Юлия ТИМОШЕНКО твердо верит, что станет премьером. И игнорирует тот факт, что за ее спиной ведутся переговоры совсем с другими политиками. И то, что Ющенко встретился со всеми руководителями фракций, кроме нее самой. Еще летом, когда, кроме «железной Юли», нынешнего президента никто не поддерживал, они подписали соглашение, и Виктор Ющенко пообещал ей пост главы правительства.

Она вообще такая — заразительно-верующая. Верила в падение режима Кучмы, когда сама сидела в тюрьме и вытаскивала оттуда своих близких. Верила в победу на выборах, когда даже самые отчаянные фантазеры не могли мечтать об оранжевой революции. И она вновь окажется на майдане, если круговая порука режима Кучмы возродится при президенте Ющенко.

Впрочем, леди Ю пока и думать об этом не хочет.

— Юлия Владимировна, только вы в ту праздничную ночь на майдане вспомнили о Восточной Украине, о Донецке…

— Я абсолютно сознательно это сделала. Перед Новым годом я была в Донецке. Там мне была организована очень жесткая встреча. Но это не весь Донбасс. Там есть люди, совсем по-другому оценивающие ситуацию в стране. Они подарили мне охапку цветов и попросили передать привет майдану. Новой власти сегодня нельзя делать никаких различий между регионами. Политика должна быть настолько ровной и справедливой, чтобы в каждой области увидели: пришла другая власть. Если в Донецке, Луганске, Одессе почувствуют, что жизнь становится лучше, вся концепция так называемого раскола Украины развалится как карточный домик.

— Владимир Путин сыграл весьма неоднозначную роль в предвыборной кампании. Готовы ли вы после всего этого пожать ему руку?

— Мне кажется, что основные ошибки были сделаны командой Путина, работавшей здесь с украинской властью. Они просто неадекватно оценили ситуацию. И этим объясняются все последние заявления российского президента. Пожимать друг другу руку президенты и премьеры просто обязаны, потому что за ними стоят народы, и никакие личные проблемы на это влиять не должны.

— Скажите, а будут ли пересмотрены новым правительством межгосударственные соглашения, которые заключались в последние годы правления Кучмы, как говорят, с ущемлением интересов Украины?

— Многие годы документы, которые подписывались между Украиной и Россией, были непубличными. Мы до сих пор не знаем, о чем там договаривались. Для того чтобы сделать какие-то выводы, нужно прийти к власти и увидеть всю картину этих договоренностей.

— Вы недавно высказали идею о совместном вступлении России и Украины в НАТО. Это позволит сохранить российский Черноморский флот в Севастополе?

— Украиной принята декларация о государственном суверенитете. Там обозначен ее внеблоковый статус. Для того чтобы говорить о его изменении в обществе, должна быть открыта очень глубокая публичная дискуссия. Мы должны оценить степень нашего участия в коллективных системах безопасности и только после этого принимать решения. Сегодня в Украине одни — за вступление в НАТО и Евросоюз, другие считают это катастрофой. И если в этом разобщенном состоянии начинать форсировать какие-то процессы, это может окончиться трагедией для страны.

— Вы будете мстить?

— В моей душе, как это ни странно, нет жажды мести. Хотя, наверное, нелогично простить все, что было сделано с моей жизнью, с моей семьей, друзьями. Но я думаю, что власть не имеет право на подобные эмоции. Я не хочу жить в стране, где каждая новая власть мстит предыдущей.

— Как новая власть будет преодолевать клановость в экономике?

— Нужно не допустить во властные кабинеты людей, которые занимаются бизнесом. Мы должны разорвать порочный круг, когда власть создает возможности для теневых заработков, а потом на эти заработки приводятся к власти новые политики. Должны быть внесены изменения в Конституцию, которые определяют парламентскую оппозицию как полноценного контролера за деятельностью руководства страны. Я думаю, например, что именно оппозиция должна назначать руководство Счетной палаты. Нужно создать новую систему финансирования партий. Они должны перестать быть лоббистами, из парламента нужно убрать рынок. И, наконец, для бизнеса нужно создать такие условия, чтобы ему не пришлось носить взятки.

— Но клановость носит международный характер. Известно, что старые союзные министерские связи продолжают работать. Когда обновленная и очищенная Украина будет заключать сделки с Россией, где все осталось по-старому, не возникнет ли проблем?

— Подтягивайтесь (смеется). Я думаю, что оранжевая революция по-доброму должна экспортироваться везде, где только можно.

— У вас репутация радикального политика.

— Я счастлива, что еще не потеряла романтизма. Хотя и друзья, и враги пытаются меня от него избавить. То, что в моих действиях кажется радикализмом, на самом деле то, от чего отвыкли политики многих стран, — умение держать позицию.

Компромисс — не всегда позитив, а в последнее время компромиссы стали просто пагубны для страны. Я бы хотела, чтобы мою позицию воспринимали не как радикализм, а как последовательность. А если и мы утонем в компромиссах, то общество будет полностью дезориентировано и разучится различать ложь и правду. Думаю, у нас хватит на это сил. И если, не дай Бог, при новой власти сохранится то, что было при Кучме, то как бы нам трудно ни было, мы снова будем в оппозиции.