Чеченцы и ингуши были произвольно объединены в Чечено-Ингушскую АССР в 1934 году, а в 1991 году Чечено-Ингушетия распалась в результате свободного волеизъявления двух народов, решивших каждый самостоятельно строить свою государственность. Как и в Чехословакии, развод родственных, но отдельных нахских этносов произошел мирно, на основе обоюдного согласия и взаимного уважения.

Идея повторного объединения Чечни и Ингушетии возникла в ходе второй чеченской кампании: с тех пор как федеральные войска установили контроль на всей территории мятежной республики, прокремлевские региональные и федеральные политики регулярно поднимают пресловутый вопрос объединения, вызывая тревогу и раздражение у значительной части населения обеих республик.

Слияние двух субъектов Федерации может помочь кремлевским «державникам» решить ряд важных политических задач. Чечня — как символ слабости российской государственности, главный предмет критики России со стороны международного сообщества за массовые нарушения прав человека, перестанет существовать на карте мира. С возникновением новой республики потеряют силу все договоры и документы, имеющие отношение к Чечне. Вопрос о легитимности требований сепаратистов и переговоров с воюющей стороной навсегда снимается с повестки дня. Кроме того, у федерального центра появятся новые возможности использовать конкурирующие национальные элиты в своих целях для осуществления контроля за ситуацией.

И тем не менее сегодня для объединения Чечни и Ингушетии нет объективных предпосылок, оно не решит ни одну из острых региональных проблем, но нанесет сокрушительный удар по национальной идентичности обоих народов, что негативно скажется на их лояльности Российскому государству, а значит — политической стабильности всего региона.

Чечня, где в течение почти 13 лет полыхал вооруженный сепаратистский конфликт, лишится не только суверенитета, к которому в той или иной форме стремилось большинство ее населения, но даже собственной республиканской государственности в составе Российской Федерации. В отличие от осетин, татар и якутов, у чеченцев, самого крупного северокавказского этноса и одного из самых многочисленных народов России, не будет больше ни своего парламента, ни президента, ни представителей в Государственной Думе, ни права самостоятельно формировать республиканский бюджет. Более того, доходы от добычи нефти и развивающейся чеченской экономики придется делить с дотационной Ингушетией, а не вкладывать в реабилитацию собственного общества, пострадавшего за годы войны.

Для ингушей потеря республиканской государственности еще более травматична и означает конец существования ингушского национального проекта, ингушской политической нации. Этот маленький народ, в целом очень лояльный России, неоднократно подвергался репрессиям, дискриминации, пережил вооруженный конфликт с последующей этнической чисткой и лишь недавно обрел некоторую защищенность в рамках собственного республиканского образования.

На сегодняшний день объединение Чечни и Ингушетии означает включение ингушей в авторитарное военизированное пространство под руководством Рамзана Кадырова. К такому жесткому султанистскому режиму ингуши не привыкли и вряд ли готовы его принять, несмотря на то что, безусловно, власть в Чечне более эффективна, чем в Ингушетии.Ингушам будет сложно реинтегрироваться и восстановить свое былое влияние в Грозном: теперешняя столица Чечни — это не Грозный конца 60-х, в котором одновременно и на равных начинали новую жизнь оба возвращавшихся из сталинской ссылки народа, и не тот многонациональный поликультурный город конца 80-х, о котором его бывшие жители вспоминают с ностальгией. В новом объединении два родственных этноса будут замкнуты друг на друге и поставлены в условия жесткой конкурентной борьбы за экономическое и политическое влияние. Эта ненужная борьба будет отнимать время и силы, которые лучше направить на созидательное развитие собственных народов, защищенных отдельными республиканскими образованиями, лишив федеральный центр возможности играть на им же созданных противоречиях.

Объединение Чечни и Ингушетии не решит проблему чеченского сепаратизма, напротив, реставрация советских форм управления приведет к еще большему недовольству среди населения и будет подпитывать вооруженное сопротивление. Объединение не снимет с повестки дня и вопрос Пригородного района — ингуши не забудут о своих родовых селах в Северной Осетии. Осетино-ингушскому конфликту нужно искать окончательное политическое решение, не ущемляющее законные интересы обеих сторон.

В настоящее время Ингушетия переживает глубокий кризис. Популярность президента Зязикова тяготеет к нулю, в республике нет реальной силы, способной защитить население от произвола военных, от нападений боевиков, дать импульс экономическому развитию трудолюбивого ингушского народа. Однако президенты меняются, а государственность остается, а с ней — возможность для поступательного развития, укрепления своей идентичности и затем, быть может, и интеграции на новых принципах и условиях.

Западная Европа пришла к объединению через создание и укрепление наций и интенсивное экономическое развитие. Российская Федерация станет сильным государством и идеологически победит сепаратизм, когда живущие на ее территории народы будут чувствовать себя свободно и защищенно, осознавая, что их перспективы в составе России много радужнее независимости. Тогда они будут с радостью платить налоги и болеть за российский футбол. И не беда, если для этого потребуется сохранить небольшие республики — идея федерализма и заключается в том, чтобы дать возможность малым народам реализовать свое право на самоопределение в рамках более сильного и благополучного государства.

Екатерина Сакирянская,«Мемориал», специально для «Новой»