Прошел ровно год, как молдавское вино оказалось под запретом в России. За это время экономика республики упала до уровня 1998 года. Молдова тогда, как и Россия, испытывала кризис. Который, тоже вместе с Россией, смогла преодолеть только к 2000 году… Но вот уже нет прежних времен. Нет прежней России. Есть только хранилища с тысячами бочек невостребованного вина. Что и есть главное последствие кризиса.

Последствия вообще ощущаются повсюду. Начиная с Кишиневского аэропорта. Каждый день он принимает только два самолета из Москвы. Вместо прежних четырех. В полупустом салоне бортпроводники катят тележку с едой. И могут дать вам сразу двойную порцию. Наверное, чтобы не пропало… При этом молдаване не стоят на месте. И вместо рейсов в Москву здесь появились пробные рейсы в Париж (каждый четверг) и Нью-Йорк (каждый вторник). Но в Кишиневе надеются, что когда-нибудь рейсы станут регулярными. Западу просто нужно время, чтобы познакомиться с молдавским вином, говорят здесь… Другое дело — Россия. О молдавском вине в России знают много. Когда-то знали по собственным ощущениям. Сейчас — по ощущениям санитарного врача Онищенко. Год назад этот удивительный человек сказал, что молдавское вино — совсем не вино, а вредоносная отрава. Виноделы заявление санитарного врача восприняли как недоразумение. Государственные чиновники — как провокацию. И все начали делать громкие заявления, обвинять Онищенко во лжи, требовать доказательств. Даже угрожали применить вето на вступление России в ВТО… Но это были просто слова. И, конечно, никто не думал, что все будет так серьезно. Теперь молдаване не говорят громких слов. Чаще всего молчат. А когда приезжают из Москвы — только слушают.

Недавно в Кишиневе слушали комиссию Роспотребнадзора. Четыре инспектора в сопровождении двух людей в штатском побывали на одиннадцати заводах. Винзавод “Мигдал-П” принимал комиссию в прошлый вторник. Управляющий директор Михаил Кракан водил инспекторов по цехам и складам. Показывал документы и сертификаты, выданные в прошлом году самим же Роспотребнадзором. Демонстрировал красоту винных подвалов и новейшее оборудование… Кракан хотел как-то заинтересовать проверяющих. Но те в основном фотографировали. В какой-то момент вся комиссия неожиданно отправилась фотографироваться на фоне виноградников. Потом — на фоне новейшего оборудования… Но Кракан ничего не сказал им.

— Сейчас не то время, чтобы говорить. Лучше молча ждать. Потому что я не знаю, что они думали и о чем. Не знаю, понравилось им или нет, — говорил мне он. — По их лицам я не мог определить. Строгие очень были лица… Никто не улыбался и не ругался. Никаких эмоций.

С Краканом мы идем по тому же маршруту, что и комиссия. Кракан ведет меня по цехам. В цехе розлива — пусто, а на оборудование накинуты чехлы.

— А ведь еще совсем недавно нам не хватало даже двух линий розлива. — Кракан снимает чехол. — Люди работали в три смены. И были хорошие, знаете, зарплаты. О-о! Вот это была жизнь… А сейчас… Давайте посмотрим лучше наши подвалы!

Я думаю, Кракан хотел показать какую-то жизнь на предприятии. Время от времени он кричал что-то на молдавском, если видел рабочих, которые ходили по территории. И рабочие тут же начинали суетиться. Правда, кричал Кракан очень редко… На заводе почти не было людей. Остались только подвалы — единственное место на заводе, где пока еще можно почувствовать вино. Это тысячи бутылок, дубовые бочки, каберне и алиготе, совиньон и фетяска, мерло и шардоне… Здесь Кракан рассказывал инспекторам об ароматах розы и меда. О сливовых оттенках и нотках вишни. О послевкусии и вязкости. О том, как нежные руки молдаванки собирают виноград. А сурового вида тракторист везет его в кузове на завод. Где виноград еще долго будет просто виноматериалом. И уже потом… Кракан говорил долго, можно сказать, пел… И уже потом, после обработки холодом… “Ну что, пробуем, нет?” — раздалось в какой-то момент.

— Им хотя бы понравилось? — спрашивал я Кракана.

— Я сам хотел бы знать. Им, думаю, больше понравилось оборудование. Они сказали, что мало где в России есть такое…

Как и всякий винодел, Кракан помнит те времена, когда на заводы приезжали большие делегации из России. Он рассказывал мне историю, которая еще совсем недавно была обычной для молдавских заводов. История о том, как большие делегации приезжали, только чтобы оказаться в винных подвалах. В лучшем случае делегация выходила оттуда самостоятельно спустя несколько часов. В худшем — в полном составе могла провести там всю ночь наедине со спиртным… Но сейчас ничего такого уже нет. И теперь виноделы с ностальгией вспоминают те времена.

— Знаете, а ведь мы продолжаем разливать вино для нескольких британских лордов. — Кракан достает с полки пыльную бутылку. — Восемьдесят девятый, каберне… Нет, я не хочу хвалиться. Просто подумал, что россияне, оказывается, лучше, чем какие-то там лорды! Лорды пьют, а россияне… Или вот завод “Пуркаре” разливает до сих пор для королевы. Вы понимаете?

Да чего уж тут понимать…

К нам присоединился человек из Минсельхоза республики — Александр Чебан. Чебан — замначальника инспекции по контролю в сфере виноделия. Он не знал о приезде комиссии, пока эта комиссия не зашла к нему в кабинет. Такая была секретность…

— Виноделы согласны уже на любые условия, лишь бы возобновить экспорт в Россию, — говорил Чебан. — Заводы слабеют с каждым днем. Многие должны по кредитам гигантские суммы. Было время, когда банки начали судиться с предприятиями… Россия выдвигает требования по качеству. Но мы с самого начала были готовы к диалогу. Разговаривать не хотела Россия. Слава богу, хочет сейчас. Но если еще немного — все заводы встанут окончательно.

После запрета на ввоз почти сразу обанкротились мелкие и средние производители. Большие пока держатся. И многие из них уже готовы разделить бизнес с российскими предприятиями. В участии россиян тут видят какую-то гарантию безопасности. Вот завод “Висмус”, можно сказать, уже давно имеет такую гарантию. Здесь часто бывают официальные делегации из Москвы. И все вроде не так плохо. Во вторник, например, здесь были депутаты Госдумы. Им, в частности, провели экскурсию по хранилищам и — традиционно — по подвалам. Депутаты сдержанно улыбались. Кое-кто задавал вопросы. Между двумя депутатами (“Единая Россия”, “Справедливая Россия”) состоялся следующий разговор:

— Хочу из той бочки.

— Да погоди! У тебя еще вся ночь впереди и завтра “Милешты мич”* по протоколу.

— Не знал, не знал. А это где? Криково?

— Да я знаю?

— Господа, приглашаем на ужин!

— О-о!

— Э-эх!

И депутаты шагнули к фуршетам. Здесь их уже ждали мамалыга, баранина и молдавский коньяк. Через несколько минут к делегации присоединился спикер молдавского парламента Марианн Лупу. И вот уже закрылись двери. Час, два, три… Из-за дверей начали доноситься чьи-то крики:

— …Молдавия и Россия связаны многовековым братством! Так чего ж мы, черт возьми, творим?!

— Правильно, правильно!

— Пора уже прекращать!

— Правильно!

— Вот почти наш завод “Висмус”, да? Так вот “Висмус” этот — плохой разве завод?!

— Очень хороший!

— Так давайте что-нибудь делать! Ведь многовековое братство как-никак!

Мне показалось, это был голос депутата от “Справедливой России” Николая Павлова. Выходя из зала, Павлов с уважением держал в руках фирменный пакет завода и продолжал задушевный разговор о братстве. Вся делегация была слегка утомлена. Но, в общем, весьма удовлетворена увиденным и услышанным.

В этот же день у делегации состоялась закрытая встреча с президентом Ворониным. Разговор шел о возобновлении поставок вина. Как говорят в Минсельхозе, “ответственные депутаты” заявили, что вопрос будет решен к середине апреля. Правда, не до конца ясно, на каких условиях…

• Винный завод недалеко от Кишинева. Занесен в Книгу рекордов Гиннесса.