Продолжается акция «Авторадио», поддержанная «Новой газетой»: «Вокруг света за 80 дней».
Чем заканчивается дорога в Голливуд? Почему в Лас-Вегасе нет часов? Что приносит ставка на «зеро»? Читайте в очередном репортаже наших путешественников Юрия ГЕЙКО, Сергея КОЖЕУРОВА и Алексея ЛЫСЕНКОВА.
В Лос-Анджелесе у нас был всего один день. Мы успели постоять под знаменитым словом «ГОЛЛИВУД» на склоне горы, пошаркать подошвами по голливудским звездам, примерить свои конечности к залитым в цементе ИХ конечностям, пройтись по знаменитой лестнице, ведущей в зал, где вручают «Оскары». Но оказывается, что к ним, к «Оскарам», к шикарной лестнице, ведет очень извилистая тропинка под названием «Дорога в Голливуд».
Начинается тропинка откровениями звезд, впечатанными в бетонный пол, о том, как они добились успеха. «Я был банковским клерком, пока не попытал счастья в Лос-Анджелесе…». Или: «Я работала на фабрике в три смены и вдруг прочитала объявление в газете…». Идешь, читаешь, завидуешь, пока не оказываешься… у огромной кровати, у подножия которой надпись: «Дорога в Голливуд». Оказывается, и американцы умеют шутить над собой и смеяться над великими.
А вы разве не знали, что Голливуд — это давно уже не киногород с факториями позапрошлого века и экскурсиями по кинопавильонам, а просто район Лос-Анджелеса? Такой же, как Красная Пресня в Москве. От Голливуда, от страны грез, остались в народе вера в американскую мечту, а в городе — только офисы знаменитых на весь мир кинокомпаний да огромные черно-белые портреты кинозвезд на жалюзи, которыми запираются витрины магазинов и магазинчиков. Поскольку земля здесь безумно дорога, фильмы в Голливуде больше не снимают — их снимают по всему миру.
А вы не знали, что знаменитым буквам ГОЛЛИВУД на горе уже почти век? И никакого отношения к кинопроцессу они не имеют — просто земельный торговец скупил когда-то эту никому не нужную землю на окраине Лос-Анджелеса, вдалеке от океана, в горной глуши, застроил ее и установил на горе свою рекламу: «Голливуд Лэнд фор сейл». Со временем три последних слова обветшали и обвалились, а первое выжило. Город его полюбил, власти взяли на баланс. Но самое удивительное — слово «ГОЛЛИВУД» в темное время суток не подсвечивается! И никто не знает почему. Эх, Юрий Михалыч, вспоминали мы вас в темноватом Сеуле, вспомнили и в сверкающем Лос-Анджелесе…
Самые последние оттиски в бетоне на входе в логово «Оскаров» оставил Кевин Костнер — всего три недели назад. Почему? Он ведь уже давно всем звездам звезда. Очень трогательно отпечатались в веках тонюсенькие шпильки и крохотные ступни Софи Лорен. Подошва Гейко точно совпала с отпечатком звездной ноги Сталлоне. А Леша Лысенков вдруг объявил, что у них с Николасом Кейджем одинаковые… носы. Хотя отпечатка носа Кейдж в цементе не оставил. Алексей утверждает, что длина носа соответствует размеру стопы, а размер совпал. Спилберг, как всегда, оригинален — он вдавил в Историю отпечаток разлапистых ребристых пляжных шлепанцев.
Шестисоткилометровая, почти сорокаградусная сауна пустыни Невада, и мы въезжаем в вечерний ослепительный Лас-Вегас. В Лас-Вегасе ощущаешь себя муравьем или божьей коровкой, случайно забравшейся в шкатулку с бриллиантами.
Мощный лазерный луч, бьющий в черное небо с вершины стеклянной, почти египетской по величине пирамиды, ежедневно притягивает в игровую столицу мира десятки и сотни тысяч любителей острых ощущений. Вот и мы, как три мотылька, полетели на этот луч и, сами того не желая, оказались под куполом пирамиды, которая, в свою очередь, оказалась отелем «Люксор», к огорчению командора Гейко проделавшим существенную брешь в бюджете экспедиции.
Лас-Вегас — это город-отель, город-казино. Точнее, сплошной отель и сплошное казино в одном флаконе, то есть под одной крышей. Количество хитроумных приспособлений для добровольного отъема денег превышает все мыслимые пределы. Гигантская спально-барно-игровая резервация посреди бесплодной, сожженной солнцем равнины. Впрочем, в Америке, видимо, считают, что казино в пустыне уместнее, чем на школьном дворе.
Лас-Вегас — это такой Вавилон, где Эйфелева башня (почти в натуральную величину) отеля-казино «Париж» — через дорогу от небоскребов Бродвея отеля-казино «Нью-Йорк», где средневековые замки соседствуют с древнеримскими дворцами, а венецианские гондолы — с пиратскими кораблями Карибского моря. И все это — огромное и откровенно игрушечное, изумительно красивое и подчеркнуто ненастоящее. Настоящий в Лас-Вегасе только Доллар. (Леша Лысенков просил оставить авторство этой мысли за ним. Оставляем.)
Лас-Вегас — это город, где нет часов. Вообще. Ни на стенах экзотических зданий, ни в отелях, ни в ресторанах. Ни электронных, ни со стрелками. Их не продают даже в магазинах. Это — принципиально. Бег стрелок не должен отвлекать от игры. Время должно остановиться. Поэтому в казино нет и не может быть окон.
Зато об игровые автоматы запинаешься на каждом шагу. Они вмонтированы даже в стойки баров. Их как раз можно купить в магазинах. «Одноруких бандитов» нет разве что в туалетах. Они встречают человека, стоит ему высунуть нос из номера. Они подмигивают, мурлыкают, позвякивают монетами. Они зовут: сыграй, сыграй, ну сыграй же!
Не сыграть в Лас-Вегасе хотя бы в рулетку было совершенно невозможно. Мы бы себе этого никогда не простили. Итоги: Гейко проиграл — раньше, уже бывая в Лас-Вегасе, всегда выигрывал; Лысенков тоже проиграл, превысив свой личный барьер разумной платы за адреналин; а Кожеуров выиграл, подтвердив известный принцип. Первую в жизни ставку сделал на «зеро» — выпало «зеро»! Потом, конечно, все проиграл, а когда вдруг крупье объявил: «Стол закрывается, последняя ставка, господа!» — оставшиеся три фишки поставил на «зеро»! Выпало — «зеро»! Баланс — всего-то 35 долларов, но как красиво!
Следующая наша остановка — Гранд-Каньон. Это одно из чудес света, километровый разлом Земли. Потом по потрясающей по красоте дороге, которую подсказал нам американский дальнобойщик Евгений Гречко, — в глубь материка.
Удачи, и пусть судьба подкинет вам фишек! С вами были
P.S. Выбраться из Лос-Анджелеса, не заблудившись в паутине дорог и развязок, нам помог наш новый американский друг — дальнобойщик Евгений Гречко. Его огромный сверкающий тягач оберегал нас в потоке машин, как орел — птенцов. О первом из русских американцев, встретившихся на нашем пути, — очерк обозревателя «Новой газеты» (в ближайшем номере «Новой»).
