Шипящие крики: «Зачем ребенку видеть это?» я отверг двумя словами — он идет. Я запомнил его на кладбище. И он запомнил тот день. Хочется верить — навсегда.

Вчера услышал, как одна молоденькая девушка сказала: «Когда я была маленькой, то писала стихи про интернет». Вспомнил Раневскую: «Я так долго живу, что помню еще порядочных людей». И сам неожиданно вспомнил обшарпанные счеты в классе, на костяшках которых мы учились считать.

У нас разная память и разные даты. Вот сегодня 26 апреля. Это день перед Пасхой для большинства граждан страны. Для меньшинства — просто суббота. И почти ни для кого день, когда в 1966-м случилось землетрясение в Ташкенте. И на карте города появились флаги «Иркутск», «Харьков», «Челябинск», «Ленинград»… Вся страна восстанавливала Ташкент, строила себя, пережила восторг востребованности добра и… забыла? Нужен ли нашей памяти этот день? Почему из календаря выпадают такие даты?

Мы как-то не так пишем свою историю, все время ищем знаки различия между народами, населяющими это великое пространство, именуемое Русь. Почему мы не помним наши добрые даты, нашу общую историю, наши общие корни? Тысячу лет мы прожили вместе и как будто совместно с врагами не бились, будто не любили и — всенародно — не торжествовали.

Мудрец сказал: если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, то оно выстрелит в тебя из пушки. Мы стреляем в прошлое каждый день. Стреляем из пушки. И оно отвечает нам во сто крат сильнее. Многие наши беды, непонимание и страхи — из прошлого. Нам необходимо срочно отправляться в историю и наводить там порядок. Каждый юбилей Куликовской битвы почему-то реанимирует некомфортные отношения с Казанью. Нераскрытые страницы катынской трагедии расширяют трещины во взаимоотношениях с Польшей. По-иному стали смотреть в Центральной Азии на «коммуниста Сухова». Идеология, проникшая в прошлое, до неузнаваемости изменила подлинную историю, заменив ее мифами, крушение которых воспринимается как подрыв престижа государства. А престиж человека? Нас? Наших чувств?

Войны ведутся не только за рынки сбыта, полезные ископаемые и территории, но и за право писать историю. Поскольку прошлое есть политический ресурс. Именно поэтому с развалом СССР все бывшие братские народы срочно бросились создавать свою историю, свое прошлое, и тут оказалось, что у нас нет общего прошлого. Нет общей боли. Нет общей радости. Даже День Победы оказался приватизирован одной отдельно взятой страной, поэтому к надругательству над советским солдатом совершенно равнодушно отнеслись в Баку и Ташкенте, Ашхабаде и Астане, Кишиневе и Ереване.

…Я работаю на его память. Поэтому всегда говорю внуку: «Спасибо». Поел, встал с горшка — большое спасибо. Вылез из ванны, на прощание бросив в меня мочалкой, — огромадное спасибо. Я хочу, чтобы он привыкал к благодарностям. Мне кажется, что сначала надо привыкнуть их слушать, а потом — произносить.

Иногда я думаю, что он был бы, даже если бы меня и не было. Но появился бы я, если бы не было его? «Вопрос литра на четыре», — как говорит мой приятель. А я все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что он заменил мне отца.

Может быть, и он запомнит это?