История эта имеет давние корни. Очень давние. В ноябре 1994 года в Грозный вошла танковая колонна федеральных войск — свергать Дудаева. Танк, в котором Валентин Ильюшко был стрелком, подбили. До «дембеля» солдату оставалось несколько недель…

Домой, в Обнинск, пришла похоронка. Мать солдата, Надежда Валентиновна Ильюшко, месяц ждала цинковый гроб, не дождалась. Отправилась в подмосковный Солнечногорск, где служил сын. В воинской части ей ничего толком не сказали, и она в конце 94-го отправилась в Чечню сама искать сына, живого или мертвого. Надежда Ильюшко нашла служащую ЗАГСа в Моздоке, которая выписала свидетельство о смерти сына. Та рассказала: «Пришел офицер со списком и приказал выписать на всех документы. Надежда Валентиновна узнала все обстоятельства ноябрьского боя в Грозном, точно установила место гибели сына. Разговаривала и с чеченцами, и с федералами, исходила всю Чечню, подолгу жила в местных семьях. С теплотой вспоминает о чеченских женщинах: «Давали кров, еду, хотя сами жили очень бедно». Матери солдата в одном из горных селений удалось найти очевидцев того боя. Они рассказали, что сначала с танка сбили гусеницу, затем он был сожжен — экипаж сгорел заживо. Еще узнала, что спустя несколько дней чеченцы похоронили останки танкистов в братской могиле, во рву. Только где эта могила, так мать и не нашла. А на месте гибели сына посадила три березки…Летом прошлого года женщина вернулась домой, в Обнинск, и решила поставить памятник сыну, устроив ему символическую могилу. И получила самый настоящий плевок в душу. По закону государство компенсирует родственникам установку памятников на могилах погибших солдат. И по этому же закону компенсация ей не положена — государство отказалось признать сына Ильюшко погибшим. Оказывается, чтобы получить компенсацию от государства, надо представить в облвоенкомат кипу документов. Все бумаги у Надежды Валентиновны есть, кроме одной — справки о месте захоронения. Если подходить бумажно, чиновники на сто процентов правы: нет трупа — нет могилы, нет могилы — нет и компенсации за памятник.Военный комиссар Обнинска Евгений Хамзин считает, что в этом случае не должно быть никакой похоронки: «Если тело не найдено, человек считается пропавшим без вести». Конечно, он прав. Но похоронка была! Мать солдата сама 12 лет искала его косточки, когда множеству силовых государственных органов до этого не было никакого дела. Значит, найти останки сына, погибшего за интересы государства, — забота матери, и только?И все-таки есть надежда, что эта история закончится по-людски. Евгений Хамзин подошел к делу как настоящий офицер. Договорился с одной из мастерских о том, что там памятник солдату сделают бесплатно. Летом его установят на символическую могилу, и Надежде Валентиновне будет где оплакивать сына. И государство опять же сэкономило…