Я из поколения тридцатилетних: возросших и возмужавших на руинах Советской страны. Мы не завоевывали свободу — она досталась нам за так, в подарок. Быть может, мы не всегда умели ее ценить, но вкус свободы растворился в крови и живет там поныне.Мне казалось, что и старшее поколение — те, чья молодость пришлась как раз на эпоху реформ, — должно трепетно относиться к «судьбам демократии». Ведь это они (как им кажется) боролись за приход новых времен. Но, пристально вглядываясь в это поколение, я замечаю странную легкость, с которой оно оставило за бортом зрелости свои светлые иллюзии.Общаясь с теми, кому нынче сорок или пятьдесят, всякий раз удивляешься, с какой страстью эти люди рассказывают о какой-нибудь бюрократической чепухе эпохи СССР, не видя десятки примеров куда большего цинизма, демонстрируемого сегодня властью.Нам кажется, что мы смотрим на многое с ироническим прищуром умудренных людей, но на самом деле мы просто прикрыли усталые глаза.По большому счету дело вовсе не в губернаторах и не в мэрах, не в партии власти и не в чиновничьем аппарате. Безусловно, почти все эти люди обладают удивительной способностью жить и работать так, чтобы не вызывать симпатии у большинства здравомыслящих людей. Но дело, повторяю, не в персоналиях.Дело в том, что у них хорошая реакция и они сразу занимают те позиции, которые мы оставили. Им не сказали, что административный ресурс — это некрасиво. Не сказали, что средства массовой информации — это место для дискуссии, а не для размещения отчетов администрации о достигнутых успехах. Не сказали, что, в конце концов, никто не давал обещаний их любить. Мало того, не любить их имеет право каждый.Ничего мы не сказали, и они поверили, что существующий порядок вещей устраивает всех.А теперь подросло новое поколение, которое вообще не догадывается, что еще десять лет назад страна жила несколько иной жизнью. И вот эти юноши и девушки носят маечки, которые им пошили, машут флажками, которые им нарисовали, говорят словами, которые еще позавчера произносить было стыдно.В России вновь в моде серый цвет, «цвет времени и бревен», как писал Бродский.