Проскочив мимо Нью-Йорка и Вашингтона, переночевав в небольшом мотеле где-то близ Ричмонда, мы совершаем бросок на юг — во Флориду. Под колесами — трасса с таким знакомым номером — 95. Штаты опять замелькали, как верстовые столбы: Вирджиния, Северная и Южная Каролина, Джорджия, Флорида… За один ездовой день. Так что будет рекорд по дальности пробега на американском участке пути.
Мы привыкаем к американской жизни — расстояние меряем в милях, бензин в галлонах, жуем хот-доги, чтобы совместить обед с заправкой и не тратить на него время, включаем по утрам в своих номерах американские кофеварки, но бурду под названием «кофе» не пьем, а прогоняем ее через аппарат еще раз и только тогда получаем напиток, отдаленно напоминающий кофе.
Мы переходим улицы только на зеленый, а на красный стоим как вкопанные, даже если машин не видно.
Мы здороваемся по утрам с незнакомыми людьми «Монин!», мы сорим ихними «Сорри!» направо и налево, встречаясь в дверях, касаясь друг друга на улице, и, видимо, скоро будем говорить «сорри», просто встречаясь взглядами. Как американцы.
Правда, чудовищную пытку гостиничным номером «ноу смокинг» — для некурящих — мы иногда не выдерживаем: дергаем пару сигарет в туалете, где вытяжка завывает при включении света, как сирена в блокадном Ленинграде.
Мы — самые дисциплинированные водители Соединенных Штатов Америки. Едем, превышая разрешенную скорость точно на разрешенные пять миль в час. Нас обгоняют все, кроме велосипедистов. Даже огромные, сверкающие грузовики-крокодилы. Они проплывают вперед то слева, то справа, а то и одновременно слева и справа, если мы идем по средней полосе. Мы не выбрасываем из окошек окурки, а набиваем ими жестяные банки из-под коки, которые потом, вместе с мусором, накапливающимся в машине, выбрасываем в урны на рест-ариа — в придорожных зонах отдыха.
И все это потому, что мы десятки раз видели на обочинах переливающихся огнями щук-полицейских, потрошащих своих карасей. Но как они находят добычу, для нас оставалось загадкой. Мы пытали об этом аборигенов. Одни утверждали, что у американских дорожных полицейских — лазерные радары, которые берут на 10 километров, и им не нужна прямая видимость нарушителя. Другие говорили о телекамерах вдоль дороги, информация от которых сходится в некоей полицейской диспетчерской, откуда и выстреливают их машины в погоню за нарушителем.
Все оказывается проще. На 20-й день американского маршрута кругосветки, проехав 6 тысяч миль, уже перед самой Флоридой, мы, как в учебном фильме, увидели технологию вездесущности американской дорожной полиции.
Между асфальтовыми полосами потоков «туда и обратно» всегда есть отбойники, газон или насаждения. Но каждые 4—6 миль в отбойниках или в зелени есть разрывы с дорожкой словно бы для разворота, хотя «разворот запрещен». Это места для засад и маневров полицейских патрульных машин. Весь хайвэй поделен на участки, на небольшом участке в 5—7 миль мы наблюдали сразу три патрульных затаившихся автомобиля, работающих независимо друг от друга. Они не всегда прячутся — иногда вливаются в поток, разворачиваются, вливаются во встречный и вычесывают свой участок от нарушителей, словно от блох.
К тому же машины дорожных полицейских не имеют единой фирменной раскраски, как у нас, они могут быть любого цвета, но с надписью Police. А «люстры» на крышах, переливающиеся красным и синим цветами, совсем плоские, незаметные, а не такие трюмо, как у наших ДПС. И включают их копы, только когда идут на задержание.
Нам сказали профессионалы американского руля, что у дорожной полиции есть план (тут, как у нас), поэтому они особенно «кусаются» в конце каждого месяца.
Народная примета: если траки (грузовики) идут под восемьдесят (миль), значит, копов поблизости нет — тракеры сидят высоко, видят далеко, к тому же все они с рациями и знают тут каждую милю.
…За 11 часов пройдено 770 миль — 1200 километров. Рекорд дневного американского перегона есть. Средняя скорость — всего 109 км в час. Ездить по многорядным хайвэям Америки так же быстро, как по однорядным «бэдвэям» России, не получается: постоянно помнишь, как великолепно работает дорожная полиция.
P.S.
АМЕРИКА НЕДОУМЕВАЕТ
Страшная весть застигла нас в дороге. Сначала звонок из Москвы: час назад убита Анна Политковская, пока никаких подробностей. Через несколько минут позвонил Андрей Кузнецов из Канады, который специально приезжал в Баффало, чтобы встретиться с экипажем кругосветки: «Ребята, вы слышали, какое у вас дома несчастье?». От Андрея мы и узнали первые подробности трагедии, о которой уже рассказывали новостные каналы американского и канадского телевидения.
За эти дни нам звонили и продолжают звонить практически из всех городов, где мы останавливались и встречались с нашими соотечественниками. Сначала — сочувствие, соболезнования, сопереживание, простой интерес к личности и творчеству погибшей. Потом — недоумение. Недоумение в связи с реакцией официальных властей, к которой наши бывшие соотечественники здесь, в Америке, относятся особенно взыскательно.
— Я статьи Политковской не читал, только слышал о ней. Но неужели эти статьи приносили России такой вред, что вреднее только сам факт ее убийства?
Аркадий Годин, программист из Бостона, 25 лет назад уехавший из Советского Союза, печально смотрит на экран компьютера с первой публикацией об Аниной гибели.
— О чем вы, Аркадий?
— Так сказал ваш президент Путин. Я прочитал в интернете. Я так его понял…
Вот так лишенные в дороге русскоязычных СМИ мы узнали о «дрезденских высказываниях». Которые даже у людей посторонних, оторванных от нашей жизни, вызывают чувство неловкости.
— Я еще не все прочитал у Политковской, но прекрасно помню ее большую статью о поездке к Кадырову. Мужественная женщина, — это Евгений Гречко из Лос-Анджелеса, который постоянно заходит на сайты «Авторадио» и «Новой газеты». — Не понимаю, какой здесь вред для России, ну пусть для имиджа России? Вред вот в таких убийствах. Вы слышали, только что опять убили банкира, если не ошибаюсь, из Внешторгбанка. Все возвращается? Вот это действительно отталкивает от России тех, кто здесь, в Америке, хотел бы иметь с ней дело. А статьи? Не понимаю…
