Евгений ЕВТУШЕНКО: В воспоминаниях Пола Маккартни рассказано о том, как во время первой поездки битлов в континентальную Европу его подружка подарила мою первую книжку по-английски «Станция Зима» и как битлы читали вслух друг другу мои стихи для хорошего настроения перед открытием занавеса.Я видел их на концерте в Риме в 1964 году и не знал, что, оказывается, был в их поездке кем-то вроде пятого битла.
В желтой субмарине,В желтой субмаринечетверо мальчишек-англичанфлотский суп варили,черт-те что творили,подливая в миски океан.
В общем, шло неглупосотворенье супаиз кипящих музыкальных нот,и летели чайкамилифчики отчаянно,и бросались трусики в полет.
Рык ракет был в роке.Битлы всей Европедоказали то, что рок — пророк.Спицы взяв и шпульки,мамы-ливерпулькисвитера вязали им под рок.
Ринго Старр, Джон Леннончуть не на коленях,умоляли зал: «Be kind to us!Нам не надо стольковоплей и восторга.Мамы так хотят послушать нас!»
Но ливерпульчатасловом непечатнымне посмели обижать людей.Если уж ты идол,то терпи под игомобо-жа-те-лей!
А одна девчонка-битловская челка,от стихов моих сходя с ума,начитавшись вволю,подарила Полюпо-английски «Станцию Зима».
Стал искать Маккартнина всемирной картестанцию мою карандашом,где я уродился,как в тайге редиска,и купался в речке нагишом.
Вот мне что обидно —вроде пятым битломпо гастролям с ними ездил я,да вот не успели —вместе мы не спели!Но сегодня очередь моя!
Я во время онообнял Йоко Ононад могилой Джонав городе Нью-Йорк.Носом субмаринак Джону ход прорылаи прижалась к гробу, где он лег.
Ангелы не скажут,где сегодня вяжутмамы, вновь над спицами склонясь.Им важнее, право,дети, а не слава.Мамы так хотят послушать нас!
Знают наши мамы:все могилы-шрамынашей общей матери-земли.В желтой субмарине,в желтой субмарине,в желтой субмаринес битлами друг друга мы нашли!
ЛИАНОЗОВЦЫ*
Не умещалось в сталинский мозг,сколько в Москве было разных Москв!
Наперсточница-надувалаМосква на лозунги плевала,на клетках лестничных давала,когда шел в армию набор, —какой у жизни был напор!Как поскушнели мы с тех пор!
Идеология лажалась,тупа, никчемна и стара,когда так вкусно нам лежалосьи обожалось до утра!
Как распустежная деваха,не зная скуки и стыда,куда Москва всех нас девалаи подевала нас куда?
Мы так увидеть мир хотели.Нам первым было сужденосоломинкой из-под коктейляпроткнуть в Америку окно.
Я, как заправский коктейль-холлух,под утро барменшу лобзали будущее Лаци Олах**нам палочками предсказал.
А в Лианозове не спалипод выскребание кастрюль —уж раз в империю попали,то надо выбраться оттуль.
И так гиенисто ступающи кинозвезд таща в постель,хотел до слез Лаврентий Палычиз нас наделать бы костей.
А балерина-длинноноска — тяжеловатенькая блестка,в алькове делала батман,крутя со Сталиным роман.
Все это было пародийно,кроваво, пошло, страшно — жуть,но эта жизнь нас породила.Те, кто не плачет, пусть поржуть.
Боль гложет сердце виновато.Не будет нам легко теперь,но все-таки не зря когда-томы выдышали оттепель.
Тогда, с бульдозерами в драке,был с тиранией главный спор,и кистью Рабина в баракеей был подписан приговор.
Мы вас, потомки, защитили.Кто ваши деды и отцы?И андерграунд, весь в щетине,и оттепельные птенцы.
Мы были вовсе не громилы,никем не куплены ничуть,а лишь могильщики могилы,в какую нас хотели пхнуть.
- Лианозовцы— ничего и никого не боявшаяся группа неформалов во главе с художниками Евгением Кропивницким, Оскаром Рабиным и поэтом Игорем Холиным, создавшая стиль, насмешливо прозванный в свое время «баракко», наизнанку вывернувший метод соцреализма.** Лаци Олах — знаменитый джазовый ударник сталинских времен, мастерски жонглировавший палочками.
Твоя щекаДай мне той пушкинской морошки — я тоже ранен тяжело.Щекой, горящей на морозе,коснись меня, чтоб все прошло.
И вдруг прошли все наши ссоры,и я не знал тебя такой,что ты могла бы сдвинуть горы,лишь повела бы чуть щекой.
Ну, вот, и я опять попался.О, вовсе не твоя рука,где обручальное на пальце, —решила всё твоя щека.
О, если бы от войн и бедствийспасало все материки,живое, чистое, как в детстве,прикосновение щеки…
---* Лианозовцы— ничего и никого не боявшаяся группа неформалов во главе с художниками Евгением Кропивницким, Оскаром Рабиным и поэтом Игорем Холиным, создавшая стиль, насмешливо прозванный в свое время «баракко», наизнанку вывернувший метод соцреализма.** Лаци Олах — знаменитый джазовый ударник сталинских времен, мастерски жонглировавший палочками.
Под текст
В последнее время Евгению Евтушенко вручили несколько литературных премий. Но все — за рубежом и ни одной — в России. Мы попросили его рассказать о полученной на днях в Румынии премии «Овидий». Он стал первым российским писателем, осененным Овидием. — Я только что получил премию «Овидия» в Румынии за роман «Не умирай прежде смерти», переведенный и на румынский язык.
На церемонии вручения премий была очень хорошая атмосфера; они награждали своих переводчиков, и я подумал, что у нас так много людей беззаветных, блестяще переводящих с русского языка, а мы забываем о них. У нас вообще нет никаких литературных фестивалей! Есть какой-то маргинальный фестиваль, который, оказывается, проводит московская мэрия, и никто его не видит. У нас все литературные премии распределяются по тусовкам.
Последний фестиваль был в Сибири, когда мы (русские поэты и поэты из других стран) ездили на мою родину — станцию Зима — открывать музей поэзии.
За последние 17 лет в капиталистических странах я получил десять премий, ни одной не получил в бывших социалистических странах, включая Россию. Недавно я побывал в Латинской Америке, в самых бедных странах — Гватемале и в Сальвадоре: они пригласили к себе по тридцать иностранных писателей и устроили всенародные чтения поэзии. Теперь меня приглашают в Словению на международный литературный фестиваль… А ведь это же была наша инициатива — такие огромные вечера поэзии проводить! Наша страна, которая первая начала читать стихи на площадях, сейчас абсолютно выпала из контекста ведущих международных фестивалей. Даже во времена «холодной войны» у нас проводились ежегодные симпозиумы, встречи с крупнейшими американскими писателями. Сейчас этого нет.
Стыдно. У нас просто расцвет махрового антиинтернационализма. России необходимы интернациональные фестивали литературы. Я говорил об этом много раз и писал письма — никакой реакции!
Что же мы беднее Гватемалы или Сальвадора?
