В так называемую буферную зону, примыкающую непосредственно к Южной Осетии и находившуюся под контролем российских войск с 9 августа по 9 октября, попали город Гори и села Горийского, Карельского и Ахалгорского районов.

Работать журналистам и экспертам в этом регионе по-прежнему сложно и опасно. Сотрудники правозащитного центра «Мемориал» одни из немногих занимаются постоянным мониторингом в зоне российско-грузинского конфликта. Совсем недавно они вернулись из почти двухнедельной поездки по граничащим с Южной Осетией грузинским районам. Информация правозащитников свидетельствует о тяжелой гуманитарной ситуации в бывшей «буферной зоне». Даже после отхода 58-й армии на территорию непосредственно Южной Осетии в грузинских селах продолжаются мародерство, захват заложников, поджоги домов, перестрелки. Из Ахалгорского района по причине размещения усиленного контингента российских войск идет массовый исход беженцев.

Специально для «Новой газеты» ситуацию комментирует председатель совета ПЦ «Мемориал» Олег ОРЛОВ.

Эвакуация

— Олег Петрович, известно, что накануне войны жители Цхинвали были вывезены в Россию. Была ли организована эвакуация жителей из так называемых анклавных грузинских сел на территории Южной Осетии?

— Насколько я знаю, организованно вывозили только одну категорию осетинских беженцев — детей. В автобусах, под охраной госорганов Южной Осетии. С первых чисел августа события развивались по нарастающей к масштабному военному конфликту. У нас есть списки осетин, раненных и погибших до 7 августа. Но и грузинские беженцы из сел Кехви и Тамарашени рассказывали, что в ночь с 6 на 7-е они уже не рисковали спать в своих домах, прятались от обстрелов по подвалам, среди них также были раненные.

Готовилась ли администрация Дмитрия Санакоева, которой подчинялись «анклавные» села, к организованной эвакуации людей? В селе Авневи оставшиеся жители рассказывали, что их заранее предупреждали: надо уходить. Опрошенные в Тбилиси бывшие жители сел Кехви, Тамарашени, Курта, напротив, говорили, что до них такие призывы покинуть села не доходили. И хотя к 8 августа многие жители этих сел выехали, спасаясь от усиливавшихся обстрелов, там оставались люди. В итоге с началом широкомасштабных боевых действий они попали под бомбежки и артиллерийские удары. Так, в селе Курта при взрыве бомбы или снаряда во дворе церкви погибли до десяти человек.

9—10 августа, когда российские войска и югоосетинские вооруженные формирования вошли в эти села, начались грабежи и поджоги. Многих из оставшихся в селах людей захватывали в заложники. К концу августа села Кехви, Курта, Ачабети, Тамарашени, Эредви, Ванати, Авневи, Нули были практически уничтожены.

Мы говорили с молодым человеком, работником санакоевской администрации. Он c 4 августа находился в отпуске и жил в доме своей матери в Тамарашени. Отсюда они и попали в заложники. Если бы власти достаточно широко извещали о необходимости эвакуироваться, то уж молодой человек, тем более сотрудник администрации Дмитрия Санакоева, знал бы об этом.

Этот молодой человек вместе со своей престарелой матерью попал в печально знаменитый ИВС (изолятор временного содержания) в Цхинвали. Свои документы он ухитрился выбросить и назвался девичьей фамилией матери, что, возможно, спасло ему жизнь. Югоосетинские силовики так и не узнали, что захватили сотрудника протбилисской администрации. Но все равно его били, в частности, он утверждает, что удар ногой в лицо ему нанес лично глава МВД Осетии. В результате после освобождения был вынужден лежать в больнице, предстоит операция. Его престарелую мать тоже содержали в ИВС. К пожилым заложникам относились лучше, чем к остальным. Стариков не заставляли убирать разложившиеся трупы грузинских военных с цхинвальских улиц.

— В опубликованных Грузией списках погибших довольно много жителей непосредственно грузинских населенных пунктов, которые попали в «буферную зону». Как обстояли дела с эвакуацией в этих районах?

— Люди вообще не знали о том, что надо эвакуироваться, хотя, как мы знаем из неофициальных источников, некоторые госструктуры в Гори начали готовиться к эвакуации даже не 8-го, а еще 6 августа. Главная претензия жителей «буферной зоны» к властям Грузии — НЕ ПРЕДУПРЕДИЛИ. О том, что за грузинскими военными идут русские и осетины, люди часто узнавали в самый последний момент от отступающих грузинских солдат.

Именно поэтому немало мирных грузинских жителей попали под обстрелы. Широко известно, что от бомбардировок и артобстрелов Гори 9 и 12 августа погибли 39 мирных жителей, их дома стояли поблизости от грузинской военной базы. Но огонь велся и по селам Горийского района. Так, например, в селе Тквиави в результате ракетного удара 11 августа был полностью разрушен целый квартал — 13 домов, еще 4 дома были серьезно повреждены. В селе Карби в результате ракетных ударов (предположительно реактивной системы залпового огня «Смерч») 8 августа были разрушены как минимум 6 домов, погибли 8 мирных жителей, в основном пожилые люди, среди них две женщины.

Очевидно, что обстрелы и бомбардировки этих сел до 12 августа вели российские военные. То обстоятельство, что через них грузинские войска 7 августа выдвигались к Южной Осетии, а 12 августа отступали оттуда, не оправдывает неизбирательное ведение огня по жилым домам.

Мародерство

— Ответственность за многочисленные преступления, совершенные в населенных пунктах «буферной зоны», ложится не только на конкретных преступников и власти Южной Осетии, но прежде всего на командование Российской армии.

Российские военнослужащие, вошедшие в грузинские села на территории Южной Осетии, в Горийский и Карельский районы, не обеспечили безопасность населения на занятой и контролируемой ими территории. В грузинских селах Южной Осетии вооруженные люди на глазах у российских военных грабили и уничтожали дома, захватывали в заложники остававшихся там мирных жителей. В первые дни после входа в Горийский район Российская армия практически не контролировала ситуацию. В селах «буферной зоны» грабители нередко беспрепятственно проезжали через российские блокпосты на угнанных машинах, с награбленными вещами и заложниками.

Иногда российские военные все-таки защищали местных жителей. Так, в селе Мегврекиси российские военные начали патрулировать улицы — но лишь после того, как грабители зарубили местную жительницу. В селах, расположенных по направлению от Цхинвали к Вариани, российским военным удалось несколько снизить уровень преступлений по сравнению с другими селами «буферной зоны». Но эти меры были запоздалыми и эпизодическими.

15 августа в селе Земо-Никози прошла встреча патриарха Грузии Илии II и митрополита Цхинвальского и Никозийского архиепископа Исаи с представителями Министерства обороны РФ, в том числе генерал-майором Вячеславом Борисовым. Говорили о необходимости обеспечить безопасность местного населения и защитить имущество мирных граждан. Российские представители обещали, что войска будут применять к грабителям и мародерам жесткие меры. На следующий день владыка Исая снова встречался с российскими военными. Речь шла о том же. Военные опять обещали предпринять жесткие меры. Но когда в тот же день грабители стали угонять скот из села Земо-Никози, священнослужителю стоило немалых усилий заставить российских военных, стоявших на посту в селе, предпринять хоть какие-то, пусть не «самые жесткие», меры и остановить угон скота.

Именно из-за бездействия российских военных было практически уничтожено село Эргнети — из 150 домов сожжены около 90%. Не в результате боя. На стенах домов нет следов от пуль или осколков, нет и воронок от снарядов. Вся картина свидетельствует о том, что дома были преднамеренно сожжены.

Во многих селах (Земо и Квемо-Никози, Каралети, Кицниси, Тквиави, Карби, Кошки, Тирдзниси, Земо-Хвити и др.) сожженных домов меньше. В Тирдзниси из 650 домов сожжены 15, в Тквиави из 850 — 37 домов. Однако при этом практически все дома были ограблены. Грабили как члены югоосетинских вооруженных формирований, так и явно гражданские лица, идущие вслед за ними. Рассказывали, что среди мародеров были даже женщины.

Если хозяева, остававшиеся в некоторых домах, пытались протестовать или просто не выполняли распоряжения грабителей (например, отдать спрятанные деньги), их нередко убивали. В Тквиави грабители убили десятерых мужчин, пятеро из которых были преклонного возраста. В Тирдзниси убили двух стариков и немую женщину. В Эргнети убили пятерых местных жителей, в Каралети — двоих, в Мегврекиси зарубили топором семидесятилетнюю женщину. Можно приводить примеры и далее.

— Почему с мародерами не удается справиться до сих пор?

— После вывода 8—9 октября 2008 года российских войск с территории т.н. буферной зоны функции контроля за безопасностью в этом регионе перешли к грузинской полиции и военным наблюдателям Евросоюза. После этого началось активное возвращение в свои дома жителей сел «буферной зоны», бежавших во время вооруженного конфликта. К концу октября большинство жителей вернулись в села, расположенные в окрестностях города Гори.

Однако в села, граничащие с Южной Осетией, люди возвращаться боятся. Эти села остаются зоной повышенной опасности. Здесь продолжаются мародерство, захваты заложников, поджоги домов. Бандиты, приходящие из Южной Осетии, угрожают местным жителям.

Вообще административная граница с Осетией значительно более плотно контролируется хорошо вооруженными (в том числе и бронетехникой) совместными российско-осетинскими постами, и в гораздо меньшей степени грузинскими полицейскими. Грузинская сторона, по-моему, сознательно не хотела усиливать свое присутствие в «буферной зоне», опасаясь провокаций и стрельбы. Как нам сообщали, грузинским полицейским отдан приказ действовать очень осторожно. Я понимаю мотивы такого поведения, но могу также сказать, что действия грузинской стороны совершенно неэффективны для защиты гражданского населения.

Так, 17 октября в контролируемом грузинской стороной селе Кошки мы видели, как машины с осетинскими номерами стояли возле разоренных грузинских домов, а из здания частично сожженной школы выносили вещи. По словам очевидцев — местных жителей и журналистов, 16 октября в примыкающем к селу Кошки селе Дисеви, контролируемом осетинской стороной, были сожжены несколько домов, покинутых грузинами, а пришедших на свои участки для сбора урожая грузин просто выгнали. При этом грузинская полиция и совместные российско-осетинские посты, мимо которых просто нельзя проехать незамеченными, даже не попытались вмешаться в ситуацию.

Напряженной также оставалась ситуация в селах Никози и Земо-Хвити, где на середину октября стрельба была слышна не только ночью, но и днем. Из села Земо-Хвити 15 октября угнали большое стадо скота, похитили пастухов, хозяина стада и его машину. Людей затем отпустили, а за машину и скот потребовали выкуп.

Надо особо отметить, что мы практически не зафиксировали обвинения в мародерстве в адрес российских военных. Впрочем, нам известен один случай, когда российских военных прямо обвиняют в вывозе оборудования консервного завода, на территории которого они стояли. Также известно, что у блокпоста рядом с селом Вариани российские военные 12 августа дважды обстреляли машины с гражданскими лицами, в результате чего погибли три человека.

Заложники

— К сожалению, усугублению этой проблемы также сильно способствовало попустительство российских военных преступным действиям со стороны как югоосетинских формирований, так и просто бандитов. Например, в расположенном на запад от Горийского района Карельском районе (граничащем с Южной Осетией) не было ни боев, ни обстрелов, ни бомбежек. Югоосетинские формирования не заходили сюда. Российские войска не входили в большинство населенных пунктов этого района. Однако он тоже попал в так называемую буферную зону. В райцентре Карели и селе Агара были установлены блокпосты. Здесь расположились подразделения российских войск.

Однако 13, 14 августа, а затем и в последующие дни в некоторые села Карельского района беспрепятственно заходили со стороны Южной Осетии группы вооруженных грабителей. Например, в небольшом селе Гогети (40 домов) они сожгли шесть домов, около 15 ограбили. Из села бандиты увели в заложники мирных жителей, включая и женщин. Большинство заложников использовали в качестве гарантии беспрепятственного возвращения на территорию Южной Осетии, после чего их освободили. Однако за освобождение одного человека бандиты потребовали выкуп у родственников.

По-видимому, та же банда угнала из другого, значительно большего села Пца около ста голов крупного рогатого скота, захватив при этом в качестве заложников двух пастухов. И опять же за возвращение людей и половины угнанного скота бандиты потребовали выкуп. Жители обратились за помощью к российским военным, стоявшим в селе Агара. Просьба была проигнорирована. Село было вынуждено собирать деньги и платить. Только тогда пастухов и половину стада бандиты возвратили.

Обе стороны в ходе конфликта задерживали пленных и заложников. Грузинские войска при отступлении увели больше тридцати человек осетин — как военных, так и гражданских лиц. Среди них были люди преклонного возраста, которых очевидным образом нельзя отнести к комбатантам. За исключением нескольких раненых они содержались до момента обмена в грузинских тюрьмах и на военных базах.

Осетинская сторона захватила несколько десятков грузинских военных и более полутораста гражданских лиц. Этнических грузин захватывали в заложники как в так называемых анклавных селах на территории Южной Осетии, так и в селах Горийского района. Значительное число заложников централизованно содержалось в изоляторе временного содержания города Цхинвали. Некоторые потом сообщали о жестоком обращении и избиениях. Среди заложников были женщины, несовершеннолетние и старики. Всех их обменяли в середине и конце августа на осетинских заложников и нескольких осетин, ранее осужденных грузинскими судами и сидевших в грузинских тюрьмах.

По свидетельствам некоторых заложников, в период их содержания в ИВС там несли службу и российские силовики. Часть заложников оказалась в «частном плену» в Южной Осетии. Нами отмечены случаи захвата людей с целью получения выкупа.

На момент вывода из «буферной зоны» российских войск проблема с заложниками была практически решена и с югоосетинской, и с грузинской стороны. У осетинской стороны оставались еще тела грузинских военных, которые они, видимо, хотели обменять на осетинских заключенных, осужденных в Грузии задолго до военного конфликта за терроризм и убийства.

Затем, уже когда мы ездили по селам Горийского района, появилась информация о том, что грузинской полицией были задержаны одиннадцать жителей Южной Осетии, затем их число увеличилось до тринадцати. Ни осетинские власти, ни семьи задержанных до последних дней не знали, где содержатся эти люди и предъявлены ли им какие-то обвинения. Грузинские власти ничего не сообщали об их судьбе. Среди задержанных — трое несовершеннолетних, один из которых болен астмой.

Только 11 ноября грузинские власти признали, что пятеро из них находятся в грузинской тюрьме и им предъявлено обвинение в незаконном ношении оружия.

Есть основания полагать, что многие из этих тринадцати задержанных могли быть задержаны за мародерство. Бороться с мародерством необходимо, но в рамках закона. То есть арест и содержание под стражей должны происходить в рамках права, и родственники задержанных имеют право знать о месте их содержания и о предъявленных обвинениях. Практика «исчезновения» людей может привести к новому обострению конфликта.

К сожалению, именно это и случилось. Уже когда мы уехали из региона, прошло сообщение о том, что осетины захватили шестерых заложников. Этим людям удалось сбежать, но потом еще шестеро грузин было захвачено.

Ахалгорский район

— 21 октября нам удалось попасть в Ахалгорский район, где теперь размещены российские войска. Власти Грузии категорически требуют, чтобы Россия вывела войска из этого региона, поскольку Ахалгорский район никогда не входил в зону конфликта. Жители этого района в основном — примерно на 80% — этнические грузины, многие семьи смешанные (грузино-осетинские).

В 20-х годах прошлого века эта территория была включена в Югоосетинскую автономную область и получила название Ленингорского района. После распада СССР и обретения Грузией независимости район вошел в состав Мцхетского района Грузии и стал называться Ахалгорским. Ни экономически, ни инфраструктурно жители Ахалгорского района не были связаны с Южной Осетией. Здесь никогда не наблюдались сепаратистские настроения. Здесь не было вооруженного противостояния. Единственная дорога от Ахалгори (Ленингори) вела через Мцхету на Тбилиси. Однако в 2007 году президент Грузии Саакашвили издал указ о передаче Ахалгорского района под юрисдикцию признаваемой Грузией «временной администрации территории бывшей Югоосетинской автономной области». Главой этой администрации стал Дмитрий Санакоев.

В середине августа 2008-го в Ахалгорский район вошли российские войска и югоосетинские формирования. Район был объявлен неотъемлемой частью Республики Южная Осетия. Для российских военных этот район стратегически важен, так как позволяет контролировать Военно-грузинскую дорогу и до Тбилиси отсюда всего 68 км.

Весной этого года, еще до начала военных действий, российские строители начали строить дорогу из Цхинвали в Ахалгори. Сейчас строительство практически завершено.

Как выяснилось в ходе бесед с местными жителями, они считают, что в их районе установлен оккупационный режим. Жители района опасаются, что их могут заставить принимать российское гражданство, — уже сейчас представители осетинской власти настоятельно советуют им подумать над этим вопросом. Идет учет молодых мужчин, возможно, для призыва в армию. В результате люди уезжают из Ахалгорского района, уже более двух тысяч жителей покинули свои дома. В первую очередь уезжает молодежь. Многие родители вывозят в Грузию детей. Школы работают полупустыми, в некоторых селах закрыты вовсе.

Этой ситуацией обеспокоен военный комендант российских войск в Южной Осетии полковник Анатолий Тарасов. В разговоре с нами он подтвердил, что у представителей югоосетинских формирований есть желание вытеснить этнических грузин из региона. Тарасов даже обратился к осетинским командирам, пытаясь донести до них мысль, что таким образом процветающий сельскохозяйственный регион можно превратить в пустыню. Полковник Тарасов всячески пытается нормализовать обстановку, он снял несколько постов и значительно облегчил проезд жителям Ахалгорского района в Тбилиси. Но, на мой взгляд, усилий одного полковника Тарасова явно недостаточно.

Чрезвычайно тревожно, что жители района жалуются на российских военнослужащих. По их словам, военные заходят в пустующие дома, забирают продукты и вещи, а иногда даже располагаются в этих домах.

— Олег Петрович, насколько я знаю, очень тревожная ситуация сложилась с детским домом в Ахалгори. Там сейчас 56 детей. Это сироты со всей Грузии. До конфликта детдом находился под юрисдикцией грузинской власти. Что сейчас?

— Директор этого детдома очень растеряна, она просто не знает, что делать. Кому она теперь должна подчиняться? Грузинским властям? Осетинским? Что делать? Когда мы уезжали, у них еды оставалось ровно на месяц… Может быть, оптимальным вариантом было бы вывезти детдомовцев в Грузию. Но согласится ли с этим Цхинвали? Я сообщил об этой сложной ситуации комиссару Совета Европы по правам человека Томасу Хаммарбергу. Надеюсь, он попытается что-то сделать.