Какая, в сущности, разница, что за промзону осваивает современный арт? Оказывается, руина руине рознь. На пандусе "Дома-коммуны переходного периода" архитектора Ивана Николаева (ул. Орджоникидзе, в окрестностях Ленинского проспекта, подробное жизнеописание памятника - на сайте www.pandus.info) отгремел фестиваль PANDUS.Пандус - бегущая вверх спираль. Соединяет два корпуса студенческого общежития, построенного в 1928-1930 годах в духе Ле Корбюзье. В жилом корпусе уже давно свищет ветер, и лишь в санитарном ютятся конторки да семьи нынешней "лимиты". В будни вокруг Пандуса снует деловая толпа, по выходным - ни души. Теперь мощная акустика, закоулистые стены и петляющая сцена освоены одноименным фестивалем.Во многом благодаря архитектурному контексту Pandus оказался в оппозиции к прошедшему недавно в погребах Винзавода выставочному проекту "Верю", ударив горловым пением по благовесту, камерностью - по гигантомании, юродством - по скоморошеству. В хозяйских ледниках - зябко и весело, на бесхозном Пандусе - таинственно и жутко. В широких Погребах есть где развернуться пышному Продукту, на узком Пандусе - место звука, жеста, мутации. На Винзаводе ремонт-аренда идут полным ходом (открытие мощного арт-кластера). На Пандусе отпевали беспризорный шедевр конструктивизма. На Винзаводе - культовые фигуры московского арта, на Пандусе - смесь жанров и поколений: камерный ансамбль ARCO и фри-джазист Сергей Летов, куклы Веры Сажиной и актеры театра Анатолия Васильева с японским танцем буто, мэтры вроде Николая Кулебякина и Франциско Инфанте и молодые художники Наталья Шишова, Евгения Емец, знатный "заумник" Виноградов и никому не известная Наталья Малетина. О непростых взаимоотношениях художника и дома-коммуны беседуем с идеологом фестиваля, одним из создателей театра тибетской музыки PURBA Святославом ПОНОМАРЕВЫМ. Его мастерская, кстати, находится здесь.— Как родилась идея "Пандуса"?- Когда я первый раз попал сюда, я что-то сразу крикнул и понял: в этой потрясающей акустике я обязательно что-нибудь сделаю! Второй мыслью было: ага, вот еще один объект, который разрушится, как только я уберу отсюда свою мастерскую. И только третья мысль была о пафосе здания. При всей страсти к "прайвиси" людей всегда тянет к "коммунизму", будь то монастырь, ашрам или колхоз… Но "Пандус": четыре квадратных метра на ночь (при стеклянных дверях) и полная публичность днем (от столовки до уборной) - это настоящий вызов художнику!Здесь свобода от "кухонного рабства" обернулась гигантской тюрьмой. Еще акустика здесь уникальная: перила помогают звуку восходить снизу вверх, наверху он громче.— В первый день внизу звучал Перголези, а вверху - электронный шум…- Мы расположили пару - Артемия Артемьева с видеоинсталляцией и Даниила Томилова с диджейской установкой. Я бегал вверх-вниз с телефоном. Чего-то добавлял, чего-то убирал, и в конце дня электроника победила классику. В сочетании с лазером Евгении Емец это было одним из интереснейших моментов фестиваля.- А как вам удалось встроиться в игру камерного оркестра с тибетским дунченом?— На самом деле мы лишь чуть-чуть "соприкоснулись лбами" и поняли, что это не больно, а приятно и даже продуктивно. Дело в том, что европейская музыка в том виде, в котором она существует сейчас, служит развлечением для интеллектуалов. Она абстрактна и потому неполноценна. А восточная музыка - ритуальна, и именно поэтому никого не обслуживает. Это даже не музыка, а… звукоизвлечение, которое возникает, когда хочется разорвать связи с бытом и углубиться в бытие. Для меня в этом смысле тибетская традиция - музыка "общего знаменателя". Когда над чертой - единица, а под чертой - бесконечность, вмещающая все мыслимые вариации. Я предложил попытаться извлечь из европейского оркестра некий единый, сакральный звук, и музыканты согласились!- Что удалось извлечь из "Пандуса"?- Мы будто оттянули толстую, задубевшую струну, и она загудела. Пандус похож на Стоунхендж, это место силы. Матрица, структурирующая время и пространство. Он еще и треугольной формы: большая редкость!Кроме того, нам удалось пробить дыру в представлении о том, что современное искусство ангажировано и и проплачено. На фестивале встретились и поняли друг друга художники разных поколений. Большинство зрителей составляла молодежь из художественных и музыкальных вузов. Не было ни одной банки пива, никакой марихуаны. Было вдохновенное и теплое общение, которое помогло выстроить сложнейшую экспозицию и создать атмосферу.- У вас и в экспозиции одни мутанты: то вдруг летописная миниатюра обернется телесным жестом, то из подмышки выползет улитка… Какие-то работы были выполнены специально для "Пандуса"?- Да, безусловно. У Дарьи Суровцевой, например, вышли замечательные органические структуры, распятые в решетках на тонких нитях. Очень точный образ фестиваля, по-моему… На фоне треугольных фото Северина сыграл камерный оркестр. Аня Желудь усыпала одну из лестниц глиняными человечками - тоже образ "места и времени".- "Огненных людей" из Liquid Theatre, я слышала, не пустили пожарные?- Да, и свечки велели задуть: в материале, из которого построен дом, оказывается, присутствует торф. Дом-коммуна взрывоопасен во всех смыслах.- Что же все-таки стоит делать - строить "пандусы" или разрушать их?- Что бы мы ни делали, необходима инициатива снизу, органика жизни. Дом-коммуна - не "бронзовое" здание. И фестиваль мы сделали втроем с Ириной Чмыревой и Женей Емец, что называется, на одном дыхании. Не стоит воспринимать его как "знаковое событие", скорее как грозу или насморк. В 2000 году мы приглашали в Москву тибетцев, и они в течение двух недель построили сложнейшую Мандалу, а потом смели ее в несколько движений. Все спрашивали: "Зачем? А давайте ее лачком покроем?". Это наша, европейская, привычка цепляться за все. Дурная привычка.- В последний день фестиваля был показан фильм о том, как деревенские мужики рвут огромную репродукцию ивановского "Явления Христа народу". Это надо расценивать по-тибетски?- "Явление Христа…" и народ - отдельная история. По дороге на дачу я долгие годы проезжал мимо "потемкинской деревни" брежневских времен… Все это потихоньку разрушалось, а я снимал. Фотографии увидела режиссер Нина Шорина и загорелась делать в этих руинах фильм про Ницше. Для съемки одного из эпизодов на стену и была наклеена громадная репродукция Иванова. Помогали, между прочим, человек 20 местных. Мы уехали, а картину постигла та же участь. Зачем ее разорвали на куски - для меня загадка. Поражает сама иррациональность жеста. Разрушительная сила Шивы, если хотите.- Подобная свободной воле художника?- Нет, конечно, художник - не разрушитель. Но знаете, я бы не стал реконструировать дом-коммуну. Многое сейчас утрачено из-за внутренних переделок. Сам Николаев несколько раз видоизменял проект. Я бы дал дому величественно разрушиться, как римскому Колизею…- Колизей законсервирован…- Да, покрыт лачком…