Пока еще президент Беларуси Александр Лукашенко начал свою кампанию с массовых репрессий. На предыдущих выборах, в 2001 году, обстановка в Беларуси не была такой напряженной. Сегодня белорусы начинают, обсуждая действия властей, употреблять слово «террор», ранее абсолютно им чуждое.

Раньше «за просто так» Лукашенко отправлял в тюрьмы личных врагов или друзей, которые зарвались. Нынешняя волна арестов абсолютно бессистемна. Через неделю после объявления даты выборов, 28 декабря прошлого года, за граффити «Достал!» были арестованы активисты молодежного движения «Зубр» Александр Казаков и Дмитрий Зубро. До начала избирательной кампании ребята получили бы по 15 суток административного ареста. После ее начала — ждут суда по уголовному делу.

В ночь на 18 января были арестованы еще трое молодежных активистов — Дмитрий Касперович, Дмитрий Гаврусик и Павел Батуев. Задержанных обвинили в том, что они якобы сорвали флаг со здания Мингорисполкома, и отправили в СИЗО до суда.

1 февраля за граффити «Мы хочам новага!» — это один из слоганов избирательной кампании кандидата от демократических сил Александра Милинкевича — арестованы активисты «Маладога фронта» Артур Финькевич и Алексей Янушевский. Разумеется, уголовное дело было возбуждено немедленно. Причем на всю компанию — три разных обвинения: злостное хулиганство, надругательство над государственными символами, сопротивление работникам милиции. Почти свобода выбора…

А вечером 13 февраля прохожие в центре Минска были просто шокированы: внезапно появившиеся омоновцы схватили посреди улицы 22 человека. Все задержанные — активисты «Зубра» и «Маладога фронта». Вот только казус в том, что ребята вышли на улицу пообщаться, а не писать на стенах «Мы хочам новага!». Граффити в белорусских городах появляются глубокой ночью, и «на дело» молодняк выходит вовсе не большими компаниями, а по принципу «больше трех не собираться», чтобы не привлекать внимания.

Массовый захват, впрочем, напугал не самих задержанных, а обычных горожан — не для того ли и было устроено столь эффектное зрелище?.. Всех отвезли в отделение милиции, где провели досмотр личных вещей и зачем-то переписали серийные номера мобильных телефонов и фотоаппаратов. Ближе к полуночи без объяснения причин задержания отпустили всех, кроме координатора «Зубра» Евгения Афнагеля. Его увезли в спецприемник-распределитель, а на следующее утро суд-скороспелка влепил ему 15 суток. За что?

Оказывается, за мелкое хулиганство. Когда человеку вообще нечего предъявить, его всегда можно посадить за мелкое хулиганство. Пара-тройка омоновцев всегда готовы выступить в суде свидетелями и заявить, что подсудимый нецензурно выражался. Зато можно выиграть время.

Когда Евгения Афнагеля осудили и увезли отбывать арест, в школу, где учится один из «зубров», пришел человек, назвавшийся сотрудником КГБ. Он сообщил, что собирает материалы для возбуждения уголовного дела по статье «Вовлечение несовершеннолетнего в антиобщественную деятельность», и предложил юному «зубру» дать показания против Афнагеля. Взамен пообещал всяческое содействие при сдаче школьных экзаменов.

16 февраля, когда несколько сотен минчан вышли на Октябрьскую площадь с горящими свечами в знак солидарности с политзаключенными, родственниками пропавших без вести, преследуемыми журналистами, был задержан 21 человек. Семерых из них на следующий день судили. Остальных омоновцы выталкивали с площади со словами: «Шнель, шнель, партизанен!». Девушка, которую тащили четверо омоновцев, крикнула: «Фашисты!». Менты радостно загоготали: «Йа, йа, натюрлих!».

Но если на протяжении января и февраля власть выбивала из строя активистов улицы, то на прошлой неделе она всерьез атаковала независимых наблюдателей. В минувший понедельник, 20 февраля, сотрудники КГБ задержали четверых организаторов независимого наблюдения за выборами: Николая Астрейко, Эниру Броницкую, Тимофея Дранчука и Александра Шалайко. У всех провели обыски, изъяли компьютеры. Впрочем, похоже, что в тот день гэбисты решили провести спецоперацию, потому что обыски в квартирах независимых наблюдателей прошли по всей стране: в Витебске, Гомеле, Новополоцке, Быхове, Могилеве, Полоцке, Бресте. Что искали, неизвестно, но конфисковывали все, что попадалось под руку. Николаю Астрейко при задержании угрожали пистолетом. Нападали люди в масках, заталкивали в машины и просто увозили в КГБ. Потом, уже в КГБ, говорили: «Вы доставлены к нам для допроса». Но оттуда никого уже не выпустили.

Только спустя сутки последовало нелепое объяснение КГБ: сначала все четверо были задержаны по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьей 367 УК (клевета в отношении президента Республики Беларусь), но сейчас находятся в следственном изоляторе КГБ уже по подозрению в совершении другого преступления — статья 193, часть 2 УК (организация или управление общественной организацией, религиозным объединением или политической партией, которые посягают на личность, права или обязанности граждан).

Но особенность нашего времени в том, что репрессии имеют обратный эффект. Уголовные дела и тюрьма за граффити невинного содержания привели лишь к тому, что надписи «Достал!» и «Мы хочам новага!» размножаются, как вирусы. Аресты лидеров уличных акций вызывают не страх того, что это может случиться с каждым, а противоположную реакцию: «Я раньше в акциях не участвовал, но после этого беспредела 19 марта обязательно выйду на площадь!».

Получилось так, что Лукашенко в надежде запугать людей перед 19 марта, днем выборов, запугивает только сам себя. А его собственное телевидение, пытаясь попасть в струю, запугивает его еще больше: каждый вечер агитационные страшилки на тему «оппозиционеры и их заокеанские хозяева готовят революцию» сопровождаются видеорядом побед в Грузии и Украине, вызывая у Лукашенко еще большую панику и еще более бессмысленные репрессии.

Когда-то лидер белорусской оппозиции Геннадий Карпенко, умерший в 1999 году при странных обстоятельствах, поставил стране диагноз: «бешенство батьки». Грубо, но — в яблочко.

За прошедшие годы страна отчаялась излечиться консервативным методом и готова дать согласие на метод хирургический.

И нынешний лидер оппозиции Александр Милинкевич часто повторяет, что судьба Беларуси будет решаться не на избирательных участках, а на площади. Правда, он время от времени делает отступления: «Нет, я, конечно, против революции! Я ни к чему не призываю, но 19 марта в 20.00 я буду на площади вместе со своими избирателями». Он, конечно, не призывает, но его избиратели призывают друг друга: «Ты пойдешь на площадь!» — «И ты еще спрашиваешь?!».

Александру Лукашенко, впрочем, этого не понять: он забыл запах свободы. Потому что в свободные страны ему закрыт въезд (реплика одного из депутатов Европарламента: «Я бы его даже в дьюти-фри не пустил…»). Но многие еще помнят.