Пьерлуиджи Коллина, всю свою жизнь исправно соблюдавший правила ФИФА, на самом деле был принципиальным нарушителем. Выходя на поле, он нарушал главный, известный чуть ли не с первых лет футбола постулат, который звучит так: хороший судья должен быть незаметен. Коллина в категорию судей, которые скользят по полю серыми мышками и иногда попискивают, не укладывался никак.

Каждое явление этого долговязого (рост 188 см) и тощего (вес 74 кг) итальянца становилось событием. Дело не в том, что он хорошо судил. Другие часто судили не хуже. Но Коллина превращал рутинную деятельность судьи — все эти свистки, взмахи и подъемы рук, назначение свободных и штрафных — в театр одного актера. Его лысая голова и резиновое голое лицо придавали ему черты нездешности, как будто он был инопланетянином, спустившимся с альфы Центавра, чтобы наконец навести порядок в диком хаосе толчков, тычков, захватов и грубых подкатов. Он был отличным судьей, но одновременно он по-актерски играл судью, создавал образ судьи — всемогущего и всепонимающего, как Бог.

Справка «Новой»

Пьерлуиджи Коллина родился 13 февраля 1960 года в итальянском городе Болонья в семье чиновника и учительницы младших классов. Футболиста из него не получилось, хотя в его послужном списке и значатся две команды: церковный клуб «Дон Орион» и болонский «Паллавичини».

По образованию Коллина — финансовый консультант, что отнюдь не помешало его судейской карьере, начавшейся в 1977 году. Именно тогда семнадцатилетний юноша записался на курсы арбитров. Он так любил свое дело, что однажды, находясь на военной службе, даже был отправлен на гауптвахту — отправился судить футбол, будучи больным.

А потом он вдруг облысел. Несчастная любовь спровоцировала аллопецию (выпадение волос), и Коллина, вопреки слухам являвшийся до 25 лет красавцем мужчиной, разом превратился в Фантомаса. Знал бы Коллина, каким популярным он станет именно из-за своей внешности, не переживал бы тогда ни секунды… Комиксы и мультфильмы про Коллину пользуются бешеным спросом по всей Европе, а не только в Италии. Автографом Пьерлуиджи хвастаются, как закорючкой Роналдо или Шевченко. Да и поклонниц у него не меньше, чем у футбольных звезд. Однако Коллина абсолютно счастлив с женой Жанной и двумя очаровательными дочками.

В прошлом году он стал первым арбитром в мире, которому присудили звание Почетного доктора в британском Гулльском университете.

А.У.

Он не отличался выдающимися физическими кондициями. Однажды он даже не выполнил нормативы ФИФА для судей (правда, в тот день у него была температура). Но его успех и авторитет основывались не на том, что он носился по полю как угорелый, опережая рывками самых быстрых нападающих. В своей работе он был очень предусмотрителен. Вратари в современном футболе выбивают мяч на 60 или даже 80 метров. Никакой судья, даже судья-спринтер, не успеет за таким мячом и неминуемо отстанет от игры. Коллина же, изучавший манеру игры команд и игроков, часами просматривая видеозаписи, прекрасно знал, как выбивают мячи разные вратари, — это позволяло ему устремляться туда, куда прилетит мяч, еще до того, как вратарь могучим ударом запустит его в небо.

Коллина нарушал закон шоу-бизнеса, в соответствии с котором весь свет должен падать на главное сценическое лицо. Главное сценическое лицо в футболе — игрок. Но игроки с однообразной техникой и мышлением фабричных рабочих не выдерживали с ним конкуренции. Они обливались потом, как рабы на плантациях, пахали в своих зонах защиты, работали с серьезными лицами, а он их блистательно судил с высоты своего роста. Его жесты были столь четки, а мимика столь выразительна, что часто после матча в памяти оставался он, а не футболисты.

В этом театре одного актера смешивались самые разные школы и стили. Прежде всего тут была пантомима в стиле Марселя Марсо. Высокий и нескладный судья демонстрировал чудеса пластичной выразительности. Его локти описывали многозначительные круги, его огромные ноги пожирали пространство, как крокодилы, а длинные руки сообщали всему миру о его исключительно важных решениях.

Когда игроки пытались заниматься членовредительством, его белое лицо-маска вдруг принимало страшное выражение: лысый череп сиял электричеством, расширенные глаза делались белыми. Это инопланетянин гневался. Когда же игроки, как дети малые, после его свистка откидывали мяч на метр вперед или назад или не хотели отодвигать «стенку» на девять метров, белая резиновая маска вдруг расплывалась в дружелюбной покровительственной улыбке. И сразу делалось ясно, как смешны строгому пришельцу с альфы Центавра эти неразвитые, базарящие, корыстные homo sapiens.

Но тут была и система Станиславского, заставлявшая его перевоплощаться в тех, кого он судил. Он был отстраненным судьей-пришельцем — и одновременно двадцать третьим игроком, в груди которого пылали те же сильные чувства, что и в груди какого-нибудь правого защитника или левого крайнего нападающего. Когда «Манчестер», проигрывая «Баварии» в финале Лиги чемпионов, сравнял счет на второй минуте добавленного времени, Коллина, огромными шагами с невозмутимым видом бежавший к центру поля, внутри себя был полон такого же смятения, как и миллионы зрителей во всем мире. Он тоже думал, что немцы уже выиграли и англичанам ничего не светит. «Что же мы теперь будем делать?» — билось у него в голове. Прекрасно и восхитительно тут это «мы»: он не отделял себя в этот момент ни от немцев, потрясенных страшным ударом, ни от англичан, спасшихся на краю гибели.

А когда «Манчестер» за пятнадцать секунд до конца забил второй, победный, мяч, Коллина сделал нечто, чего никогда не делали судьи. Он подбежал к упавшему на траву и рыдавшему защитнику немцев Куффуру и обнял его. Так обнимают обиженного, потрясенного несправедливостью ребенка. И это была уже не игра в пришельца с альфы Центавра, не цирк и не театр, а самая настоящая человеческая жизнь.