другой — бесценная шестисотлетняя икона.

Как говорит тот же Нерсесян, «нужно искать компромисс, но при этом следует воспитывать людей», имея в виду, что представление многих православных о молитве сродни суевериям. То есть тот аргумент, что икона должна находиться в храме, а не в музее, потому что ей в музее невозможно молиться, с его точки зрения — нонсенс.

К тому же раз в год, как раз на Троицу, рублевскую «Троицу» выносят по специальному переходу (не выходя на улицу) в храм Святителя Николая в Толмачах при Третьяковской галере. Кстати, там же находится подлинник Владимирской иконы, она содержится в специальной сберегающей «капсуле». Входя в этот храм, принято сдавать вещи в гардероб, чтобы не вносить изменения в климат храма-музея.

В интервью радио «Радонеж» настоятель этого храма и по совместительству сотрудник Третьяковской галереи отец Николай Соколов, безотносительно «Троицы», высказал свое мнение о тех противоречиях, которые возникают в идеологической плоскости. Его точка зрения, одновременно духовного лица и сотрудника Третьяковки, объективна: «…процедуры передачи музеем своих коллекций храму — не существует. Мы имеем примеры западных храмов-музеев… Но у нас вот эта драматическая ситуация превращения храма в музей прошла в 20-е годы через кровь, через смерть, через страдания… И конфликт между музеем и храмом, между директором музея и священнослужителем — отзвук тех событий».

Хотя, как пишет corso, развивая тему, «именно историки, музейщики и реставраторы спасали — и то, что собирались уничтожить большевики, и то, что было выброшено на помойку невежественными церковниками, еще до 1917 года… Кстати, процедура выдачи «Троицы» была абсолютно легитимна и произошла задолго до массовой экспроприации церковных ценностей — лаврское начальство передало ее реставраторам, а взамен получило копию, выполненную «мерой и подобием», которая находится в Троицком соборе до настоящего времени».