— Мой муж был убит тяжелой гимнастической гирей, — зачитывает фразу из дневника бесстрастный женский голос. И тут же углубляет красоту несчастья, выкрикивая с истерическими нотками:

— Мой! Муж! Был убит! Гимнастической гирей!

На сцене — любовный треугольник: Наталья (Наталья Гребенкина) — «черная роза» московского декаданса, блестящая, обольстительная, готовая искать идеал в двух, трех мужчинах одновременно. Впрочем, тогда это называлось «ловить миги». И двое мужчин, один из которых стал убийцей ее мужа, а второй — ее собственной жертвой.

В отличие от брюсовского «Огненного ангела», недавно поставленного в Большом театре в декорациях, варьирующихся от советской коммунальной квартиры до советского же концлагеря, «Последние страницы…» поставлены в классически декадентской атмосфере, среди развешанных по сцене вязаных шалей, засушенных роз, плетеных качалок, карнавальных масок. Зловеще блещет пистолет 1900-х — впрочем, он так и не выстрелит.

В центре сцены подвешен гамак: он бесхребетен, бескостен, коварен. Он служит ширмой, лежанкой, сиденьем, ловушкой. А в финале — сетью, накрывающей пойманного преступника.

Сквозь крупную сетку гамака и черное кружево наряда героини проглядывает мир русского декаданса.

Слова и поступки всех персонажей оценивает следователь (Сергей Чудаков), ведущий дело об убийстве мужа Натальи. «Кому в наше время можно жаловаться на правосудие?» — вопрошает он — и по залу проносится смех узнавания.

Героиня мечется, разрываясь между ницшеанским ремнем свободного художника и легковесной прелестью перышка наивного революционера Володи. Один из них оказывается убийцей. Второй сводит счеты с жизнью. И Наталья, узнавшая об этом, движется по сцене в танце, напоминающем движения сломанной механической куклы. Но страсти 1900-х вызывают у зрителей легкую улыбку непонимания. А развязка — отъезд Натальи за границу в обществе кузины Лидочки, признавшейся ей в любви, совсем не шокирует. А во времена Брюсова первый тираж новеллы был подвергнут аресту…

В постановке Андрея Максимова брюсовский сюжет стал жестоким романсом. Изящным, пародийным, ностальгическим.