Седьмой год в Чечне — официальный мир. А «Мемориал» седьмой год пишет неофициальную (то есть неподцензурную) летопись войны.

Анна Политковская активно сотрудничала с «Мемориалом» и использовала их информацию при подготовке своих статей. Теперь, когда Ани нет, мы решили открыть новую рубрику (начало в № 93): два раза в месяц мы будем публиковать выдержки из «Хроники насилия» в зоне вооруженного конфликта на Северном Кавказе, которую ведут мемориальцы. В этом номере — еще две истории.

О нем писала Политковская

11 декабря 2006 года Верховный суд ЧР вынес приговор Али Течиеву, 1985 г. р., обвинявшемуся в участии в нападении на Грозный 21 августа 2004 года и в убийстве. В тот день боевики взяли под контроль многие улицы и перекрестки в Грозном и убивали силовиков.

Али Течиев 30 сентября 2005 года уже был условно осужден за участие в незаконных вооруженных формированиях (ст. 208 УК). Доказательства строились в основном на показаниях, добытых под пытками, что было документально подтверждено и доказано в суде (Анна Политковская писала о пытках, которым подвергался Течиев). Али был вновь похищен 29 ноября 2005 года и доставлен в ОРБ-2. После избиений, пыток и имитации расстрела он «признался», и 30 ноября было оформлено его задержание.

На суде стало очевидно, что «дело» построено на фальсификациях, пытках и лжесвидетельствах.

На заседании 19 сентября были оглашены письменные показания выехавшего из Чечни Хамида Арсабиева, но тот ранее выступил с заявлением, что сотрудники ОРБ-2 заставили его лжесвидетельствовать против Течиева, обещая, что на суде он будет давать показания под псевдонимом, из-за ширмы.

3 октября в суде выступил Хасанбек Ахмадов, которого похитили и пытали одновременно с Али. Несмотря на принуждение, Ахмадов отказался лжесвидетельствовать против Течиева. Вскоре Хасанбека «пригласили» в комендатуру. Видимо, от предощущения «бесед» с силовиками 33-летний Ахмадов скончался 23 октября от сердечного приступа.

17 октября выступил Руслан Очерхаджиев. Он рассказал о двух сутках пыток (что было подтверждено документами!), которыми его заставили не только оговорить Али, но и самому «признаться» в участии в нападении на Грозный, несмотря на имевшееся алиби.

30 октября обвинение представило свидетеля, который был засекречен, выступал под псевдонимом, из-за ширмы. Он говорил, что «случайно» встретился с сотрудником ОРБ-2 в кафе, где «внезапно вспомнил», что видел Течиева 21 августа.

Становилось очевидно, что вместо поиска настоящих преступников следствие сфабриковало обвинение против бывшего боевика.

11 декабря суд вынес оправдательный приговор — небывалый случай для сегодняшней Чечни. Али Течиев был освобожден в зале суда.

Прокуратура заселила чужой дом

5 октября 2006 года в Урус-Мартановском межрайонном суде прошло заседание по иску Мухади Газимагомаева к прокуратуре Урус-Мартановского района, он настаивал на выселении прокуратуры из принадлежащего ему домовладения.

В 1944 году семья Газимагомаевых была депортирована в Казахстан. При возвращении в 1957 году они не смогли попасть в свой дом на ул. Каланчакская. Дом был занят под библиотеку и детскую комнату милиции. Семья 25-летнего Мухади не смогла найти жилье в Чечне и переехала в Москву.

К 90-м дом обветшал, библиотека и детская комната съехали. После принятия правовых актов о возвращении имущества репрессированным бывшие хозяева решили восстановить свои права. В 1992 году шестидесятилетний Мухади Газимагомаев получил положительное решение суда, капитально отремонтировал руины дома, поселился там с женой.

С началом войны в 1994 году они уехали в Москву. К 1999 году дом снова нуждался в ремонте. Газимагомаев нанял рабочих. В начале 2000 года в дом пришли сотрудники прокуратуры и прогнали рабочих. Мухади пытался вернуть свое имущество, но безуспешно: чтобы войти во двор своего дома, нужно было получать разрешение, которое давали не всегда. Газимагомаев подал заявление в суд г. Урус-Мартан. Заявление не приняли. Он подал в суд в Москве — там решили, что дело должен рассматривать Урус-Мартановский межрайонный суд, который принял документы в марте 2006 года. 5 октября состоялось первое заседание.

Адвокаты истца приложили к его заявлению законы и постановления, которые не оставляли сомнений в праве Мухади на дом. Речь сотрудника прокуратуры была удивительна: он ни разу не произнес слово «закон» — сказал, что все правовые акты, принятые парламентом ЧР в 1992 — 1995 годах, «никакого значения не имеют», а Газимагомаев — «не единственный человек, которому что-то не вернули».

Судья предложил доказать, что Мухади вложил средства в ремонт. Счетов Газимагомаев представить не смог, но защита пригласила рабочих, ремонтировавших дом; те рассказали о работе и подтвердили, что оплатил их труд Мухади.

Судья вынес решение: обязать прокуратуру освободить незаконно занимаемое здание. Прокуратура намерена подать жалобу в Верховный суд.