СюжетыОбщество

Пытки от Сталина: «Бить смертным боем»

Палач. Историческое расследование

Этот материал вышел в номере Cпецвыпуск «Правда ГУЛАГа» от 16.10.2008 №9 (9)
Читать
Докладная записка министра госбезопасности С. Д. Игнатьева Сталину от 15 ноября 1952 г. доказывает, что и за три с половиной месяца до смерти «вождь народов» настаивал на пытках арестованных. Публикуемый документ дает представление о том,...

Докладная записка министра госбезопасности С. Д. Игнатьева Сталину от 15 ноября 1952 г. доказывает, что и за три с половиной месяца до смерти «вождь народов» настаивал на пытках арестованных.

Публикуемый документ дает представление о том, чем был занят Сталин в последние месяцы жизни.

Известно, что с годами стареющий диктатор ограничил круг принимаемых им лично в Кремле лиц, снизил активность в решении государственных дел, перепоручив многие из них своему ближайшему окружению — Маленкову, Булганину, Берии и Хрущеву. Но все, что касалось «органов», цепко держал под контролем и вникал во все детали работы МГБ до самой смерти. В далеком 1922 г. , еще не имея всей полноты власти, он добился официального права курировать работу ГПУ, понимая, сколь важен этот карательный инструмент в борьбе за власть.

В дальнейшем Сталин установил свой полный и единоличный контроль над госбезопасностью. В годы Большого террораон не только задавал общее направление репрессий, но и определял квоты на расстрелы и осуждения в лагеря, а кроме того, непосредственно указывал наркому Ежову, кого арестовать, как вести следствие по конкретным делам, во многих случаях требовал применения жестоких избиений.

Сохранились собственноручные резолюции Сталина на поступавших к нему от Ежова протоколах допросов арестованных, в которых он требовал «бить». Например: 13 сентября 1937 г. в письменном указании Ежову Сталин требует: «Избить Уншлихта за то, что он не выдал агентов Польши по областям (Оренбург, Новосибирск и т.п.)», или 2 сентября 1938 г. на сообщении Ежова о «вредительстве в резиновой промышленности» Сталин оставляет пометку: «NB. Вальтер (немец)» и «NB. (избить Вальтера)». Личная сталинская кровожадность зафиксирована и в его пометках «бить, бить» в опубликованных ныне так называемых рас-стрельных списках.

1937—1938 гг. были апофеозом пыточного следствия. Только таким способом обеспечивалась массовая фальсификация дел. Но и после окончания Большого террора пытки никогда не уходили из арсенала сталинской госбезопасности. В составленном в июле 1947 г. для Сталина обзоре практики ведения следствия министр госбезопасности Абакумов сообщал, что в отношении не желающих сознаваться «врагов советского народа» органы МГБ в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 г. «применяют меры физического воздействия»*.

Жестокость Сталина в особенности проявилась в последние годы жизни. В потоке поступавших на стол Сталина государственных бумаг все большую часть составляли протоколы допросов арестованных. Вновь были затеяны громкие дела: «Ленинградское дело», «Дело Еврейского антифашистского комитета», «Мингрельское дело», «Дело Абакумова». И, конечно, «Дело врачей», особенно беспокоившее Сталина. Ему казалось, что «вредительское» лечение» кремлевской верхушки является частью «всеобщего заговора», нити которого ведут за океан. Диктатор лично давал указания министру госбезопасности Игнатьеву о том, в каком направлении вести следствие, и о применении к арестованным истязаний.

О том, что в ходе расследования громких дел в начале 1950-х активно применялись пытки, существует множество свидетельств. Об этом вспоминали выпущенные на свободу после смерти Сталина врачи. Об этом же в апреле 1953 г. писали в объяснительных записках бывшие руководители МГБ. Заместителю министра Гоглидзе запомнилось указание Сталина бить врачей «смертным боем». Бывший министр Игнатьев описывал, как Сталин устроил ему разнос за неповоротливость и малую результативность следствия: «работаете как официанты — в белых перчатках».

Сталин внушал Игнатьеву, что чекистская работа — это «грубая мужицкая работа», а не «барская», требовал «снять белые перчатки» и приводил в пример Дзержинского, который, дескать, не гнушался «грязной работой» и у которого для физических расправ «были специальные люди». Позднее Хрущев вспоминал, как в его присутствии разъяренный Сталин требовал от Игнатьева заковать врачей в кандалы, «бить и бить», «лупить нещадно».

Но все эти свидетельства, как и воспоминания врачей, были уже после смерти Сталина. А вот публикуемый документ дает представление о происходящем непосредственно в разгар следствия по «Делу врачей» — в ноябре 1952 г. Он носил строго секретный и сугубо конфиденциальный характер и именно поэтому написан от руки и не имел машинописной копии. Документ обнаружен нами в начале 1990-х гг. в Архиве президента РФ (Фонд. 3. Опись 58. Д. 10. Лл. 160—161). Из текста публикуемого документа видно, что рекомендации Сталина министр Игнатьев выполнил неукоснительно и полностью и подобрал исполнителей для «грязной работы»**. Мы еще раз убеждаемся, что Сталин лично давал прямые указания применять пытки и считал это вполне приемлемой формой получения нужных показаний.

*Подписанная Сталиным директива ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 г. о применении «мер физического воздействия» к «врагам народа» опубликована в сб.: Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР СМЕРШ. 1939 — март 1946. (М. 2006).

** В книге Геннадия Костырченко «Тайная политика Сталина» сообщаются их имена — лейтенанты Ф.И. Белов и П.В. Кунишников (М. 2001).

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow