Анатолий Марченко: «Вот фактическая сторона этого мерзкого метода»

В заголовок вынесены слова из письма генеральному прокурору СССР, в котором политзаключенный Анатолий Марченко рассказал о применяемой к нему пытке — принудительном кормлении. Последняя голодовка политзаключенного в Советском Союзе закончилась 8 декабря 1986 года. В Чистопольской тюрьме в возрасте 48 лет умер Анатолий Марченко — правозащитник и писатель. Это была его не первая, но самая продолжительная голодовка — 117 дней. Требованием правозащитника было «прекращение издевательств и освобождение всех политзаключенных СССР».

Марченко, как опытный зэк, знал, чего больше всего следует опасаться, объявляя голодовку. Насильственное кормление — та же пытка. Через два месяца после начала этой пытки он обратился к генеральному прокурору СССР А. Рекункову. Письмо, предоставленное «Новой газете» обществом «Мемориал», публикуется впервые.

«Заявление

С 4 августа с.г. я нахожусь в голодовке с требованием прекращения издевательств над политзаключенными в СССР и их освобождения.

На сороковой день голодовки, 12 сентября, меня впервые накормили искусственно и с тех пор применяли искусственное питание ежедневно один раз в день, кроме воскресенья.

В связи с фактором искусственного питания в той его форме, в которой этот гуманный сам по себе акт применяется лично ко мне администрацией УЭ-148/ ст-4, я вынужден обратиться с данным заявлением на Ваше имя, гр-н Генеральный прокурор СССР.

Я знаком с искусственным питанием по личному опыту в местах заключения еще с 50-х годов, когда голодающих зэков начинали кормить искусственно не на сороковой день голодовки, а на первой неделе.

Так что мне есть с чем сравнивать сегодняшнюю мою голодовку. И это сравнение дает мне основание заявить Вам, что искусственное питание для меня — не что иное, как замаскированное под гуманный акт спасения жизни голодающего издевательство. И цель этих процедур одна: принудить меня такой коварной и недозволенной формой физического воздействия прекратить голодовку.

Вот фактическая сторона этого мерзкого метода.

Питательная смесь приготавливается умышленно с крупными кусочками-комочками из пищевых продуктов, которые не проходят через шланг, а застревают в нем и, забивая его, не пропускают питательную смесь в желудок. Под видом прочистки шланга мне устраивают пытки, массажируя и дергая шланг, не вынимая его из моего желудка.

Это и говорит о злонамеренности устраиваемой мне пытки под видом гуманного акта.

Как правило, всю эту процедуру проделывает один медработник. Он поэтому не в состоянии при заливке смеси размешивать ее, так как у него уже заняты обе руки: одной он держит шланг, а другой он заливает в нее из миски смесь. Повторяю, что в данном случае под видом гуманного акта советские власти в лице медчасти тюрьмы подвергают меня физическим пыткам с целью принудить прекратить голодовку. По многолетнему личному опыту я знаю Вашу манеру реагировать на сигналы о произволе тюремщиков. Вы поручаете разобраться, по существу, тем же тюремщикам, например начальнику Управления. «Факты проверкой не подтвердились» — это стандартный ответ в таких случаях. Он, конечно, очень удобен для внутреннего потребления, но вряд ли он будет таковым, когда будет представлен советским представителям международными организациями. А этого в наши дни советским властям рано или поздно не избежать!

Так что, гражданин Генеральный прокурор СССР, прекращайте издевательства и пытки, не используйте гуманный акт — спасение жизни голодающего — в качестве физического воздействия с целью принудить его прекратить голодовку.

Свободу всем политзаключенным в СССР!

Политзаключенный Марченко».

Через 12 дней после выхода из голодовки Марченко почувствовал себя плохо, из тюрьмы был направлен в местную больницу, где скончался, по официальной версии, от сердечно-сосудистой недостаточности.

А уже через месяц, в январе 1987 года, началось массовое освобождение других политзаключенных.