На стене вестибюля омской школы № 66 — доска объявлений и поздравлений. Среди прочих в правом верхнем углу — сообщение о победе Константина Матвеева на Международной олимпиаде по математике. Мелким шрифтом, без пафоса, несколько теплых строк: школа рада за Костю, учителя, одноклассники ценят его не только как математика, он глубоко разбирается и в гуманитарных предметах, любит поэзию, и слушать его всегда интересно.

— А я думал, у вас тут повесят плакат во всю стену.

— Зачем? Дело не в том, в каком формате поздравили, главное — от души.Константин — лучший математик в мире среди своих сверстников. Можно сказать и шире — в своем поколении: задачи в Ханое, по мнению знатоков, были сложнее, чем на предыдущих олимпиадах, возраст участников — до 20 лет. Он решил пять, шестую, самую трудную, недорешал, но пошел верным путем, за что получил два балла (из семи максимальных), которые и составили его отрыв от второго призера. Костя стал абсолютным победителем.

Команда России набрала в сумме 184 балла, опередив Китай и еще 94 страны. Омский педагог Александр Штерн назвал ее результат «ошеломляющим». Думаю, Штерн воспринял эту победу как личную. Именно он зажигает в Омске математические звезды. Самые яркие — Костя Матвеев и Олег Стырт, завоевавший золотую медаль пять лет назад на олимпиаде в Глазго. Всех, кто прошел его школу (в том числе летнюю — в пригородном селе Красноярска) и поступил на мехмат в МГУ, МФТИ, Бауманский, Штерн не упомнит. Он заведует кафедрой алгебры в Омском университете, попутно ведет факультативы в ряде школ и гимназий, где набирает ребят, с которыми занимается индивидуально. Трое подопечных Штерна на днях получили по почте компьютер — выиграли интернет-олимпиаду, в которой участвовали полторы тысячи человек. Время от времени его ученики, разбросанные по городам и странам, перекликаются на омском форуме. Поводом для последнего общения в глобальной Сети стала победа Кости.

Склонность к математике он почувствовал в пятом классе, когда неожиданно для себя занял первое место на городской олимпиаде. Записался в математический кружок, где его приметил Штерн и предложил заниматься в университете. Костя считает, что в поэзии и математике много общего: восторг и легкое головокружение, когда рождается стих или приходит решение задачи.

Собственные стихи по памяти воспроизвести не смог — давно, говорит, не писал. Последнее, написанное три года назад (в седьмом классе), прочитала по телефону мама, Елена Рафаиловна: «Мир пронизан мириадами струн, / Вечной музыкой жизни звенящих. / И мечта — оплетающий вьюн / Всех событий и дел настоящих. / Этот мир — необъятный такой. / Мы играем на нем, как на скрипке. / В нем таятся и зимний покой, / И вся радость июльской улыбки. / И довольно рукой провести / В теплой гриве весеннего ветра, / Чтоб из мартовских звуков сплести / Всю симфонию каждого метра. / Прикоснешься к заветной струне — и волшебная музыка брызнет. / Временами так хочется мне / Абсолютного слуха к жизни».Елена Рафаиловна признается: ей давно кажется, будто сын взрослее ее. Он с детства читал такие серьезные книги, которые им, родителям (оба — экономисты), вряд ли осилить. «И рассуждает так, что порой робеешь слегка, когда с ним общаешься, — как будто он знает об этой жизни больше тебя, и куда-то улетучивается весь твой жизненный опыт. Мы с ним — на равных».О себе и своих достижениях Костя Матвеев говорит скупо.

— Ты чувствуешь себя избранным?

— Нет, мне вообще не нравится это слово. И потом, я еще ничего не достиг. Победа на олимпиаде не означает, что ты чего-то серьезного добьешься в науке, — это всего лишь начальный этап: как дальше дело пойдет — неизвестно.На механико-математический факультет МГУ его зачислили, естественно, без экзаменов. Хотел бы заниматься в будущем теорией чисел, возможно, посвятить ей жизнь, если получится. Чего бы точно ему не хотелось уже сегодня — чтобы узнавали на улице.

Поступок Перель-мана, отказавшегося от премии за доказательство теоремы Пуанкаре, на поиск которого ушло восемь лет, Косте понятен:— Я не знаю подробностей этой истории. Но в принципе понимаю его нежелание брать деньги за то, что делал он… как бы сказать… по любви. Поэтому и Александр Савельевич (Штерн. —Г.Б.) занимается с нами бесплатно, иногда каждый день.«А если я буду брать деньги с любимых учеников, тогда у нас просто ничего не получится», — объясняет педагог Штерн.

Такие законы в их мире, «пронизанном мириадами струн», где математикам так легко рядом с поэтами. И наоборот.