Гроссмейстер Сергей Федорович Морозов любит Достоевского. Особенно его высказывание про красоту. Он согласен, что всех нас спасет именно она. Но только шахматная. Поэтому ежедневно Морозов сеет ее — шахматную красоту — среди столичного населения. Преимущественно ближе к вечеру.

Расположившись со старенькой доской и видавшими виды фигурами на одной из скамеек Чистопрудного бульвара, шахматист Морозов предлагает прохожим сыграть партию-другую. Чтобы усилить интригу, играет на деньги. Чтобы никому не было обидно — на двадцать рублей. Иногда, войдя в азарт, соперник повышает ставку. Тогда, по рассказам Морозова, вместо обычных трехсот рублей в день он выигрывает целую тысячу.

Примечательно: Мастер никогда не проигрывает. Даже если встречается с профессионалами. Даже если слегка нетрезв. Даже если его отвлекают, переставляют и убирают фигуры. Ну разве только, когда за проигрыш платят. Единственный, кому Морозов согласен проиграть, — это Каспаров. Еще, по всей видимости, придется проиграть компьютерной машине.

— Она же миллион ходов вперед просчитывает, — оправдывается он. — Зато всех остальных обыграю!

С игроками Сергей Федорович всегда беседует. С каждым — о своем. С седым мужчиной и скептически наблюдавшей за партией женой противника — о преимуществах и недостатках коммунистического строя. Со слегка взъерошенным молодым человеком — о перспективах выхода российской экономики на мировой уровень. Приехавшему посмотреть Москву парню с Кавказа рассказывал о местных достопримечательностях. Морозов выслушивал жалобы о неудачных поисках работы, обсуждал несложившуюся личную жизнь. С девушками Сергей Федорович говорит о музыке.

— Бах для меня — бесконечность, Моцарт — свет, Бетховен — экспрессия, — вздымая руки к ближайшей липе, заключает вдохновенный Морозов.

Ему 50. У него есть любимая дочка, комната в коммуналке, два высших образования и звание чемпиона Севастополя по шахматам.

Ровно тридцать лет назад Морозов приехал в столицу. Поступил на только что открывшийся тогда первый в России шахматный факультет.

— Потом я играл с монстром блица… — здесь он многозначительно выдерживает паузу, — Павлом Дваришвили и Артуром Юсуповым, — вскочив с лавочки и оторвавшись от партии, гордо продолжает Сергей Федорович, тыча пальцем куда-то вверх. — Работал тренером по шахматам и футболу в детском спортивном клубе.

Выйдя на пенсию, Морозов решил, что футбол — дело неприбыльное, шахматы оставил для удовольствия — устроился продавцом газет и журналов в палатке у метро. Днем продает прессу, вечером берет шахматы и идет на Чистые.

Милиционеры шахматиста Морозова знают уже давно. С привычного места не прогоняют, денег за аренду лавочки не просят. Морозов утверждает: это все потому, что правоохранители понимают: шахматы отвлекают праздно слоняющихся от хулиганства и бесполезного времяпрепровождения. Опять же уменьшают криминальную настроенность населения. Но все-таки опасное это занятие — шахматы. Азартное и конфликтное.

— Вы украли у меня две фигуры, — тихо, но настойчиво проговорил Сергей Федорович коренастому молодому человеку, одетому во все черное, и с увесистой золотой цепью на груди.

— Нет, я не понял, это ты серьезно? — По окружавшей игроков толпе пошло возмущение. — Это ты сейчас серьезно сказал? — С легким наездом и недовольной миной продолжал противник шахматиста, смотря исподлобья.

— Вы украли две фигуры, — повторил Морозов.

— Спорим на тыщу баксов, что никто ничего у тебя не крал? — возопил кто-то из группы поддержки молодого человека, уже разминая кулаки. — Быстро закрыли тему!

— Вы украли, — проигрывая партию, повторял и повторял Морозов.

Все-таки гроссмейстер проиграл. Сразу сто рублей. Шеф, как его называли оппоненты, предложил реванш. И выиграл. Уже двести.

Недавно Сергей Федорович пропал с Прудов на целых две недели. Закончив затянувшуюся партию, в первом часу ночи он возвращался домой. Пристали какие-то ребята. Морозов думал: хотят поговорить — и предложил сыграть партию. Сначала его били, потом отобрали выигранные за день четыреста рублей…

Выходя из дома, Сергей Федорович всегда захватывает с собой специальные часы для игры в шахматы — с красными флажками. Это на тот случай, если с ним будут играть настоящие мастера.

— Пускай хоть люди посмотрят, как играть надо. Красота мир спасет, помнишь, корреспондентша? Кто сказал? — спрашивает меня Морозов и, не дождавшись ответа, продолжает. — Достоевский. А-а-а…корреспондентша… Красота — спорт. Спорт — шахматы, понимаешь? Значит, шахматы — красота. Вот шахматы мир-то и спасут, понимаешь? — говорит.