С 22 по 28 октября в Москве прошла 20-я Неделя высокой моды. Ее девиз: «Монархия моды в России». Сюрпризом стало дефиле Валентина Юдашкина, в котором соединились автошоу, модный показ и элементы мюзикла. Национальная итальянская ассоциация, объединяющая более 700 компаний-производителей обуви и аксессуаров, подготовила перформанс-дефиле «Искусство движения», главными героями которого стали марионетки. Неделя высокой моды в любой стране мира демонстрирует достижения легкой промышленности. В России эта отрасль почти уничтожена потоком ширпотреба. Не стало ли нынешнее дефиле «искусством для искусства»? Почему у нас такие цены на одежду — цены, которые отрезали от моды не только бедных, но и т.н. средний класс? На эти вопросы «Свободному пространству» ответили осведомленные люди.

Вячеслав Михайлович Зайцев, художник-модельер:

— Высокая мода была и остается искусством для искусства. В результате творческого переосмысления времени рождаются новые проекты. Вот и в Москве Неделя высокой моды дает возможность молодым заявить о себе. Появляются люди, способные вложить деньги и развивать наше искусство. Так было с молодыми модельерами Ахмадулиной и Чапуриным, Шаровым и Далакян. К сожалению, в России пока нет индустрии моды. Художники и дизайнеры страдают от этого наравне с потребителями. Я 16 лет работал в легкой промышленности, но вынужден был уйти, так как мои идеи не получили воплощения. Приходилось шить те модели, которые позволяли уложиться в планы производства. Реформы 90-х годов больно ударили по индустрии одежды. Сегодня Россия потеряла профессионалов легкой промышленности, исчезли крупнейшие предприятия.

— Почему цены на произведения российских кутюрье зашкаливают?

— Высокие цены на модную одежду устанавливают не дизайнеры, а продавцы. Будучи почти каждую неделю в Париже, я вижу совсем другие цены. Там модные ботинки стоят от 100 евро. А в Москве та же модель может стоить 1000! Откуда такие накрутки?

В Западной Европе даже совсем небогатый человек на распродаже модных домов может купить себе предмет одежды по цене от 20 евро. А в России богатый человек, видя низкие цены, отказывается покупать. Так, когда в нашем салоне были снижены цены, покупатели перестали туда заходить.

Несоответствие зарплат большинства жителей России и цен на модную одежду приводит к тому, что большинство идет на ближайший вещевой рынок, покупает там ширпотреб, который не соответствует нашей ментальности и условиям климата. Улица становится все более смытой, в одежде прохожих нет никакой оригинальности.

— Еще в 60-е годы вы пытались реализовать идею массового производства модной одежды. Почему это не удалось нам, а у Китая получилось?

— Скорее всего, потому что исторически у нас вознаграждение за труд неадекватно его стоимости с учетом материальных, интеллектуальных и моральных издержек. В Китае очень дешевая рабочая сила.

В 91-м году, когда в Китае выступал наш Театр моды, я купил носки в дорогом магазине. На следующий день пятка при снятии осталась на ноге, качество изделий тогда было низкое. Но многое изменилось. В прошлом году я побывал в Гуанчжоу, в Институте моды и в Академии художеств. Преподавание там ведется на высоком уровне, потому что педагоги в свое время закончили высшие учебные заведения Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Лондона. Китайцы быстро перенимают культуру производства и поднимают свою легкую индустрию. Кроме того, там очень дешевая рабочая сила. Мы же плетемся у них в хвосте. В стране не хватает даже профессиональных швей! Институты выпускают специалистов по профессии дизайнер и модельер, которые спешат сделать себе имя и, как правило, не идут в производство, они просто не знают порой, как шить. К счастью, в Иванове, Тюмени, Иркутске, Курске, других российских городах есть предприятия легкой промышленности, которые отвечают мировым стандартам. Но их мало для такой страны, как Россия. В свое время компания «Панинтер» дала пример прибыльной работы на базе отечественных предприятий и идей наших модельеров. Это было делом жизни Владимира Паникина, безвременно ушедшего от нас. Фирма «Модика» на моей малой родине в Иванове производит достаточно качественную одежду. Наш Дом моды проводит конкурсы модельеров им.

Н. Ламановой (модельер начала XX века, известная в России и Европе. — Прим. ред.) и другие, которые стали международными. Это важные шаги в правильном направлении.

— Московская фабрика «Вымпел» в 90-е годы работала под маркой «Пьер Карден». «Мы продались в рабство», — грустно пошутил директор в разговоре со мной. Сегодня они заняли свою нишу на рынке. Значит, проблема не в том, что мы шьем хуже, а в том, что Россия не продвигает свои бренды. Как это сделать?

— К сожалению, наши предприятия работают сегодня на «давальческом» сырье. И это тормозит их подъем. Появились громкие имена российских модельеров. Они пробились сами, без государственной поддержки. Нашли спонсоров. Где появляются деньги, там можно ожидать прорыва на международный уровень. Но многие талантливые ребята не смогли найти состоятельных покровителей. В странах Западной Европы такая же ситуация. Только Пьер Карден лично владеет своей модной империей. Собственниками других модных домов стали банки и крупные компании.

— Что вы покажете на Неделе высокой моды в Москве?

— Наша коллекция осень-зима-2009 «Истоки» возвращала людям красоту народного костюма. В ее основе — павловопосадские платки, телогрейки, душегреи, фуфайки, русские рубахи, комбинированные из разных тканей. Павловский Посад дает широкий выбор. Одних шалей — 680 образцов. Головные уборы создали модельеры Каминские из Санкт-Петербурга и москвичи — Павел Корзун и Татьяна Семендяева. Смоленская чулочная фабрика сделала замечательные чулки и колготки. Московская фирма дала мне прекрасную обувь. Так что в своей работе я по-прежнему стремлюсь объединить всех, кто успешно работает на нашем рынке. Та же команда работала над коллекцией весна-лето-2009. Мы показали только платья и два пальто. Модели сшиты из джерси и трикотажного полотна, шелковых павловопосадских платков, кашемира, присутствует немного индийского шелка и хлопка. Зрители получат удовольствие от дивной простоты. Не будет пафоса и роскоши.

Сергей Сысоев,дизайнер одежды и владелец собственного производства:

— В Европе дизайнерские идеи сразу же ложатся на производство. У нас мало кому удается довести творческий замысел до реализации в производственном процессе. Остались герои, которые борются с действительностью и дают производственное выражение своим идеям. Большинство шьет в режиме ателье, по индивидуальным заказам. Заниматься бизнесом в легкой промышленности невыгодно. Несмотря на то, что наш народ любит красиво одеваться и в стране есть деньги. Эффективная легкая промышленность должна работать на новом оборудовании, с новыми материалами. Наш производственный процесс трудоемкий и долгий. По срокам это примерно так: полгода уходит на разработку коллекции, полгода на ее производство, полгода на продажу. В итоге — полтора года. На такой срок никто в нашей стране не готов вкладывать финансы. Еще необходимы деньги на рекламу, на аренду значительных помещений. Минимум 2000 метров. Сегодня в Москве это дорого. За 65 квадратных метров под магазин я плачу аренду 300 000 рублей в месяц. Это еще не предел для центра города. Открытие дизайнерского магазина сегодня — это вложение около 100 000 долларов. Плюс затраты на ткани. Все бывшие текстильные фабрики Москвы переделаны под офисы. Государственная поддержка легкой промышленности у нас на словах есть. На практике ее нет. В Китае и Турции была госпрограмма развития легкой промышленности. В России ни одна подобная инициатива меня не коснулась, хотя я вхожу в десятку лучших дизайнеров страны. Да, я представляю за рубежом Москву на разных модных дефиле. Но у города сегодня нет помещений в собственности, чтобы предоставить их на льготных условиях талантливым дизайнерам и швейным фабрикам, выгоднее отдать их за большие деньги зарубежным компаниям. Высокие цены на российскую дизайнерскую одежду — это миф. Наш магазин поддерживает цены от 3 до 22 тысяч рублей (стоимость коктейльного платья). Это средний уровень цен на модную одежду в Москве. Он доступен среднему классу. Есть дизайнеры, вещи которых дороже. Но у них выше ставки за аренду помещения. Мы выручили Китай и Турцию, купив их стоки. Наш клиент там самый желанный. Это глупо. Царская Россия была страной текстильной мануфактуры. Мы экспортировали во все страны мира шерсть и хлопок. Сегодня сами все покупаем. Легкую промышленность придется восстанавливать с нуля. Говорю об этом со знанием дела. Я всегда арендовал помещения на старых фабриках. Там все промышленное оборудование, на котором еще можно было работать, распиливали на металлолом. Потому что сдавать в аренду это место было выгоднее.

Александр Веселов,профессор Текстильного университета им. А.Н. Косыгина:

— Честно говоря, после каждой российской Недели моды выходишь пустой. Идет массовый поток, реализующий чужие идеи. Я каждый день соприкасаюсь с молодежью. Талантов у нас хватает. На конкурсах эскизов многие студенты завоевывают медали. Наше слабое звено — техника исполнения. Ведь высокая мода, по словам французского кутюрье Тэда Лапидуса, это «традиции и мастерство». Они в стране время от времени уничтожаются. Поэтому нет индустрии моды. О какой высокой моде можно говорить, когда наша легкая промышленность 80% льна покупает в Китае?