В прошедшую среду, 17 октября, бюро Отделения истории и филологии РАН, заменившее экспертизу диссертации ни к чему не обязывающим обсуждением, не касавшимся существа диссертации, одобрило работу Росова.

По Росову, Николай Рерих был вовсе не патриотом России, как десятки лет считали его биографы и что с полной очевидностью явствует из сотен его писем и сочинений, но вступил в сговор с ее заклятыми врагами.

Продолжаем публиковать материал о «новом взгляде» на личность и роль художника и ученого Николая Рериха в отечественной истории и культуре.

(Окончание. Начало в № 79)

Николай Рерих всегда выступал против войн и за утверждение основ культуры, которая является антиподом войны. Вот его воззвание к власть имущим, написанное во время проведения Маньчжурской экспедиции: «Власть имущие! Скажите твердо и решительно, что подобные разрушения недопустимы. Если мы хотим достигнуть настоящего, действенного мира, мы прежде всего должны думать о проведении в жизнь неотложных основ Культуры. Разрушитель, лжец, извратитель не может быть носителем мира…».

Громкими и переворачивающими все прежние представления заявлениями диссертация просто усеяна. Вот наугад: «Главное, Маньчжоу-Го становилось плацдармом в будущей борьбе с СССР непримиримой Японии и, что немаловажно, русской эмиграции. А Рерих как раз претендовал на роль вождя, объединяющего эмигрантов, белых офицеров и казачество» (стр. 196). «Он неизбежно должен был стать на сторону Японии в надвигающемся возможном конфликте» (стр. 40). «Ни сам художник, ни его ближайшие сподвижники категорически не соглашались с признанием Советского Союза. Негласно все находились в оппозиции к коммунистическому режиму» (стр. 184). «Несомненно, Рерих вполне разделял прояпонские идеи (стр. 194). «В своем первом письме на пути в Японию Николай Константинович повторил фразу, сказанную им на борту «Парижа». Он писал сотрудникам в музей: «Итак, пришли к будущему». Это кое о чем говорит. Будущее для Рерихов начиналось на земле самураев» (стр. 199). «В Маньчжурию Рерих вступил как посланник Японии. Этой «страной творческого горения» художник восхищался безраздельно. Да и свел весь разговор к единственно главной мысли — новому строительству и кооперации под взмахом самурайского меча» (стр. 205).

Диссертант грубо фальсифицирует цели экспедиций Николая Рериха: «Обе экспедиции, Тибетская и Маньчжурская, были напрямую инициированы идеей построения монголо-сибирского государства. Н.К. Рерих сознательно предпринимал шаги к его организации, опираясь на собственный опыт политических контактов с лидерами мировых держав и используя масштаб своей деятельности в сфере культуры и международного права» (стр. 364). «В диссертации предложен новый подход к описанию центральноазиатских экспедиций Н.К. Рериха с точки зрения их общественно-политических целей и геополитических интересов. Обе экспедиции являются этапами в решении единой задачи, поставленной русским художником в самом начале его вынужденной эмиграции. Речь идет о концепции «Новой Страны» — создании независимого государственного образования на территории Азии» (стр. 19).

Все это высосано из пальца. Между тем вот как описывает сам Рерих в путевом дневнике цели своих экспедиций: «Конечно, мое главное устремление как художника было к художественной работе. Трудно представить, когда удастся мне воплотить все художественные заметки и впечатления, — так щедры эти дары Азии. Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне» (Рерих Н.К. Сердце Азии. — СПб., 1992. Стр. 3 — 4). Есть множество и других свидетельств подобного рода: «Я настоятельно опровергаю наличие какой-либо политической деятельности с моей стороны или со стороны других членов Экспедиции» (Рерих Н.К. Письмо Г.Уоллесу от 28.08.35 / Архив Г. Уоллеса, США). Но диссертант обошел молчанием многочисленные свидетельства самого Николая Рериха. И это доказывает лишь одно: Росову не нужен правдивый образ мыслителя, которого интересовали исключительно культурные проекты.

Росов пытается подвергнуть ревизии цель пакта Рериха — величайшего проекта ХХ столетия, который был направлен на защиту сокровищ мировой культуры во время военных конфликтов и в 1935 году подписан представителями 23 стран, а в 1954 году лег в основу гаагской «Межправительственной конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта». Об этом свидетельствуют и выступления участников последней конвенции, посвященной Пакту Рериха, которая проходила в Вашингтоне 17 ноября 1934 г.

Никто из современников Рериха не высказал сомнения в назначении пакта, который преследовал исключительно мирные цели. Без каких-либо оснований, из чистого воздуха, Росов извлекает вывод: «Пакт Рериха — это звено в большой политике» (стр. 6) для создания сибирского государства. И далее: «Конвенция в Вашингтоне является лишь шагом на пути в будущее, она — часть Великого плана». О Рерихе написано много томов, и немало авторитетных специалистов относятся к нему без подобострастия, критически оценивая богатое наследие русского мыслителя. Но никто даже из прежних антисоветчиков не поднимался на эту «высоту» — пущей славы ради объявить Николая Рериха тайным заговорщиком против родной страны, горячую и искреннюю любовь к которой он доказывал неисчислимо часто на протяжении своей долгой и трудной жизни.

Всю жизнь Рериха окружали злобные нападки, вокруг его личности строились самые дикие и нелепые домыслы. Как бы ни был силен, он болезненно реагировал на это. Вот его собственные признания: «За сорок пять лет работы чего только не болтали завистники и злоумышленники. Мой покойный учитель Куинджи однажды сказал моему завистнику: «По злобе своей вы сделали его и всемогущим, и вездесущим».Что только не измышлялось! Шептали, что картин я сам вовсе не пишу, но заказываю их известным художникам. Писались абсолютные небылицы о наших путешествиях. Завистники, себе на радость, уже трижды меня похоронили, а [я] все-таки жив. Даже панихиды служили и некрологи писались хорошие.

Писали, что у меня карманы полны рубинов и жемчугов, которые я раздаю пригоршнями. Говорили, что от моего взгляда люди седеют. Утверждали, что я читаю все мысли, что мы завоевывали целые страны. И в сражениях пули отскакивали от нас…

…Теперь до меня дошли новые слухи. Некий негодяй распространяет клевету о том, что я никогда и не заботился о сохранении культурных сокровищ, что Пакт вовсе не мой. И как жалки те, неразумные, легко вовлекаемые в пучину зла слушатели, которые готовы принимать на веру каждый клеветнический вымысел.

И ведь мы не можем сказать, чтобы эти слушатели были просто какие-то безграмотные невежды. Плачевно видеть, что разрушители пробираются и на верхи. Как часто Вы даже не знаете, кто именно изобретает первоначально злобную нелепость, а затем какие-то неумудренные, как сороки, болтают ее» (Рерих Н.К. Письма в Америку. — М., 1998. Стр. 65 — 67).

И, наконец, вот авторитетное мнение видного российского ученого, многолетнего председателя Общества российско-индийской дружбы академика Евгения Челышева: «Я внимательно ознакомился с материалами по диссертации Росова. Выводы экспертных заключений о диссертации, сделанные ведущими научными сотрудниками Института российской истории РАН и Института русского языка им. В.В. Виноградова, а также заключение политологической экспертизы полностью подтвердили мое отношение к этой диссертации.

Утверждения о политической и военной направленности деятельности Н.К. Рериха, его монархических амбициях и антироссийских действиях не имеют в диссертации никаких доказательств, что и было отмечено в выводах экспертов. Но самое главное то, что эти утверждения диссертанта противоречат исторической правде, связанной с жизнью самого Н.К. Рериха.

Вся многогранная деятельность Николая Константиновича была посвящена Культуре и ее защите, науке и утверждению Истины. Его творчество проходило вне узких рамок политики. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с многочисленными очерками Н.К. Рериха, опубликованными в 20—30-х годах прошлого века, в которых изложены основные положения его концепции культуры. Николай Константинович, как и все великие мыслители, мечтал о светлом будущем человечества («Новая Страна»), которое, по его глубокому убеждению, может наступить исключительно через осознание человечеством основ культуры и претворение их в свою повседневную жизнь, а не через авантюрные политические проекты, о которых говорится в диссертации Росова. Поэтому вышеуказанные выводы не соответствуют и искажают историческую правду».

P.S. Несмотря на все изложенные факты, диссертация была защищена в Санкт-Петербургском университете. Впоследствии была одобрена на диссертационном совете Института истории Сибирского отделения РАН, на экспертном совете ВАК по истории. В ближайшем будущем, после одобрения ВАК, все сенсационные «открытия» Росова могут быть введены в научный оборот. Почему так случилось, мы расскажем в последующих выпусках.