«Вести недели», в предыдущем выпуске задававшиеся в сюжете о Юрии Любимове вопросом: «С кем вы, мастера культуры?» — в воскресенье, 7 октября, дали на него ответ. Показали «авторскую программу Никиты Михалкова» — в рамках своей итоговой программы. Оказалось, что 55-летие президента — информационный повод для появления в эфире панегирика в адрес юбиляра.Бывший министр печати Лесин на претензии журналистов в адрес политического вещания как-то философски заметил: первые лица каналов попросту ведут конкурентную борьбу — за лучшее освещение деятельности президента. Тогда, несколько лет назад, это казалось циничной шуткой, теперь было бы крайне банальным и мягким высказыванием.

Итоговая программа «России» превзошла не только скромное поздравление Первого канала (озвучено Петром Толстым), но и целый фильм Леонида Млечина на ТВЦ, где прозвучало неоригинальное сравнение Путина с Джеймсом Бондом. Канал «Россия» пошел далеко. Еще не Лени Рифеншталь (и объект, и автор все же пока не те), но уже не просто «телевизионный продукт». Творение Режиссера, Мастера! Видимо, осознавая свою исключительность на телевизионном пространстве России, Михалков не смог удержаться от самоцитирования: в фильме о Путине он отсылает нас к своим картинам. Программа насыщена музыкой из прежних его работ. А кадры из подчеркнуто допутинской Чечни — со взрывами и танками на улицах — прямо как в «12», и заканчивается все, как «12», — скупой мужской слезой по поводу слова и образа «офицер».Но в «55» «офицер» звучит не обобщенно, а вполне адресно — брошено прямо в спину уходящему из Кремля президенту. «Кем бы ни был и чем бы ни занимался дальше наш президент, — мягко начинает развязку Михалков, постепенно переходя в fortissimo, — куда бы ни забросила его судьба, в каких бы он ни оказался ситуациях, с кем бы ему ни пришлось общаться и по какому поводу, в любом качестве своего существования, я хочу верить (думаю, что эту веру разделяют многие люди, большинство живущих в нашей стране), — все это он будет делать с достоинством, присущим мужчине и офицеру». Аплодисменты.Михалков не был бы Михалковым, если бы, повествуя о герое, отказался (невзначай, как будто вскользь, но дважды) сообщить о своей к нему приближенности, о своем формате общения с ним — на «ты». И вот мы ясно видим (не в кадре, но в создаваемом образе) картину, где президент великой державы — словно бы на исповеди у художника. «Мне он вдруг сказал такую фразу, — с прищуром и глядя вдаль повествует автор, — он говорит: «Смотри, ну вот я был, вообще, кто я? И почему я оказываюсь здесь? Для чего я оказываюсь здесь? Ну неужели для того, чтобы доесть то, что не доели другие?». И слова эти вызывают сочувствие в душе мастера, который задумывается об одиночестве правителя.Но не вытягивает Михалков своего замысла. Или в самом замысле — ложь. В небрежно смонтированных кадрах — например, о «семибанкирщине», где наряду с Гусинским, Березовским и Смоленским маячит Анатолий Чубайс, — по-прежнему действующий и живущий в России. В том, что разлагавшаяся при Ельцине армия как будто бы не знает нынешних скандалов с дедовщиной. Кадры из Чечни делятся на период Ельцина (взрывы, разруха) и Путина (ликование Рамзана), как будто невдомек Михалкову, что именно «вторая чеченская» стала началом пути премьера Путина. Ни слова про Беслан, ни слова про «Норд-Ост». Ни падений самолетов, ни взрывов в течение двух президентских сроков Михалков не замечает. Трагедия восьмилетки, по Михалкову, лишь одна — «Курск». Ведь по «Курску» можно дать нарезку из хроники (разговор президента с матерями и вдовами), а как попытаться оправдать Беслан?«У кого-то может возникнуть ощущение того, что не очень ловко говорить в лицо руководителю какие-то слова, — с первых фраз задумчиво предупредил критику Никита Сергеевич. — Но я абсолютно этого не боюсь…».И действительно, чего же тут бояться-то?