Телефон зазвонил рано утром.— Здравствуйте, — сказал расстроенный женский голос, — это Марианна Савельева. Никакой Марианны я не знала, а Савельевых на свете чуть меньше, чем Ивановых.— Жена Владимира Савельева, группа компаний «Стилтекс». Тут я с трудом припомнила. Был такой металлургический трейдер. Работал с НЛМК, когда там были Лисин и Черный; оттуда его ушли. Потом директор Орско-Халиловского меткомбината (НОСТА) попросил его и партнеров о защите, опасаясь поглощения со стороны несостоявшегося зятя. Зятя убили в подъезде, директора выкинули. НОСТА поделили на троих: треть принадлежала Антону Малевскому, треть — Савельеву, треть — Андрееву, хозяину Автобанка. Малевский счел, что партнеры обносят его, Андреев предъявил те же претензии Савельеву. Андреев выкупил долю Малевского, получил контроль и вышиб Савельева с предприятия; Савельев продал ситуацию «Альфе». «Альфа» зашла на завод, а Савельева снова кинули. Мелкие будни российской металлургии, известные совсем уж любителям экзотики; это редко, когда человек ведет войны почти со всеми своими парнерами, да еще и все их проигрывает. — Помогите мне вернуть моих детей! — прорыдала женщина в трубку. Тут я чуть не повесила телефон. Санта-Барбарой я не занимаюсь; все-таки я экономический обозреватель, а не сочинитель мыльных опер. В семейной сваре редко разберешь, где правда, а где вранье. К тому же в такого рода конфликтах мое сочувствие почти всегда на стороне богатого простофили, который подцепил девицу у шеста или с помощью денег и клипмейкеров сделал из жены какую-нибудь Жасмин, а теперь хлебает. — Они били меня на глазах детей! А потом они отвезли меня и мать в сумасшедший дом, а отца сунули в подвал! Мир тесен, и навести справки было нетрудно; в тот же вечер я встретилась с Марианной. Признаться, еще до встречи глаза у меня вылезали на лоб. «Нечего удивляться, — заметил мне приятель, — это у него со всеми женщинами так». Добавлю: и с заводами тоже.Охранники г-на Савельева и два санитара из психушки появились возле дома в пансионате «Бор», где жили его жена и трое детей, в Страстное воскресенье в половине четвертого утра. Приехали на нескольких джипах, как на захват завода. Залетели внутрь; отцу Марианны заломили руки и потащили в подвал. Марианну и ее мать валяли профессионально, так, чтобы не оставлять следов. Но следы все-таки остались.Господин Савельев в это время сидел в «Хаммере» снаружи. Он ушел из семьи год назад. Я все пытаюсь понять, что он испытывал, слыша доносящиеся из дома дикие крики детей, на глазах которых избивали их мать. Мать ведь была привязана к детям, как курица — к цыплятам. Всех троих рожала в страшных муках. Обо всех троих заботилась до потери себя.Когда машины с изъятыми женщинами проезжали через шлагбаум, обезумевшей от ужаса Марианне удалось опустить стекло. Она высунула в окно руку и ногу. «Помоги», — заорала она. «Я же говорил, колоть надо сучку!» — закричал санитар. Но охранник даже не пошевелился и открыл шлагбаум. В больнице их встретила заспанная медсестра.— Что так долго? — спросила. — Мы ждали раньше.Сердце Марианны упало. Всю жизнь она знала, что ее муж — очень большой человек. Он все время воевал с разными людьми, и перед тем, как расстаться, много летал в Лондон. «Он объяснял, что уже договорился с Сечиным и вот-вот станет на место Ходорковского», — простодушно говорит Марианна.Марианна сидела в одной ночной рубашке в приемном покое и думала, что это конец. Она понимала, что человек, который договорился аж с Сечиным о «ЮКОСе», упрячет ее в психушку навсегда. Однако врач все не шел и не шел, а санитар угрюмо сидел рядом. Тоже думал о своем. Наконец он промолвил: «Теперь нас все равно уволят. Ладно, иди позвони».И Марианна подошла к телефону и позвонила. А затем случилось чудо. Вышла заспанная врач. — Что вы тараторите, — спросила она, — и откуда у вас синяки?Марианна стала рассказывать. Врач сняла побои и уложила Марианну спать. Рано утром пришел глава отделения. Собрал консилиум. Консилиум заключил, что Марианна Савельева совершенно психически здорова.После этого в больницу приехал сам Владимир Савельев. И чем пересказывать из третьих уст все, что он говорил, я сама позвонила Владимиру Савельеву. Любящий отец первым делом предложил прислать за мной машину куда угодно и приехать к нему домой: дети, что ли, не с ним? — Это страшная трагедия, — сказал мне миллионер, — человек может кидаться бутылками. Может материться при детях. Там реальное сумасшествие. Я нашел все тексты, которые у нее в сумочке. Страшные тексты. Там сатанинские заклинания. Там по-настоящему страшная человеческая трагедия… — Мало ли что заклинания, — хорошо поставленным тоном говорю я, как подсказал психолог, — вот если бы она с инопланетянами разговаривала… — Она и разговаривала! Она мне рассказывала про голоса по ночам! — Как же она рассказывала, если вы с ней год не общались? — А она до этого рассказывала. — И после этого вы оставили на год у сумасшедшей матери детей? — задаю я резонный вопрос. — Я не оставил своих детей. Я о них заботился весь год. Странная забота. У детей сумасшедшая мать, а отец взял и ушел. — Я сразу хочу сказать, что я никому в обиду своих детей не дам, — продолжает Владимир Савельев. — А тем более когда ненормальная ситуация и у ее матери! — То есть ее мать тоже сумасшедшая? (У пожилой матери случались приступы амнезии. Амнезия — не сумасшествие. Г-н Савельев может спросить это у любого врача.) — Для меня — да! — То есть они обе сумасшедшие? — В моем понимании — да. — Вы считали, что они обе сумасшедшие, и вы на год уехали и оставили им детей?

Так как господин Савельев не хочет объяснять, почему он ждал целый год, прежде чем отнять детей у такой страшной семьи, это сделаю я. Дело в том, что Марианна (как и подобает всякой страшной, подлой и коварной женщине, думающей только о деньгах мужа) слепо подписывала бумаги, которые давал ей супруг. В частности, доверенность его адвокату. И вот этот-то адвокат и обратился в суд с иском о разделе имущества. В иске гражданка Савельева попросила от мужа в счет совместно нажитого давно подаренный ей «Лексус» да 268 тыс. руб. денег. В ответном иске г-н Савельев указал, что у семьи есть и другое имущество: три квартирки в Москве, три незавершенных по документам дома, два земельных участка да квартира в «Бору». Суд великодушно постановил отдать «Лексус» Марианне, а в деньгах отказать; да еще отдать ей квартирку в «Бору». Вот об этом иске я и спрашиваю г-на Савельева. — За этот год, — говорю, — от имени Марианны был подан иск. — Она не помнит, что подавала иск? Юля, это сумасшедшие люди по-настоящему. Одержимые… Мне за две недели перед этим угрожали убить детей! Они хотят все! — Это они говорили? — Да! — Но в иске, поданном от ее имени, получается, что она хотела только старый «Лексус». Если они хотят все, почему она подала иск, который все оставлял вам? — Она прекрасно знала, что мы строили дом, — отвечает Владимир Савельев, — она прекрасно знала, что я ее мать спас от смерти! То же самое потом было с отцом! — Извините, я задаю конкретный вопрос. Вы говорите, что они хотят все. Каким образом они подали иск, в котором хотели только старый «Лексус»? — Жареные факты — они, конечно, замечательны, — отвечает миллионер. На корпоративном жаргоне это называется «прививка» — когда рейдер от имени своего противника подает иск купленному судье и проигрывает его. Об иске Марианна узнала так: одна из ее подруг увидела объявление о продаже ее квартиры. Подруга забила тревогу. Марианна наконец обратилась к адвокату. Но было уже поздно. Активы — «квартиры и дачи» — были выведены из ОАО «Семья», тыл был обеспечен, и 16 марта супруг инициировал новую часть операции: в отсутствие Марианны и ее представителей судья Литвиненко в Пресненском районном суде удовлетворил заявление врача-психиатра ПНД № 14 Куренкова В.П. о принудительном психиатрическом освидетельствовании Марианны Савельевой. Главврач Загиев, психиатр Куренков и психиатр Бочарникова заключили со слов г-на Савельева, что его супруга «ведет себя неадекватно в отношении мужа, детей и окружающих». Судя по приговору, ни суд, ни психиатры не поинтересовались у любящего мужа, откуда такие подробности о жене, с которой он год не жил. Мы встречаемся с Марианной в тот же вечер. Это совершенно нормальная русоволосая женщина лет тридцати семи; мало улыбается, все время говорит о детях. Она рассказывает мне, что было в психушке дальше. Как по-человечески отнеслись к ним врачи. Как муж привез «свидетелей» того, что она сумасшедшая. Учительницу из школы. Бывшую горничную. Как после 48 часов в больнице она оказалась на улице в том, в чем ее взяли, — в ночной рубашке. Как у них не оказалось ничего — денег, документов, одежды, потому что в дом, арендуемый мужем, их не пускают. — За что это? — спрашивает Марианна. — Я там, в психушке, увидела сумасшедших женщин. И к ним приходят их мужья. Они и вправду сумасшедшие, а их любят. За что это? Мы сидим вместе часов пять; как журналисту мне этого не надо, но я понимаю, что Марианне надо выговориться. И вдруг я понимаю, что за пять часов она ни разу не сказала мне о тряпках, шубах, квартирах. Она говорит только о детях. О том, как тяжело рожала Анечку. Как Мишенька из-за кесарева сечения родился с надорванным легким. Она рисует картинки легкого и объясняет все лучше врачей. Ей больше не надо говорить: «Верните детей, больше мне ничего не нужно». Я и так вижу, что ей ничего не нужно, кроме детей. Г-н Савельев тоже говорит о детях. Очень много. Особенно, когда ему нечего ответить на заданный вопрос. — Не лезьте в эту историю! Пожалейте детей! — говорит Савельев. — Там самое настоящее сумасшествие. Самый настоящий сатанизм! — Вы говорите — пожалейте детей. Но мать этих детей били на их глазах ваши охранники! — Юля! Юля! Юля! (Как мне передать это «Юля», укоризненно-мудрое, всепрощающее…) — Но когда их привезли в психушку, у них сняли побои. — Это такой же цирк, как и все остальное. — Но побои были зафиксированы. И вы сами говорите, что вы там были. — Мои охранники не входили в дом. А что орали эти бесноватые, это надо слышать! Что они вытворяли с врачами! Они оказывали самое серьезное сопротивление. Это реально сумасшедшие люди! — Если они напали на санитаров, почему в клинике им поставили диагноз, что они психически здоровы? — Потому что мадам директор клиники — ее подруга. Но еще далеко не вечер.

Не знаю, как насчет психиатров Загиева, Куренкова и Бочарниковой. По-моему, надо быть очень странным психиатром, чтобы на основании таких заявлений поверить в сумасшествие жены. Кстати, это, видимо, новый способ лечить сумасшествие: выставить жену и старенькую тещу в ночнушках на улицу.Г-н Савельев — очень предусмотрительный человек. Это очень тонко, к примеру, подать от имени жены иск о разделе имущества, а не о разводе. Потому что именно после такого иска еще действующий муж получает право упрятать жену в психушку.

И представляете, какой тщательный человек? Сначала он арендовал коттедж до 1 апреля, видимо, чтобы не тратиться (санитары впервые пришли 2 апреля), потом, когда 2-го все сорвалось, г-н Савельев продлил аренду до 22-го, и жена, вышвырнутая из дома в ночной рубашке, без документов, без копейки, не может зайти в этот дом. Я не могу не спросить г-на Савельева о причине такой сверхъестественной бережливости.— А что, аренда имеет отношение к судьбе нашей семьи? — возмущается миллионер, — какая взаимосвязь между арендой и судьбой детей?Признаться, я впервые вижу, чтобы операцию против собственной жены проводили как операцию по захвату завода. Проиграв все войны, уступив Лисину, Черному, Малевскому, Андрееву, «Альфе», глава группы компаний «Стилтекс» выиграл у собственной жены. У бывшей завмедсанчастью президентского санатория «Бор», которая прожила с ним десять лет, родила ему в муках троих детей и которая за пять часов нашего с ней разговора ни разу не помянула ни о тряпках, ни о деньгах, — только о детях.Господина Савельева можно понять. Если нельзя победить «Альфу», очень хочется победить кого-то — хотя бы жену. Но господин Савельев недаром проиграл все войны. Его всегда отличал именно этот — особый — вид предусмотрительности. Оплатить коттедж до 1 апреля, а не до мая. Озаботиться санитарами — но не врачами. Просто забери он детей у тихой, вечно покорной жены — кто бы стал лезть в эту Санта-Барбару? Кто в своем уме ввяжется в частную разборку между мужем и женой? Но он поставил вопрос ребром. Либо г-жа Савельева — сумасшедшая. Тогда непонятно, почему супруг сразу не забрал у нее детей и потратил год, выводя активы из ОАО «Семья». Либо г-жа Савельева — не сумасшедшая. Тогда Владимир Савельев — уголовный преступник; он виновен в похищении жены; в избиении ее охранниками и купленными санитарами; он виновен в подкупе горничных и учителей; в подкупе или обмане судьи Литвиненко, которая выдала заочно разрешение на недобровольное психиатрическое освидетельствование Марианны Савельевой; в подкупе или обмане главврача ПНД № 14 Загиева и психиатров Куренкова и Бочарниковой, которые с его слов заключили, что г-жа Савельева — сумасшедшая. Я привела вам, читатели, его слова. Можно ли с них сделать такое заключение? Я полагаю, что план враждебного поглощения объекта под названием «жена» был прост и гениален. Если женщину, трепещущую от могущества мужа, курицу-наседку, у которой вся жизнь — в детях, выбросить из дома, отвезти в психушку, забрать у нее детей, то она действительно сойдет с ума. И мне смешно, когда миллионер, жонглирующий охранниками, судами и психиатрами, говорит, что год не виделся с детьми потому, что его не пускала жена в арендуемый им дом на территории пансионата, где все дрожит при одном его имени. Частная жизнь и бизнес неразделимы. Почему Абрамович отдал жене половину, а Савельев выкинул жену на улицу в ночной рубашке? Потому же, почему Абрамович купил «Челси», а Савельев потерял НОСТА.