Четырехсерийный «Брежнев» явил зрителям неожиданно человечного генсека. И совершенно неузнаваемого Шакурова в заглавной роли. Хорактерным портретом вождя — несомненно, главным успехом фильма — создатели фильма во многом обязаны высококлассной работе гримера.

Недаром именно в процессе двухчасового накладывания грима и происходило, по словам самого Сергея Каюмовича, «погружение в роль». Спортивный и подтянутый, в жизни совсем не похожий на «обронзовевшего» вождя, Шакуров засыпал на специальном кресле с отваливающейся спинкой, пока ему наклеивали брови, и просыпался уже человеком с «другой физикой». Еще до команды «Мотор!» начинал ходить под Брежнева — и целый километр до павильона преодолевал шаркающей брежневской походкой.

Питерский собкор «Новой газеты» Николай Донсков отыскал в многололюдных коридорах «Ленфильма» художника-гримера Татьяну ВАВИЛОВУ, которая целый год — с октября 2003-го (когда начались пробы) до октября 2004-го (когда закончились съемки) — чуть ли не каждый день «делала Брежнева».

— В кино я работаю двадцать пять лет, но это первый в моей жизни портретный грим. Мы очень серьезно готовились, я ездила в Москву, встречалась с пластическими мастерами, которые работают на портретное сходство. Но когда выяснилось, что пластический грим будет длиться несколько часов, что после этого долго снимать нельзя, что после каждого съемочного дня актеру нужно давать сутки отдыха — иначе никакая кожа не выдержит с резиновыми накладками на лице, — мы поняли, что у нас такого времени нет. И от пластических деталей отказались.

Сергей Каюмович (Шакуров) был у нас не первым Брежневым, до него пробовались актеры — как известные, так и не очень. Но Сергей Олегович Снежкин утвердил его с первой же пробы.

Я, конечно, тогда очень переживала. И Шакуров переживал. После того как мы сделали грим, он очень напряженно ждал, когда придет Снежкин, что он скажет. И вот он пришел — собранный, высокий, в очках. Остановился и стал пристально смотреть. Долго молчал, потом говорит: «Смешно». Было видно, что Шакуров внутренне весь сжался. Ясно — нужно спасать ситуацию. И я говорю: «Сергей Каюмович, вы не пугайтесь, в переводе с языка Сергея Олеговича «смешно» — это «хорошо», я ведь правду говорю, Сергей Олегович?». — «Да». Потом сел, стал всматриваться в глаза Шакурову. Долго смотрел, наконец говорит: «Ну что ж, Леонид Ильич, пройдемте, вас ожидает Политбюро».

Когда у нас спрашивали: «Кто у вас Брежнев?», и мы отвечали: «Шакуров» — все изумлялись. Он ведь молодой человек, мастер спорта по акробатике, с легкой пружинистой походкой. Но у нас он становился совершенно другим человеком, когда был готов грим, когда он надевал костюм…

Говорили ли мы о Брежневе? Нет. Сергей Каюмович во время грима… ну, например, спал. Вы поймите, это же очень тяжело — так долго сидеть с закрытыми глазами, а ему нужно сидеть на гриме с закрытыми глазами.

Брови — ударная часть образа, конечно. У кого же еще такие есть? Ну, еще губа брежневская, но это Сергей Каюмович делал сам, держал мимику. У нас основное было — брови. Сколько их всего было — не сосчитать. Мы их меняли примерно раз в три дня. Это такой расходный материал, иначе нельзя: накапливается всякая грязь. А надо, чтобы все было чисто: камера ведь видит все…

Татьяна, кивая проходящему по коридору режиссеру Снежкину, рассказывала о том, что никакой разницы в подходе к съемкам сериала и «настоящего кино» они не делали, работали «на все сто», тем более что телевизионный «Брежнев» снимался не на видео, а на пленку. Зашла речь и о том, что наша школа серьезно отличается, например, от голливудской. У них узкая специализация: парикмахер, визажист, гример. У нас специалист обязан быть мастером на все руки: он и гример, и парикмахер, и даже постижер (специалист по изготовлению париков). «Что лучше? Не знаю. А вот то, что у нас труднее, — знаю. Но нас так учили».

Татьяна сетовала на то, что прежде, в советские времена, закупки необходимой для ее работы шерсти буйвола производились централизованно, но этого уже давно не делают, и приходится заниматься этим самим, искать поставщиков, договариваться. А шерсть буйвола — без нее, можно сказать, ни шагу, ведь из нее и делаются эти знаменитые брови Брежнева.