Что наши знали об Аушвице?Первое упоминание Аушвица в советской печати относится к апрелю 1943 года, когда газета «Правда» поместила краткую заметку ТАСС, перечисляющую немецкие концлагеря.Информационный бюллетень научно-просветительного центра «Холокост» опубликовал доклад 4-го Управления НКВД Украины руководству НКВД, в котором изложил подробные показания о концлагере Освенцим граждан СССР А.С. Пятько и В.Я. Пегова, бежавших в ноябре 1943 года непосредственно из концлагеря.16 марта 1944 года немецкий перебежчик Генрих Анис, сдавшийся в расположении 50-й армии, дал показания об Аушвице как о лагере уничтожения. Сам Г. Анис прослужил в лагере около трех недель, после чего был отправлен на фронт. В допросе, снятом замом начальника разведотдела штаба армии подполковником Блиновым, он сообщил абсолютно достоверные сведения о том, что происходило в этом чудовищном лагере, вплоть до ужасного запаха сжигавшихся трупов.Весьма полные и достоверные данные о гитлеровских концлагерях вообще и чуть ли не о каждом из них в отдельности были получены при освобождении 3 июля 1944 года войсками 2-й танковой армии 1-го Белорусского фронта Майданека, а также при освобождении таких концлагерей и пунктов уничтожения людей, как Треблинка на Буге, Собибор около Люблина и Белжец около Львова. Захваченные в них документы и показания чинов администрации дали возможность советским органам иметь необходимые данные о немецких концлагерях, об их сути, способах действий и применяемых средствах. На их основании в августе 1944 года НКВД Украины представил специальный обобщенный доклад о сведениях, добытых партизанами о концлагере Аушвиц.29 сентября 1944 года зам наркома внутренних дел комиссар ГБ 2-го ранга Круглов написал заму министра иностранных дел А.Я. Вышинскому: «По вопросу о немецком концентрационном лагере в Освенцим и массовом уничтожении в нем заключенных нами выявлены и допрошены военнопленные, знающие о существовании этого лагеря. По показаниям военнопленных, концлагерь в Освенциме организован немцами в 1940 году в зданиях, где ранее находились военные казармы. Лагерь расположен в 1,5 км южнее Освенцима (южнее Каттовиц). Вначале немцы сосредоточили в лагере евреев. В 1941—43 гг. в лагерь свозились в большом количестве русские, поляки, французы, голландцы. <…>Показания военнопленных о массовом уничтожении немцами заключенных, пытках, избиениях и т.п. характеризуют лагерь в Освенцим так же, как и «Майданек».До 1943 г. трупы убитых немцы сжигали в 2-х специально для этого оборудованных печах. В 1943 году печей было уже 8. Таким образом, истребление людей приняло в лагере массовый характер. Режим лагеря военнопленные, со слов своих знакомых и близких, характеризуют точно так же, какой существовал в «Майданеке». Как утверждают пленные, немцы уже уничтожили в этом лагере несколько сотен тысяч заключенных. От всех опрошенных военнопленных получены собственноручные заявления, копии которых и схема расположения лагеря в Освенцим — прилагаются.Дальнейшая проверка военнопленных для выявления очевидцев зверств немцев в лагере Освенцим продолжается».Вышинский начертал председателю ЧГК: «т. Шверник Н.М. Не стоило бы на основ[ании] этих материалов составить и опубликовать сообщение об этом месте Освенцим?».Иными словами, к осени 1944 года, то есть к началу Висло-Одерской операции, в ходе которой был освобожден и Аушвиц, в Ставке в Москве имелись весьма достоверные и точные данные об Аушвице как о «фабрике смерти» евреев. И командование 1-го Украинского фронта и 60-й армии, несомненно, могли бы знать о существовании и о специфике концлагеря Освенцим, если бы захотела Москва.Однако никаких мероприятий по заблаговременной подготовке к его освобождению никем не намечалось и не проводилось. Ни при подготовке войск к Висло-Одерской операции, ни в ее ходе до дня освобождения концлагеря не только общеармейская «Красная Звезда», но и фронтовые многотиражки — «За честь Родины» 1-го Украинского фронта, «Армейская правда» 60-й армии или «За Родину» 107-й стрелковой дивизии — ни словом не обмолвились о гитлеровских концлагерях, в том числе и об Освенциме.Кстати, применительно к Майданеку анализ Петренко столкнулся с точно таким же «небрежением», как и в случае Аушвица. Имевшиеся у него сведения о самом Майданеке Сталин не передал командованию 1-го Белорусского фронта при подготовке и в ходе операции, проведенной в июле—августе 1944 года и известной под кодовым названием «Багратион».Круг на картеЕще в ноябре 1944 года командующий 1-м Украинским фронтом маршал И.С. Конев докладывал план Висло-Одерской операции в Ставке. Очень внимательно все выслушав и обстоятельно изучив план, Сталин обвел пальцем на карте Верхнюю Силезию и молвил сакраментально: «Золото!». Конев, конечно, прекрасно все понял: освобождать Домбровско-Силезский промышленный район надо по-особому — так, чтобы максимально сохранить его уникальный промышленный потенциал.Отдадим должное генералу Петренко. Пусть и задним числом, но он тоже понял генералиссимуса и упрекнул его за то, что тот, зная об Аушвице и его прелестях, не обвел на карте вокруг него никакого круга и ничего другого сакраментального — например: «Ужас!» — не произнес. Тогда бы Конев взял под козырек и со всей тщательностью и упорством перестроил бы свой план так, чтобы в первую очередь взять в клещи именно Аушвиц и упредить тем самым эвакуацию лагеря, начавшуюся еще в сентябре 1944 года и увенчавшуюся «маршами смерти» в январе 1945 года.Анализ директивы Ставки № 5614, полученной Коневым вечером 17 января 1945-го, как и анализ его, Конева, собственной директивы войскам фронта, отданной в 1 час 45 минут 18 января (к слову сказать, в день вывода большинства лагерного населения Аушвица на марш смерти!) и подписанной в том числе и К.В. Крайнюковым — опытнейшим политработником и членом Военного совета фронта, заставили В. Петренко пересмотреть свою собственную и искреннюю позицию, которую он как советский освободитель Освенцима много раз отстаивал в ряде послевоенных дискуссий. А именно: наша доблестная Красная армия, не щадя сил и ресурсов, рвалась на Запад и освободила Освенцимский лагерь смерти ровно настолько рано, насколько это было возможно.Собрав и переосмыслив факты, он встал практически на сторону своих оппонентов: да, фактическое промедление с освобождением лагеря смерти имело место, да, оно шло с самого верха. Если бы директива № 5614 была выполнена буквально, то освобождение состоялось бы не раньше 2—3 февраля, и в таком случае бойцы 28-го корпуса, по мнению В. Петренко, «увидели бы там только груду развалин, огромное, уже остывшее пепелище и ни одного живого узника». Это¬го не произошло только благодаря тому, что маршал Ко­нев взял инициативу на себя и отошел от указаний Став­ки: 23 января он развернул 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П.С. Ры­балко, чье наступление в лоб на Одер захлебнулось, и пустил ее вдоль Одера с севера на юг, создав отчетливую угрозу окружением мощной верхнесилезской группировке противника. Немцы это тотчас же поняли и сняли с угрожаемых позиций сразу три стрелковые дивизии, что, собственно, резко облегчило и ускорило выполнение 60-й армией ее тактических задач. 24 января она перешла в наступление, при этом 106-у стрелковому корпусу в составе 100-й, 148-й и 107-й стрелковых дивизий было приказано захватить Освенцим и Ней¬берун. Применительно к Освенциму это произошло 27 января, то есть дней на 7–8 раньше намечаемого, согласно директивам, срока — и, может быть, дней на 4—5 позже вероятного срока в том случае, если бы директивы были другими.Не правы и те, кто утверждал, что замедление темпов наступления было намеренным, — чтобы дать немцам возможность уничтожить в Аушвице как можно больше евреев. Такого дьявольского плана у Сталина, при всем его коварстве, не было. Генералиссимусом двигал не антисемитизм, а стратегическая жадность: захватить как можно больше и как можно более целых индустриальных трофеев — вот чего он хотел в Силезии. Освобождение Аушвица и Биркенау — евреев нетОсвобождение Аушвица было лишь крохотной частью Висло-Одерской операции (12 января — 3 февраля 1945 года). Как отмечал один из освободителей лагеря — Василий Петренко, командир 107-й стрелковой дивизии, специальная задача освобождать именно концлагерь Аушвиц-Биркенау перед 1-м Украинским фронтом никем не ставилась.Эта задача была решена левым крылом фронта и, в частности, 60-й армией под командованием генерала П.А. Курочкина попутно.В одной из докладных записок начальника политотдела 60-й армии генерал-майора Гришаева начальнику политуправления Первого Украинского фронта генерал-майору Яшечкину, написанной 26 января 1945 года, читаем: «На станции Лебионж юго-западнее Хшанува нами обнаружен филиал концлагеря Освенцим со случайно уцелевшими узниками. Среди них — 30 евреев, остальные — венгры, французы, чехи, поляки и русские — все, кто успел укрыться на угольных шахтах, где работали узники. Остальные были немцами умерщвлены. Всего в этом лагере на станции Лебионж было 920 заключенных.Один из них, еврей Левер, рассказал, что до Лебионжа находился в Освенциме. Там одновременно было от 25 до 30 тысяч евреев из многих стран Европы. Их свозили сюда непрерывно в течение четырех лет. Все, кто не мог работать, — женщины, старики, дети, больные — отделялись от здоровых мужчин и уничтожались сразу. Они направлялись в отдельные бараки в южной части лагеря, там их раздевали, потом в специальных камерах убивали газами, а трупы сжигали в крематориях. Всего было для этого оборудовано 12 печей, действующих частично на электричестве, частично на угле. Левер считает, что число жертв-евреев составляло примерно 400 000 человек. В последние два года были уничтожены и узники-мужчины. Кормили узников очень плохо: один раз в день водянистая похлебка и 150—200 граммов хлеба. <…> Три раза в неделю врач осматривал заключенных, и неспособных к труду отправляли в газовые камеры. <…>. В декабре 1944-го печи были немцами взорваны».Еще один филиал Аушвица — Явожно — был освобожден 286-й стрелковой дивизией, по-видимому, 27 января. Начальник ее политотдела подполковник А. Лушников в своем «Политдонесении», отосланном члену Военного совета и начальнику политотдела 59-й армии, а также начальнику политотдела 115-го стрелкового корпуса, 28 января писал: «При освобождении города ЯВОЖНО на шоссейной дороге, ведущей на ДОМБРОВА, был обнаружен немецкий концентрационный лагерь, в котором фашисты содержали военнопленных русских, французов, чехословаков, евреев. Установлено, что лагерь этот организован в 1942 году и в нем периодически содержалось от 3-х до 4-х тысяч заключенных. При отступлении немцы лагерь эвакуировали, в нем было оставлено около 300 человек больных, которые в период боя разбежались, а затем перешли в освобожденные села. При осмотре в подвалах зданий и на территории было обнаружено большое количество трупов. Мною создана комиссия по расследованию немецко-фашистских злодеяний, которая в результате своей работы составила акт, который я Вам высылал раньше».Около 3 часов дня 27 января 100-я стрелковая дивизия генерала Ф.М. Красавина освободила Аушвиц и Биркенау. Одним из первых и в город, и в лагерь ворвался штурмовой отряд 106-го стрелкового корпуса под командованием майора Анатолия Шапиро. Скорее всего, лагерь Биркенау был освобожден назавтра, 28 января, 107-й стрелковой дивизией полковника В.Я. Петренко, который накануне уже успел побывать «с экскурсией» у Красавина, в Аушвице-I.На их территории, в бараках и между ними, лежало около 650 трупов узников, в основном женщин, — или умерших от истощения, или расстрелянных эсэсовцами накануне. Дожили же до освобождения около 9 тысяч человек, из них 7 тысяч — в трех главных лагерях: Моновице, Биркенау и Аушвице.28 января Гришаев докладывал Яшечкину, что в Освенциме и его филиалах осталась несколько тысяч узников из всех стран Европы: «Все крайне истощены, плачут, благодарят Красную Армию. Люди — многих национальностей, но евреев не встречал. Узники говорят, что все они были уничтожены».Тон донесений становился все тверже.На следующий день, 29 января: «Специальной комиссией установлены ужасные злодеяния немецких извергов в лагере Освенцим, которые превосходят все известные нам зверства. По показаниям освобожденных, за 4,5 года уничтожено до 4,5 миллиона человек. Бывали дни, когда уничтожалось по 25—30 тысяч человек, в первую очередь евреи из всех стран Европы. Перед приходом Красной Армии примерно 8 тысяч заключенных вывезено в Германию. Печи немцы взорвали, пепел развеяли по полям, ямы с сожженными трупами заровняли».Как видим, представление о том, чем являлись Аушвиц-Освенцим и Биркенау-Бжезинка на самом деле и какую «роль» во всем этом играли евреи, на уровне политотдела армии и даже фронта было совершенно реалистичным: «Главное назначение лагерей — массовое истребление людей, в первую очередь евреев, свозимых со всей Европы… Евреи уничтожены полностью». По оценкам серьезных ученых, их было 90%: 900 —960 тысяч жертв из 1,0—1,1 миллиона.Евреев не стало еще разОт Яшечкина из политуправления 1-го Украинского фронта сообщения об Освенциме ушли еще выше — в ГлавПУРККА, а оттуда — еще выше, в ЦК ВКП(б): 9 февраля 1945 года заместитель начальника Главного политического управления РККА Шикин доложил в ЦК ВКП (б) Г.Ф. Александрову содержание донесений генерал-майора Яшечкина.Это письмо отделяет от последнего из донесений Гришаева всего 10 дней, но по мере подъема по этой вертикали представление об Освенциме трансформировалось до неузнаваемости:«ЦК ВКП (б)Тов. АЛЕКСАНДРОВУ Г.Ф.Начальник Политуправления 1-го Украинского фронта генерал-майор тов. Яшечкин донес ГлавПУРККА следующее:I. Немецкий концентрационный лагерь в Освенциме состоял из 22 филиалов, размещавшихся вокруг города. В лагере имелось до 80 бараков, в каждом из них содержалось 300—400 человек. Главное назначение лагеря — массовое истребление людей, свозимых со всех оккупированных немцами стран Европы.Француз офицер армии де Голля, находящийся и сейчас в Освенциме, капитан Леко Морис, бывший заключенный, имевший лагерный порядковый номер 185930, заявил: «Я видел своими глазами прибывающие в лагерь транспорты с людьми. Царивший в лагере внешний порядок и музыка вначале обманывали людей. Однако сильный трупный запах и быстрая молчаливая сортировка прибывавшим внушали тревогу. Обреченные на казнь уже больше не видели друг друга. Я никогда не забуду эти страшные дни в моей жизни».Хирург Штейнберг, француз, который провел в Освенцимском лагере три года, сказал: «Лагерь в Освенциме страшнее лагеря в Майданеке. <…> В нем впервые немцы применили новые средства уничтожения людей».Адам Курилович, бывший председатель профсоюза железнодорожников Польши, находившийся в лагере с 26 июня 1941 года, рассказал: «С первых же дней я понял, что лагерь создан для истребления людей. Орудия истребления были тогда самые примитивные. Конвоиры, сопровождавшие нас на работу во время рытья земли, ударяли заключенного лопатой по голове, человек падал. Немец поворачивал его, ставил лопату на горло и нажимал на нее ногой. Ослабевших людей сталкивали в канавы, где они гибли.15 сентября 1941 г. для испытания только что построенной газовой камеры загнали в нее 80 русских и 600 поляков. Все они были умерщвлены в течение трех дней. Мы выносили и взрывали их трупы, так как кремационных печей в то время не было. Заключенных расстреливали ежедневно. Лагерный палач немец Лалич хвастался, что он расстреливал за день 280—300 человек».Венгерский ученый профессор Мансфельд, заключенный в лагерь за участие в международном физиологическом конгрессе в Москве и спасенный нашими войсками, заявил: «С начала 1942 года немцы стали практиковать впрыскивание раствора карболовой кислоты в вены, затем в аорты и наконец в сердце. Человека с завязанными глазами усаживали в кресло и вонзали шприц между ребер в сердце. Смерть наступала мгновенно. Однажды таким способом сразу было убито 140 подростков-поляков. Палачи исследовали на заключенных различные способы умерщвления. На моих глазах одному больному впрыскивали в ногу керосин, а потом отрезали куски тела для исследования изменений, происходящих в тканях. На заключенных применялись также различные способы стерилизации людей».Умерщвление людей при помощи газовых камер было признано немцами самым рентабельным. В 1942 г. в лагере № 2 Бжезилька были пущены 4 газовых камеры и 8 крематориев, по пятнадцати печей. К началу 1943 г. подвели железнодорожную ветку, по которой ежедневно подавались эшелоны смертников. Истребление людей проводилось круглосуточно. 3 тысячи штатных палачей работали под звуки оркестра, заглушавшие предсмертные вопли жертв. Всего сожжено в печах, на кострах, замучено и расстреляно более 4 миллионов человек.27 января войска армии, где начальником политотдела тов. Гришаев, освободили несколько тысяч заключенных, которых гитлеровцы не успели угнать в глубь Германии. В числе освобожденных белорусская женщина из колхоза «Затишье» Верняк Мария Николаевна, сосланная сюда вместе с дочерью за помощь партизанам; украинка Дьяченко Ольга, бывшая студентка Харьковского химтехникума, пытавшаяся убежать с германской каторги; чешка Скалова Анастасия, схваченная гестаповцами в селении Лидице вблизи Праги, югославка Коваль Фаня, арестованная за участие сыновей в партизанском отряде; француженка Мотте Маддена; итальянка Матеуси и многие другие. Среди освобожденных около 3000 больных и истощенных людей, которых администрация лагеря не успела уничтожить. <…>Заместитель начальника Главного политического управления Красной Армии ШИКИН».Как видим, события, впрямую касавшиеся в основном евреев, в донесении упоминаются, а вот сами евреи — ни разу! Где сконструировали эту «заглушку» — на уровне армии или на уровне ГлавПУРККА?Бумага стерпела еще и не то! 22 апреля 1945 года инструктор капитан Рыбаковский опросил нескольких узников концлагеря Аушвиц, на пересыльном пункте в Кракове. В донесении он привел следующее свидетельство инженера-строителя из Киева Н.А. Курского: «Акт отравления газом и сожжения трупов до VIII м[еся]ца 1944 г. производили евреи, которые знали хорошо немецкий язык и надеялись стать впоследствии немцами. С VIII м[еся]ца, когда Красная армия перешагнула польскую границу, евреи все были сожжены, а их место заняли поляки, которые приспосабливались к немцам и очень сильно тиранили русских, украинцев и вообще граждан СССР, не скрывая, что они ненавидят русских за отнятые у Польши Зап. Украину и Зап. Белоруссию».Отчеты, сделанные по освобождении Аушвица в конце января 1945 года, мало что добавили к этой картине. Примечательно, что уже в этом отчете не было ни намека на еврейство, как и указаний на советских военнопленных.Тем более не было их в более поздних документах. Так, в заключении госсоветника юстиции Д.И. Кудрявцева, эксперта и представителя ЧГК на процессе над военными преступниками — служебным персоналом КЛ «Освенцим», представленном Верховному трибуналу ПНР 13 декабря 1947 года, слово «еврей» вообще ни разу не прозвучало. А очевидные случаи преступлений, совершенных против греческих евреев, например, характеризуются в заключении как преступления против греков.Желание вытравить этнический компонент из всего того, что происходило в Аушвице, — более чем очевидно.