Поверять гармонию алгеброй, так же, впрочем, как и вздыхать по социальному государству, которым, по 7-й статье Конституции, является наша РФ, проще на чужбине. Главный отечественный специалист по математической модели демократии доктор Андраник ТАНГЯН живет и работает в Германии. Он не просто ведущий научный сотрудник института WSI при немецком фонде Ханса Беклера, но и эксперт Еврокомиссии (правительства ЕС) по вопросам рынка труда. Корреспондент «Новой» застал его дома, в Москве, по чистой случайности: если Родину нельзя унести на подошвах своих сапог, то хорошие мозги вывезти за кордон очень даже можно… Из разговора выяснилось: его величество жребий, брошенный по-русски на «авось», правит людьми надежнее самых точных расчетов.
— Из всех математических формул демократии у нас на Руси наиболее известна такая: каждые 29 лет умирает какой-нибудь видный деятель и эпоха меняется: в 1924 году — Ленин, в 1953-м — Сталин, в 1982-м — Брежнев… Кто умрет в 2011-м, страшно даже предположить.
— Пусть лучше никто не умирает, но к демократии это не имеет никакого отношения. Я даже сейчас не о математике говорю: просто институт демократии заставляет даже людей, уже находящихся у власти, действовать с большей оглядкой — их же контролирует общество. Их могут и критиковать, и призывать к ответственности, и легко заменить, что, как мне кажется, является в демократии основополагающим.
В принципе, если вести демократию по Аристотелю — от Солона (594 год д.н.э.), то в течение двух с половиной тысяч лет, вплоть до двадцатого века, ее характерным признаком всегда считалась выборность на политические посты посредством жеребьевки — самым простым способом замещения. Голосование считалось приемлемым только для олигархии («олигархия» — с греческого — власть богатых. — С.М.). Главный аргумент, как считали греки: выборы голосованием не могут привести к разумному решению, если их участники не разделяют общие ценности. Для олигархов, скажем, ценностями были гражданская добродетель и экономическое благосостояние.
В 507 году до н.э. афинский предводитель Клесфен, свергнув тиранию Писистрата и его сыновей, сумел отобрать власть у олигархов и переменчивых аристократов, рассредоточив ее на Народной ассамблее с кворумом 6000 участников. По его конституции 600 из 700 государственных постов распределялись по жребию: чем более высок был пост, тем короче срок его занятия, а президент Афин избирался по жребию на один день. Голосовали только при назначении стратегов (генералов), так как предполагалось, что в этом случае все граждане имеют общую цель (военное могущество Афин), делающую голосование «разумным».
С математической точки зрения, выбор по жребию наиболее оправдан там, где нет предварительной информации. Выбор представителей осуществляется, как при контроле качества: например, из партии электрических лампочек выбирают несколько наугад — и по ним судят обо всей партии. Так же и с обществом — по нескольким представителям выявляют общественное мнение. Конечно, надо выбирать случайно: если целенаправленно отбирать самые лучшие лампочки, это будет совершенно нерепрезентативно, и картина получится искаженной.
— Если так рассуждать, то самой демократической страной в современной нам Европе была коммунистическая Югославия после Тито, где все первые посты ежегодно ротировались между союзными республиками…
— Как раз это одна из форм жеребьевки, которая сохранилась в западных демократиях при подборе присяжных для суда или в той же ротации административных постов.
— Да, но, напомним, дело кончилось диктатурой Милошевича!
— Чем это кончается — совсем другое дело. Афинская демократия тоже рухнула в 322 году до нашей эры, но это еще не значит, что ее не было. Считать ее хорошей тоже не обязательно: Платон, например, был противником демократии, а Аристотель относился к ней весьма умеренно, пропагандируя что-то вроде гражданского общества… Даже слово «демократия» вошло в официальный обиход не сразу, а только при Перикле лет через 50 после Клесфена, а поначалу оно воспринималось слишком жестко. «Демос» — затрудняюсь точно перевести это слово на русский язык — это были низы общества. Власть черни грубо звучит — толпы…
— Власть толпы — это охлократия…
— Все равно слово «демократия» еще тогда многим резало ухо. Да и позже тоже. На самом деле, если говорить про Великую французскую или американскую революции, то их целями была не демократия, а республиканизм. Его долговечность и стабильность казались главным достоинством. Древний Рим просуществовал 509 лет, а рекорд поставила Венецианская республика — 798…
Слово «демократия» было поднято на щит только после Второй мировой войны, когда появились ГДР, КНДР, а позже и ДРА в Афганистане — страны так называемой народной демократии. В ответ США и ЕС противопоставили «демократические выборы», «права человека», «свободную прессу» — известно, чья пропаганда победила.
Обе стороны мало заботились об исторической преемственности. Так, во времена Монтескье и Руссо словосочетание «демократические выборы» было бы абсурдным по причине соотнесения выборов не с олигархией, а с демократией. На самом деле это был просто политический инструмент, при помощи которого каждая система хотела переделать другую по своему образу и подобию. План коварный: те, кто принимает чужие правила игры, не могут рассчитывать на стратегический выигрыш.
— Чем отечественная формула демократии отличается от западных?
— Боюсь, что не смогу ответить на этот вопрос, так как мои математические модели демократии основываются на совершенно других предпосылках. Они сводятся к следующему. Есть некоторые вычисляемые индикаторы «популярности» и «универсальности», с помощью которых можно оценивать степень представительности: насколько лидеры, парламент, министры представляют общественное мнение. Таким образом, можно оценить популярность и универсальность Афинской ассамблеи (чье участие в политике даже оплачивалось из государственного бюджета) как собрания, представляющего всех граждан. Оказалось, что в Древних Афинах Народная ассамблея из 6 тысяч человек и магистраты (аналог министерств) по 10 функционеров принимали одинаково популярные и универсальные решения, хотя ассамблея работала по принципу большинства, а магистраты — по принципу консенсуса (отсутствия сильных разногласий). Оказывается, при разной организации и разных функциях 6000 и 10 имели одинаковый уровень популярности и универсальности.
— То есть было математически правильно организованное общество?
— Абсолютно. Это какое-то чудо. Они ничего не считали.
— Конституция США, написанная отцами-основателями, тоже считается эталоном правильной организации. Они высчитывали или угадали?
— Тогда могли уже кое-что и посчитать. Первые математические модели появились незадолго до американской и Великой французской революций, тогда еще никто из политиков в них толком разобраться не мог, но наука уже была к этому подготовлена. Система США — слишком сложная для изучения, но, думаю, она скорее интуитивно угадана, чем просчитана.
Теорию не следует переоценивать. В общем и целом она идет все-таки вслед за практикой. Например, моя последняя задача состояла в том, чтобы при помощи индикаторов популярности и универсальности оценить немецкие политические партии и их коалиции по партийным программам и результатам выборов в бундестаг 2005 г. Вы знаете, что социал-демократы проиграли выборы в Германии, но их индикаторы популярности-универсальности оказались самыми высокими из всех партий — и вывод напрашивается: населению просто надоели лидеры, они проголосовали против собственных убеждений, чтобы разонравившиеся лидеры ушли.
— Ну СДПГ не совсем ушла от власти, а составила ядро новой «большой коалиции» с ХДС/ХСС, курс по большому счету сохранен.
— Да, однако они могли остаться на лучших позициях, объединившись не с правыми, а с «зелеными» и левыми, но не пошли на это, побоявшись компрометирующих связей с бывшими коммунистами. Предпочли утратить часть влияния. Другой аспект — следует различать демократические и «правильные» решения. Недемократические (принятые против большинства) решения могут впоследствии оказаться оправданными — и если население считает их справедливыми, то и хорошо.
— А вот позаимствованная Горбачевым у Древних Афин система двухступенчатой демократии у нас не прижилась. В 1989-м, помните, сперва собрание избирателей утверждало кандидата, а потом лишь — на суд народа?
— Ну это уже не совсем случайный выбор. Хотя идея была правильная: на первом этапе выявить общественное мнение, а потом уже ретроспективно под это выстраивать решение. Ну и нужен какой-то процесс обратной связи. В этом плане у Горбачева не было именно механизма обратной связи.
— Выбор из двух трактористов в сельском округе и двух рабочих в городском, как это было в 1989-м, например в Рязани, математически честнее? Где еще есть нормы представительства?
— Да, но когда мы говорим о представительстве, то это не обязательно должно быть общество, а могут быть самые разные процессы — например, колебания рынка ценных бумаг. Известно, что на франкфуртской бирже курс DAX зависит от Доу—Джонса: сразу после открытия торгов в Нью-Йорке происходит резкий скачок. Идея такая, что некоторые акции опережают тенденции, а большинство находится где-то в середине — техника выявления авангарда есть.
