«Русский Букер»-2007 вручен 37-летнему прозаику Александру Иличевскому, автору романа «Матисс» («Новый мир» № 2—3,2007). В шорт-лист входил роман Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик», но в ноябре «Даниэль Штайн», естественный фаворит нынешнего «Букера», был награжден премией «Большая книга». И «двойные лавры» романа, вероятно, слишком резко подчеркнули бы скудость общего прозаического пейзажа.

Точнее, отсутствие в нем четко очерченных человеческих фигур и лиц.

Букеровское жюри-2007 (поэт Олеся Николаева, режиссер Генриетта Яновская, прозаики Ассар Эппель, председатель жюри, и Олег Зайончковский, критик Самуил Лурье) выбирало в последние недели между повестью Юрия Малецкого «Конец иглы» и «Матиссом». В аутсайдерах, таким образом, оставалась добротная повесть Андрея Дмитриева «Бухта Радости». (О двух последних текстах шорт-листа: как бы интеллектуальном детективе о как бы «золоте Холокоста» «Бог не играет в кости» Алекса Тарна и как бы мистическом триллере Игоря Сахновского «Человек, который знал все», всерьез не стоит говорить.)

Примечательно, что в шорт-лист Букера-2007 не вошли ни Empire V Пелевина, ни угрожающе точный «День опричника» Сорокина, ни «ЖД» Дмитрия Быкова, ни «Блуда и МУДО» Алексея Иванова. Премия-2007, таким образом (особенно после награждения «Даниэля Штайна» «конкурирующими лаврами»), приговорила сама себя к умеренному и аккуратному выбору из неопределенностей.

«Матисс» Александра Иличевского — текст обстоятельный и добротный. Судьба физика Королева, выпускника МФТИ рубежа 1990-х, блуждает в безумном времени: от опустелых лабораторий — через лихорадочное грантополучательство — к «манагерству» (к чему у Королева совершенно не лежит душа), и затем, когда Королева кинули и квартира его отошла мелкой деловитой нечисти, — к логову бомжей Нади и Вади, соседей физика по подъезду (у Нади и Вади гнездо под лестницей). За окнами дома глухо рычит и служит знаковым фоном романа больной и облезлый Московский зоопарк, там Надя прячет ценности в клетках.

Путь Королева столь же необязателен, сколь неизбежен. Столь же неизбежен, сколь необязателен. Герой 1990-х на все готов — и ни на что не годен.

Но сам поворот фабулы (вроде как герой вынужден уйти из дома) кажется игрой в поддавки с сюжетом. Обстоятельством, лишь оправдавшим тайную тягу Королева: бросить все, свернуться в позе зародыша в подземельях Москвы…

Постсоветский Федя Протасов похож на живой труп больше, чем Федя Толстого. Ни тоски, ни любви, ни обиды, ни цыганщины, ни… Лишь огромное, зябкое, хлябистое, лишенное красок пространство… ну и засосало человека.

К 10-летию «Русского Букера» газета «Книжное обозрение» проделала крайне простой опыт: опубликовала список увенчанных этой премией книг. Читатель «КО» прикидывал: многие ль из «лучших романов года» застряли хоть на пять-семь лет в обиходе и памяти? И видел: почти все «букер-буки» уже забыты.

К 20-летию нашей главной премии эксперимент явно стоит повторить.