Не то, кто как рассядется в новом кабинете Владимира Путина, не то, кто будет главнее — аппарат премьера или администрация президента, и даже не то, на какие посты сумеет продвинуть Дмитрий Медведев своих одногруппников и однокашников, сегодня кажется самым важным в текущей российской политике. Наиболее существенным для будущего — в том числе и будущего обыкновенных граждан — возможно, является теоретическая и на первый взгляд совершенно отвлеченная дискуссия экспертов и чиновников о том, имеет ли место сегодня в российской экономике перегрев или нет.
Еще полгода назад говорить о перегреве на фоне блестящих показателей, которые демонстрировала экономика, считалось крайним алармизмом и злопыхательством. Однако 12% инфляции в прошлом году и угроза 15% инфляции в нынешнем несколько сдвинули чашу весов.
Апологетическая, то есть не алармистская, точка зрения сводится к тому, что наши успехи прошлого года (рост инвестиций на 21%, рост ВВП на 8,1%) есть отражение бурных процессов развития российской экономики в условиях политической стабильности и рационального экономического курса. А колоссальный приток капитала в страну связан с тем, что на фоне неопределенности на мировых рынках инвестиции в восходящие новой экономической зарей на востоке развивающиеся страны — это естественный рациональный выбор. Страна со столь значительным потенциалом развития и должна потреблять много денег, а деньги, в свою очередь, — стремиться в нее.
Противоположная точка зрения сводится к тому, что невероятный приток капитала в Россию в прошлом году связан не только и не столько с потребностями и возможностями ее экономики, сколько с конъюнктурой мировых рынков. Избыток денег заставляет инвесторов вкладывать их в спекулятивные активы. Например, в нефть. Или в развивающиеся рынки, где норма доходности выше. А особенно в те, где быстрый рост доходов ведет к росту потребления, а национальная валюта особенно быстро укрепляется по отношению к слабеющему доллару. Такой именно страной и является Россия.
Иными словами, значительный приток денег в Россию связан не столько с ее реальными возможностями, сколько с внешними факторами. В результате страна оказывается перекредитована. На первых порах дешевизна и доступность денег дают внушительные темпы роста. Однако затем избыток денег начинает трансформироваться в рост цен.
Сейчас, на фоне кризиса мировых финансовых рынков, условия внешних заимствований для российских компаний ухудшаются. А это может привести к замедлению экономического роста. По мнению «апологетов» — противников теории перегрева, — растущая экономика не должна страдать от конъюнктурных трудностей с финансами на Западе. И ее потенциал роста необходимо поддержать деньгами, которые мы получаем за счет сверхвысоких цен на нефть. То есть следует обеспечить экономике прежнюю дешевизну денег за счет внутренних ресурсов. И этим поддержать экономический рост.
Сторонники теории перегрева считают, что проблемы коренятся не вовне, а в самой российской экономике, а потому дешевые деньги лишь усугубят их, разгоняя инфляцию. Экономику надо, напротив, остудить. Более того, есть и такие, которые полагают, что проблема коренится в самой модели экономического роста, работавшей в России на протяжении последних лет. Постоянный опережающий рост доходов населения подогревал внутренний спрос, что и поддерживало рост ВВП. В то же время российская экономика становилась не более, а как раз менее конкурентной. Что, в частности, проявлялось в неуклонном увеличении доли импортных товаров на внутреннем рынке.
Однако такая постановка вопроса — это уже прямое покушение на итоги второго президентского срока Владимира Путина. Вряд ли допустимое в тот момент, когда в верхах происходит масштабный обмен креслами, а рядовые граждане и бравое чиновничество еще не уяснили вполне и не вызубрили, какой президент избранный, а какой действующий. Более того, именно описанная выше модель роста стала одним из краеугольных камней той противоестественной политической конструкции, которая была Владимиром Путиным столь увлеченно и любовно выстроена за последние годы. Конструкции, в которой, лишаясь день за днем все новых своих прав, и низы, и верхи тем не менее и могут, и хотят жить по-старому.
Поэтому у сторонников точки зрения, что никакого перегрева экономики в России нет, гораздо больше шансов быть услышанными. Кроме того, мощнейшим отрядом поддержки партии «апологетов» станут недавно созданные так называемые госкорпорации. Если финал деятельности большинства госкорпораций очевиден: это спешная распродажа имущества для покрытия задолженности перед частными кредиторами, то в промежуточной стадии они должны показать какие-то сносные результаты своей деятельности, а это возможно будет лишь при условии доступа к сверхдешевым деньгам.
Так что, как видим, решение невинного теоретического спора о том, имеет ли место перегрев в российской экономике, может иметь большие последствия. Трюк заключается в том, что в самом перегреве нет ничего особенно страшного. Во всяком случае, для обыкновенных граждан и экономики в целом. Важно правильно поставить диагноз. Это как аппендицит. Недуг хоть и болезненный, но не страшный. Главное — не прикладывать грелку.
