Больное слово — наркотики — ломает все вокруг. Даже законы, с ним связанные, долго не живут: их меняют, им ампутируют какие-то части, имплантируют новые. О высказываниях официальных лиц и просто значимых для темы фигур говорить вообще не приходится. Решения, о которых они достаточно интенсивно в последнее время заявляют, звучат как барабанная дробь: к бою! Ввести в вузах обязательное тестирование на наркотики! Ввести принудительное лечение от наркомании…

Все бои, как правило, разрушительны — вот что тревожит. Декларируется же, как всегда, спасение…

Справка «Новой»

За последние десять лет потребление наркотиков в России увеличилось в 9 раз. Ежегодно от них гибнут 70 тысяч человек.

В настоящее время около шести миллионов человек относятся к категории потребителей наркотиков.

По действующему в России законодательству наркомания и алкоголизм не подлежат социальному страхованию. Медицинская помощь наркоманам оказывается в основном платно.

Справка «Новой»

До постановления правительства № 231 от 12 мая 2004 года больных наркоманией отправляли в тюрьмы точно так же, как сбытчиков и распространителей наркотиков. На основании этого постановления был изменен и Уголовный кодекс. Началась, казалось, новая эпоха: люди, заболевшие наркоманией, больше преступниками не считались. Было введено понятие разрешенной дозы — средние разовые дозы (СРД) наркотических и психотропных веществ составляла цифра 10. Если человек не занимался сбытом и распространением наркотиков, а дозы держал для себя, он мог подвергнуться административной ответственности. Ответственность уголовная наступала, если доз было свыше десяти. Закон прожил всего год, СРД отменили, и, хотя новый закон не переименовал заново больных в преступников, правозащитники опасались того, что тюрьмы вновь будут переполнены наркозависимыми.

— Это от безысходности, — комментирует ситуацию доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии факультета психологии МГУ Александр ТХОСТОВ. — Мы открыли ворота наркотикам, а теперь у нас нет эффективного, универсального способа, инструмента для борьбы. Такого способа нет ни в одной стране мира.

— Вам как специалисту, что слышится в словосочетании «принудительное лечение»? Не эвфемизм ли здесь слово «лечение»?

— Если наркоманы — это больные, то есть недееспособные и невменяемые люди, которые не осознают фактического характера своих действий и не могут ими руководить, их надо лечить без их согласия. Если же мы признаем их дееспособными, то они должны нести уголовную ответственность.

— За что?

— За употребление наркотиков. Нельзя иметь все время под боком ядерную бомбу, наркоманы представляют серьезную опасность не только для себя, но и для окружающих.

— Давайте так попробуем подойти к вопросу: наркоманы — они в известной степени заложники, да? По своей вине попали, не по своей — не важно, важен факт: они — заложники. Штурм, если таковой планируется, имеет целью их освобождение, их благо, верно? Но штурмовать в таком случае не их надо, а наркобаронов, распространителей наркотиков. А принудительное лечение — это изоляция жертв наркотического террора, это похоже на непродуманную «контртеррористическую» операцию, в которой прежде всего страдают те, ради кого все и затевалось.

— Жертвы в такой ситуации неминуемы. Это война. Тут выбор из двух зол. Я считаю изоляцию наркомана меньшим злом по сравнению с тем фактом, что как минимум человек десять, которых он бы мог потащить за собой, останутся здоровыми.

Комментарий к комментарию

Вячеслав ШАРОВ, социальный психолог, психотерапевт:

— А что вас, собственно, так удивляет в этом разговоре? Он абсолютно форматен по реалиям сегодняшнего дня. Вы услышали, если так можно выразиться, одно из самых модных умонастроений. Масштаб катастрофы велик, у нас кладбища молодеют, надо что-то делать, а что мы умеем? Изолировать. Или деятельно подозревать всех детей, решивших продолжить образование в вузах, — тестировать их на наркотики. К счастью, такая методика вряд ли станет общераспространенной — в каждом вузе есть свои уставы, и руководство оставляет за собой право решать, как ему поступать. Разговор же о принудительном лечении наркоманов пока тоже никак не подтвержден российским законодательством, он носит характер дискуссионный.

— Но когда дискуссию заводят лица такого ранга, как главный наркополицейский страны, директор Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков Виктор Черкесов, и тему тут же публично поддерживают бывший заместитель министра внутренних дел России, а ныне депутат Владимир Васильев, мэр Москвы Юрий Лужков, депутаты Госдумы, ну и так далее, законодательные подтверждения представляются вопросом времени.

— Если вы имеете в виду общественное сознание, там, с моей точки зрения, вообще нет вопроса. Человек непосвященный не может отслеживать происходящее в существующем режиме. Запутаны даже специалисты, мы все еще не совсем разобрались в недавнем прошлом, а надо уже осмысливать новую, массированную и мощную кампанию.

Эта новая кампания актуализирует до сих пор не понятые перемены с прошлыми законами, поправками к ним. Сажают ли вообще теперь больных? И да, и нет. По каждому наркотику теперь своя градация, и на вопрос: «Сколько будет в граммах дозволенного «счастья», чтобы не подвергнуться уголовной ответственности» — ответить могут только очень посвященные лица.

Мы чуть ли не каждый день дискутируем по поводу необходимости принудительного лечения наркоманов, а на этом фоне вдруг раз — и выскакивает информация о том, что подростков до 16 лет лечить от наркомании будут принудительно, уже Госдума приняла в первом чтении поправки к соответствующим законам. Это что значит? Полнейшая путаница: кто там будет разбираться в том, что происходит на самом деле?

А что происходит на самом деле? Прежде не требовалось согласия детей до 15 лет для того, чтобы лечить их от наркомании. Возрастной ценз предложено увеличить на год — не надо будет больше спрашивать и 16-летних. Но и прежде, и теперь согласие родителей или их законных представителей при этом необходимо.

— Все это — совершенно очевидный популизм, — говорит известный психиатр, автор сотен научных статей и книг, телеведущий Андрей КУРПАТОВ. — Потому что до тех пор, пока ребенок находится под покровительством родителей, они решают все вопросы, связанные с его лечением. Законопроект, таким образом, дает родителям право, которым они и так обладают.

— Как вы относитесь к теме принудительного лечения?

— Человек, уходящий в наркотики, непременно до этого имел какие-то серьезные психологические проблемы. Ощущал собственную ненужность, пустоту. Наркотики для него — страшная, конечно, патологическая, но все-таки отдушина… Вернуть его назад насильно невозможно, наивно полагать, что принуждение добавит ему желания жить. Это гигантская проблема, она не решается с помощью карательных инструментов. Нужны система мер, условия, при которых страдающие люди не будут ущемлены в правах, наказание здесь — безрезультативная практика.

— Это пока еще не практика. Говорят, что принудительное лечение начнет действовать только тогда, когда в стране будет для этого построено достаточное количество реабилитационных центров.

— Так вот пусть и строят центры. Это лучше, чем запугивать репрессивными мерами и без того страдающих родителей…

…«Скажи «Нет!» наркотикам!», «Нет» наркотикам скажи!». Есть еще более свежий вариант лозунга — эксклюзив, достойный растяжки в центре Москвы, только что сама придумала: «Не говори наркотикам — да!». Это борьба? Мы все время боремся. Как? Да по-всякому. Заметно — вот что главное. Изобразительно боремся.

Популизм, как наркотики, расширяет зрачки и придает ощущение нереальности происходящего. Под барабанную дробь. А этот ритм, он действует на положение вещей примерно так же, как слоган на подростков: они слышат слово «наркотики», но их восприятие не считывает слово «нет».

В реальности же пока не происходит ничего из того, что могло бы повлиять на ситуацию.

Комментарий

По данным начальника Центра общественных связей Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков Николая КАРТАШОВА, возможности медико-реабилитационной инфраструктуры в стране пока не позволяют организовать принудительное лечение наркозависимых — клиник меньше, чем необходимо: около двух тысяч разного вида наркологических диспансеров, центров, кабинетов. Он также сообщил, что лечение одного наркобольного в день обходится в 800 рублей. Это достаточно весомая нагрузка на бюджет…

Я не WWW.РУ

Мы попросили посетителей сайта «Новой газеты» высказать свое отношение к идее обязательного тестирования абитуриентов на наркозависимость при поступлении в вузы. Результаты голосования: «за» — 44,19%, «против» — 55,81%. Предлагаем вам выдержки из дискуссии наших читателей на форуме «Новой».

Ирина

Вообще то «ЗА», но что это меняет? Не возьмут в институт или на работу? Или «врага надо знать в лицо»?

terra_ink

Я за любые методы, которые помогут справиться с этой напастью. И если вдруг обнаружится, что телесные наказания помогают, то буду за телесные наказания!

Microcosm

Тестирование не поможет ни в лечении уже подсевших на наркотики, ни в решении самой проблемы наркомании. Для этого должен быть разработан комплекс мер, начиная с популярных лекций в школе, решения проблемы занятости (в том числе и подростковой), то есть спортзалы, бассейны, билеты в театры-кино-музеи-концерты должны быть доступны всем, независимо от заработка в семье, создание хорошо оплачиваемых рабочих мест для молодежи и даже подростков.

Жучка

Против. Ну, протестируют их, а дальше? А потом как, в процессе обучения, — тестировать на каждом курсе или в начале каждого семестра? Вот насчет госслужбы — да, это было бы не лишним. Ну и для силовых структур, разумеется.

maestro

Вот-вот! Всех выявить и заклеймить. Потом подумать, подсчитать, что дешевле — резервации или лечение, — и принять решение. Правда, тут могут права человека помешать: мол, хочу — колюсь, хочу — нюхаю, хочу — помираю.

ОляРо

Зачем клеймить, лучше позаботиться.

Значит, по-вашему, если получится, что резервация дешевле, — в резервацию? Но ведь это же бред! Это проблема не только наркоманов, но и родителей! И еще это беда и наркоманов, и их родителей, и соседей.

lusy

Бредовый подход. Вместо того чтобы задуматься, откуда подросток ВЛЕГКУЮ достает наркоту, и пресечь каналы доставки, будем тестировать абитуриентов. А не приходит в голову, почему именно абитуриентов? Не студентов, не госслужащих, не кого-либо другого? Потому что абитуриент — это «кормушка», а его родители — «дойная корова». Взрыв коррупции будет гарантирован.

Дураки-подростки, побаловавшиеся раз-другой, попадут в черные списки. У нас утечка информации — обычное дело. В результате — крах будущего, всей жизни, отсутствие перспектив.

Мы умеем лечить наркоманию? С реально выявленными и зарегистрированными никто не знает, что делать.

В первую очередь надо спасать тех, кто еще НЕ наркоман. То есть перекрыть каналы доставки зелья. Поставить на должный уровень работу с подростками. А для тех, кто уже подсел на наркоту, должны быть доступные реабилитационные центры. Причем гарантирующие анонимность тому, кто обратился сам.

antipytin

Против! Наркозависимость — это болезнь, а отказывать в приеме на основании заболевания нельзя. Давайте и вич-инфицированным запретим, и больным гепатитом. Не с той стороны начинаем борьбу с наркотой. С таким же успехом можно наказывать отравившихся паленой водкой вместо тех, кто ее делает.

Любой наркоман, отторгнутый обществом, никогда не вылечится.

ОляРо

Наркозависимость — это зависимость, такая же, как алкоголизм и интернет, и любую зависимость, от которой страдают окружающие люди, надо исправлять. Вы думаете, наркоман будет учиться? Окончит институт? Нет, у него другие ценности и желания, а вот скольких еще он сделает такими зависимыми — неизвестно.

evropeez

Не согласен! Нельзя карать человека за болезнь! А наркомания — это болезнь. Тогда и за язву желудка надо наказывать.

Вером

А смысл в тестировании?

Ну, допустим, всех протестировали, хороших взяли, плохим погрозили пальчиком. Плохие вздохнули, почесали в затылке и пошли работать в милицию, чтобы не загреметь в армию. (Один такой случай знаю реально, только там вьюнош не употребляет, а торгует.) Ну как, хорошие защищены от влияния плохих? Да щаз, живут-то они по-прежнему в соседних подъездах…

magadanian

О каком тестировании, собственно, речь? Если о том, что каждому абитуриенту будут предлагаться анкеты с вопросами «А не потребляли ли Вы в детстве анашу?», то это тест не на наркозависимость, а на идиотизм. А если речь о комплексном медицинском тестировании организма каждого абитуриента на все типы наркотических веществ (а это не один анализ — тут несколько десятков анализов понадобится), то кто представляет, в какую сумму это тестирование выльется?